Хэдон метнул в него кинжал, но на сей раз промахнулся. Солдат скрылся в проеме и, хоть Хэдон и прождал минут пять, больше не показывался.

Не спуститься ли ему назад по лестнице, чтобы добить последнего, размышлял Хэдон. Но зачем? Беглец оказался в западне, сам он не сможет управиться с тяжелым баркасом. А вернуться в шахту не осмелится еще весьма долго. Да еще он пожелает сначала убедиться, что Хэдон покинул свой плацдарм.

Это как нельзя лучше совпадало с планами Хэдона. Он уходил, унося факел, меч и кинжал в ножнах. Теперь не оставалось сомнений относительно того, каким туннелем воспользоваться. Снизу того туннеля, что вел направо, показался слабый свет, послышался неясный гул голосов. А затем раздался звук, от которого кровь стыла в жилах, — оглушительный лай! Собаки!

Хэдон передвигался, должно быть, долгие часы, где пешком, где переходя на бег. Он то спускался, то поднимался, то шел по прямой, его мучила жажда, одолевали сомнения. Один раз он набрел на еще один уступ реки, где жадно напился воды. Лодки там не было, и ему пришлось вновь направить свои стопы дальше, пока он не обнаружил другой берег и спустился к нему. Неоднократно Хэдон слышал лай собак и крики солдат, но всякий раз ему удавалось скрыться. Наконец, он удалился от них на большое расстояние. Охотничьи собаки, хоть и чуяли его запах, не могли карабкаться по шахтам. Их приходилось опускать и поднимать при помощи канатов, потому преследователи тратили много времени.

Конечно же, его в конце концов могут схватить, если только он не найдет выхода из этого трехмерного лабиринта.

Хэдон спустился в низ шахты глубиной около тридцати футов, которая упиралась в потолок туннеля. Он спрыгнул с нижней перекладины на каменный пол. В пяти футах отсюда находился, по-видимому, обманный тупик — стена из гранитных плит шириной десять дюймов и высотой шесть дюймов, уложенных в бетон. Он попытался толкнуть оба конца, но плита не поддавалась. Или бронзовый механизм поворота не сработал, или это и в самом деле тупик.

Пройдя десять футов в другую сторону, Хэдон обнаружил шахту. Он подошел к ней и взглянул вниз. При свете его факела внизу замерцала вода — то ли реки, то ли колодца. С верху шахты проникал слабый красноватый свет — открытый воздух. Отблески грандиозных пожаров, свирепствующих в городе, отражались в облаках и бликами освещали шахту сквозь тусклый рыжеватый овал отверстия.

Но нигде по сторонам шахты не было ступенек. И стены шли вверх, слегка сужаясь.

В другую сторону от колодца туннель тянулся на пятнадцать футов. Хэдон никак не мог уяснить, почему тут нет мостика. То ли строители, рывшие этот проход, полагали, что путник должен перепрыгнуть расщелину? То ли здесь когда-то был деревянный мост, который уже успел сгнить? То ли для колодца предполагалась лебедка?

Он не знал, какова была ситуация. И не знал, какова она теперь.

Хэдон услышал приближающийся лай собак и вернулся к шахте, по которой пришел. Пламя факела ярким светом осветило головы собак, снизу на него воззрились лица нескольких солдат. Их крики потонули в неистовом лае, хотя открытые рты с совершенной очевидностью свидетельствовали о том, что солдаты сообщают кому-то о его местонахождении.

Хэдон постарался как можно скорее исчезнуть из виду. Держа факел, он отошел к стене, выложенной камнем. Там он быстро побежал; добравшись до края колодца, прыгнул.

Он приземлился на другой стороне достаточно удачно с запасом в несколько дюймов. Для него не составило труда прыгнуть на пятнадцать футов в длину. Тем не менее, преследователи, должно быть, замешкаются здесь на какое-то время. Он сомневался, что собаки осмелятся на прыжок. Да и солдатам, видимо, придется снимать свои бронзовые доспехи перед прыжком. Только самые смелые и проворные отважатся рискнуть.

В какой-то момент Хэдон подумал — не остаться ли на другой стороне расщелины и ждать, пока подошедшие солдаты начнут прыгать, а потом сбивать их вниз, в колодец. Идея, хоть и привлекательная, но не годная. Солдаты станут бросать в него копья или метать снаряды, от которых он не сможет увернуться. Нет, он должен спешить, надеясь, что необходимость прыгать через пропасть заставит их замешкаться.

Туннель, шедший поперек колодца, имел около пятнадцати футов ширины. Эта сторона его была уже, ее ширина составляла всего семь футов. Хэдон прошел по нему около сотни футов и наткнулся на ряд ступенек, вырезанных в камне и ведущих вниз. Дно располагалось на расстоянии примерно двадцати футов ниже того уровня, с которого туннель начинался. Несколько минут спустя он оказался у тяжелой деревянной двери, закрытой на два огромных засова.

Хэдон отодвинул засовы и открыл дверь. Железные петли заскрипели. Надеясь, что на той стороне нет никого, кого бы мог насторожить этот шум, он миновал вход. Теперь Хэдон оказался в большой комнате. Она была пуста; он обнаружил здесь три слитка золота. Хэдон подумал, что, должно быть, некогда эта комната служила хранилищем, но теперь ее опустошили, оставив эти три слитка. Или, возможно, ее стали заполнять вновь, и эти три слитка были первыми сокровищами.

Да и какое это имело значение! Что на самом деле имело значение, так это знак рядом с дверью на запотевшей каменной стене, тот самый, на который указывала Клайхи, — горизонтальная линия под кругом. А рядом высечен тайник с местом для захвата рукой.

Хэдон прошел на другую сторону помещения и открыл еще одну дверь. Сразу за дверным проемом при свете факела выявились еще один знак и тайник.

За дверью, насколько он мог видеть, туннель пролегал прямо, словно меч.

Хэдон вернулся обратно, пытаясь понять, почему засовы на дверях расположены столь необычным образом.

И вообще, зачем нужно закрывать двери?

Не сделано ли это с целью не дать возможности еще кому-нибудь пойти тем же путем?

У Хэдона было предчувствие, что этот длинный прямой туннель ведет за пределы городских стен. А поскольку там жили изгои, сбежавшие рабы, дикие гокако и даже нукаары, волосатые полу-люди, обитавшие в лесах, двери с этой стороны следовало запирать от них.

Что это значит — ему станет известно позднее. А может, и нет. В конце концов, это не дело первоочередной важности.

Хэдон выглянул за дверь, через которую вошел. Издалека, из глубины туннеля, показался и свет, будто кто-то один, или, что более вероятно, многие, все же решились на прыжок, о чем свидетельствовала скорость приближения этого света. В одиночку или даже вдвоем никто не отважился бы идти столь решительно.

Хэдон побежал обратно к другой двери. Сразу же за ней он остановился и вложил пальцы в захват тайника. Он отклонился назад и потянул его изо всех сил. Каменная часть стены с грохотом начала скользить, затем неожиданно выдвинулась полностью, он едва удержался, чтобы не упасть. Хэдон стремительно побежал — потолок за ним обвалился. Грохот стоял оглушающий, но по мере продвижения вниз по туннелю он быстро разрастался, отдаваясь эхом. Из-за слишком сырых камней пыли не было.

После обвала потолка Хэдон не слышал и не видел никаких признаков преследования. Даже если кирпичи и не полностью завалили туннель, они все равно задержали людей Короля. Преследователи, должно быть, задумались о том, как много подобных ловушек ждет их впереди. Быстро туннель не очистят. Механизм, замысленный жрицей в древности, сработал прекрасно.

В конце концов, прошагав еще минут тридцать, Хэдон наткнулся на цепочку узких ступенек. Он стал подниматься по спирали и неожиданно оказался в щели, ширины ее хватило как раз на то, чтобы его плечи не застряли меж двух гранитных стен. Облака над ним отсвечивали красным. Ступеньки исчезли, вместо них появился крутой склон из полированного гранита. Хэдон поднялся по нему вверх и оказался на открытом воздухе. Он стоял на вершине огромного валуна.

Под ним — крошечный круглый храм из мрамора, сверкающий белизной при свете бушующего пожара. Это была скорее усыпальница, чем храм, ее окружали колонны, а коническую крышу покрывало золото. Пол устилала мозаика из разноцветных камней, а в центре обосновалась статуя. Сразу напротив статуи, в просторном бронзовом ящике горел огонь.