— Эмма, твои предположения?

— Их нет, сэр.

— Разберись!

— Есть, сэр!

А как? Поломок нет, по крайней мере, так сообщает компьютер. Я же спец по проводам, но не навигатор. Марку тоже уже не смешно. Вместе мы пытаемся разобраться, где находимся, но «местность» явно не знакома не только нам, но и программам карт, загруженным в память корабля. Пока мы с Фризмером пытались установить наше новое местоположение, корабль снова ощутимо тряхнуло. А потом как понеслось! Пропала искусственная гравитация, и мы все начали парить, то и дело наталкиваясь друг на друга. Это ещё ничего, от пары шишек ещё никто не умирал, в конце концов, у нас есть док — залечит. Хуже, что Войнс увидел из иллюминатора какое-то огромнейшее тело.

— Твою мать! Это что?

Мы четверо подгребли к капитану и, отталкивая друг друга, пытались увидеть то же, что и он. А там вдалеке видна планета! Не красная, нет! Жёлтая! Жёлто-коричневая, я бы сказала, если бы у меня не отняло дар речи. Но говорить не могла, так как нас явно затягивала её гравитация. Вы думаете это чувствовалось по тому, что нас трясло и мы быстро приближались к её поверхности? Нет! Мы это поняли, поскольку физику в школе все проходили. Состояние невесомости исчезло, рухнули на пол.

Марк матерился, Войнс пытался отправить наши новые данные о местоположении управлению — хоть будут знать, где мы пропали. Я кинулась к управлению кораблём, но понимала: всё, что смогу сделать — только смягчить посадку. От дока и Ника пользы никакой, они тут так, для проформы. От Марка, судя по всему, тоже. Вот на этом месте я поняла, что теперь мои навыки и пригодились бы, если бы было время их применить: бортовой компьютер начал выдавать несуразицу о том, что система жизнеобеспечения корабля вышла из строя и подача кислорода постепенно уменьшается. Хочу уметь материться, как Фризмер. Похоже, сейчас это самый полезный навык, хотя бы тем, что успокаивает. Нет, не успокаивает — отвлекает. Я сказала «постепенно»? Я соврала — стремительно! Кислород заканчивался стремительно!

Пока мы метушились, наш док отключился. Вот так номер, и кто будет нас лечить и приводить в чувство? Во время очередной встряски Ника сильно приложило головой о металлическую стену — тоже вырубился. Войнс кинулся к этим двоим, Марк что-то пытался у меня спросить, а может, что-то сказать, но я не понимала. Мысли мои носились, казалось, в пустой голове и бились в истерике о стенки черепушки. Очевидно, две из них и закрыли правое и левое ушные отверстия, потому слова Марка до меня и не доходили.

Клавиши меня не слушались. Нет, опять не права — клавиши нажимались исправно, а вот программа сбрендила. Ей что, для нормальной работы тоже нужен кислород? Разбираясь с непослушным компьютером, я ничего и никого вокруг не замечала, только внезапно меня схватили за шкирку и куда-то поволокли. Краем глаза заметила, что это Войнс утаскивает меня из центрального помещения в сторону отделяемых автономных модулей.

— Сэр! Куда мы, сэр?

— Заткнись!

Оглянувшись назад, увидела, что и Марк в отключке лежит на кресле капитана. Последний же дотянул меня до модуля. Это наша спасательная шлюпка, так сказать. Можно назвать и по-другому. Суть одна. Собственно, у неё предназначение было таково, что на ней мы должны были, отстыковавшись от нашего корабля, достигнуть поверхности Марса и вернуться потом обратно. Модуль тоже большой — рассчитан на пятерых. Ход мыслей капитана мне ясен.

— Сэр! А как же они?

— Им уже не поможешь.

— Их нельзя оставить, мы должны забрать ребят с собой!

— Эмма! Пока ты находила общий язык с компьютером, ты не заметила, что они умерли.

— Что?

— Нику раскололо голову. У Рауджа остановилось сердце. А Марк... — Войнс замолчал. Дышать всё труднее, соответственно, говорить тоже.

— Что?

— Эмма, залезай внутрь.

Я послушалась. Дэвид расположился в модуле рядом со мной. Он сам взялся за управление, пока я приходила в себя от этой информации. Не заметила, как мы отсоединились от корабля. Меня вырубило.

Говорят,  что даже  если вас съели — не отчаивайтесь: у вас всё равно есть два выхода из ситуации. Жаль, что это не мой случай, потому что я-то точно в ...опе, а значит, и выход у меня только один.

Эмма

Когда я очнулась, то первое, что увидела сквозь лобовое стекло — прекрасное лазурно-голубое чистое небо. Тому, кто несколько месяцев видел только черноту из иллюминатора, дополнительных пояснений моей радости и восхищению давать не нужно. А потом я захотела приподняться, чтобы рассмотреть и другие краевиды. Но встать не получилось. Сделав первое движение, почувствовала, что меня что-то придавило. Вот сейчас я буду плакать! Это же Войнс! Он стоял коленями на полу возле моего кресла, а верхней частью тела лежал на моих бёдрах.

Дрожащими руками я осторожно приподняла его голову, надеясь, что он просто без сознания. Из носа командира текла кровь. То есть текла она раньше, а я лишь увидела подсохшую красную дорожку.

— Сэр! Сэр?! — никакой реакции.

Отстегнув ремни, удерживавшие меня в кресле, я аккуратно уложила Войнса на пол на спину и постаралась нащупать пульс. Его не было. Не знаю, сколько я ревела возле тела своего капитана. Наверное, долго. Периодически я всё же пыталась сделать ему и массаж сердца, и искусственное дыхание, только всё это было совершенно бесполезным. И я понимала — Войнс мёртв.

Зарёванная, я выглянула из иллюминатора модуля. Лучше бы я этого не делала! Сейчас больше всего мне казалось, что это я неудачница, а не те члены экипажа, которые уже погибли. Потому что вокруг, насколько хватало взгляда, был только жёлтый песок. Пустыня! А-а-а-а! Боженька! Почему? И ещё я заметила такое прозрачное движение воздуха, которое бывает над раскалёнными или очень горячими предметами.

Да, одно дело, когда в ведомстве при подготовке к полётам мы теоретически проходим различные ситуации, аварийные в том числе, и совсем другое, когда ты оказываешься в такой ж... одна. Рассчитывать не на кого, не с кем даже поговорить. Пусть они, мои товарищи, были бы в такой же прострации, но всё же было бы легче от осознания, что я не ОДНА!!!

Ещё немного порыдав над своей судьбой, пришла к выводу, что дальше сидеть рядом с трупом, пусть и уважаемого мною капитана, будет уж как-то совсем не комфортно, и начала проверять состояние модуля. И-и-и бам-с, он умер такой же смертью храбрых. Ничего не работает. Не включается. Питания нет. Как ещё описать? На ум приходит только одно слово — оно уже написано выше.

Забыв на время о теле капитана, я сняла приборную панель, понадеявшись на то, что просто где-то перегорела проводка. Но все провода одним только видом говорили мне: оставь нас, ищи дальше. Я не стала тратить время на то, чтобы плотно прикручивать панель обратно, своевременно подумав о том, что мне, если я найду возможность воскресить модуль, ещё придётся под неё заглянуть.

Попыталась проверить аудиосвязь с шаттлом на тот случай, если Войнс всё же ошибся с выводами о судьбе наших парней. Но и здесь я меня ждала неприятность — питания нет, прибор не работает. Как же могло такое произойти, чтобы все источники питания модуля отказали? Может, не открылась солнечная батарея? Но куда же делся тот заряд, который должен был быть в аккумуляторах? Чертовщина какая-то.

Очень мне наш модуль теперь напоминал детскую пластмассовую машинку: красивая штука, но годится лишь для того, чтобы посидеть внутри. Но нельзя. Долго мне тут не продержаться, если не сумею починить. Я выглянула через иллюминаторы, располагавшиеся с разных сторон модуля, и из того тормозного следа, который остался на поверхности, невероятно похожей на песок, сделала предварительный вывод: ещё при посадке отказали системы, и асимметрия центра масс не позволила модулю мягко затормозить. Наверняка нас не просто сильно ушибло — обшивка не выдержала удара, и причина, по которой рассеялся весь заряд энергии, хранившейся в аккумуляторах, может находиться снаружи.