Глава 7

Тройняшки были в палате для новорожденных вместе с Дойлом, Холодом и еще несколькими охранниками, присматривающими за ними, пока медсестры и доктора занимались последними приготовлениями перед выпиской. Мы с Галеном и Рисом остались в палате, пытаясь придумать, как нам забрать все вещи домой. Цветы и подарки, полученные от друзей и еще больше от незнакомцев. Новость о том, что принцесса Мередит родила, оказалась во всех газетах, и Америку взбудоражило то, что у принцессы фейри родилась тройня! Я чувствовала себя признательной, но и немного ошеломленной всеобщей щедростью.

— Чтобы доставить домой одни только цветы и подарки, нам понадобится фургон, — сказал Рис.

Он стоял посреди комнаты, держа руки на бедрах и оглядывая все эти букеты, шарики, мягкие игрушки, растения в горшках и подарочные корзины с продуктами, которые заполнили большую часть комнаты. Мы уже вынуждены были раздать некоторые из даров, сделанных из лучших побуждений, чтобы оставить местечко для нас и медицинского персонала. В больнице гораздо больше приветствовали присутствие в палате работ флористов, нежели живорастущих растений. Надо всем этим изобилием возвышалась цветущая яблоня. Верхушкой дерево упиралось в потолок, словно пыталось еще подрасти, казалось, оно тянулось к небу и с удивлением обнаружило его твердым и непробиваемым. Медсестры интересовались, останется ли дерево навсегда, и я дала им единственный ответ, который у меня был: «Я не знаю».

Персоналу очень не нравились лозы диких роз, растущие вокруг кровати, а все потому, что они кололись. Две медсестры и врач уже поранились о их шипы.

— Мы смогли многое раздать другим пациентам, — сказал Гален.

— Большая часть игрушек должна отправиться в детское отделение, — сообщила я, повернувшись слишком резко, чтобы указать на игрушки, но вынуждена была замереть и попробовать двигаться чуть менее порывисто. Я чувствовала себя хорошо, но когда так быстро двигалась, ощущала швы и травмы на теле, которые пришлось получить, чтобы наше маленькое трио появилось на свет. Я была просто счастлива снова одеться в нормальную одежду. Дизайнерский сарафан как раз подходил беременным и кормящим. Он был одним из многих подарков, полученных за последние месяцы и пришедший с напутствием: «Он бесплатный, просто скажите людям, что на вас надето». Поскольку мы были вынуждены содержать небольшую армию фей на недостаточно большие зарплаты, мы приняли большую часть даров. А теми, что приходили с контрактами, где требовалась моя подпись, занимались наши юристы.

Так, нам было предложено устроить реалити-шоу. Хотелось ли нам, чтобы за нами повсюду следили камеры? Нет. Нужны ли нам деньги? Да. Вот почему юристы просматривали контракты, но определиться нам нужно было уже сегодня. Продюсеры хотели начать съемки с выписки, значит, съемочной группе нужно либо приехать к нам в больницу, либо снять, как мы вносим малышей в дом. Нам нужны деньги, но ценой ли выставления перед камерой моих близких?

Как будто прочитав мои мысли, Рис сказал:

— Я все равно считаю реалити-шоу плохой идеей, я говорил уже это?

— Упоминал, — сказала я, так и уставившись на плюшевые игрушки. Некоторые из них были почти метровой высоты. Что с ними делать новорожденным? Мы оставим их детям постарше, которым они понравятся больше и которым они нужнее. Брилуэн, Гвенвифар и Аластер пока не способны даже потянуться к чему-либо, не говоря уже о том, чтобы справиться с целым лесом из гигантских игрушек. Прямо сейчас мир для них итак достаточно большой.

— Я согласен с Рисом, но я знаю, что Мерри считает неправильным ожидать от Мэйв[7], чтобы она продолжила содержать всех нас.

— По старой традиции, дворяне обязаны радушно принимать навестившего их правителя и весь сопровождающий его двор, — сказал Рис. Он поднял одно из растений в горшке и покачал головой. Полагаю, он думал о том же, о чем и я: мы не сможем забрать все растения домой, на одну только их поливку может уйти полноценный рабочий день. Хотя те из них, которые облюбовали крылатые феи-крошки, мы заберем.

— Я читала, что Генрих VIII[8] использовал эту традицию, чтобы обанкротить противников или контролировать неблагонадёжных вельмож, — сказала я.

— Люди подшучивают над толстяком Генрихом, но он был очень хорошим политиком и понимал силу королевской власти.

— Он злоупотреблял этой властью, — сказала я.

— Так же, как и все. Трудно устоять перед всевластием, Мерри.

— Личный опыт? — поинтересовался Гален.

Рис посмотрел на него, затем на горы подарков.

— Когда тебе поклоняются, как божеству, ты немного зазнаешься, но я усвоил свой урок.

— И какой же это был урок? — спросила я, подойдя к нему и взяв под руку, прижалась щекой к его плечу.

Он повернул голову так, чтобы улыбнуться мне, и ответил:

— Лишь то, что люди называют тебя богом, еще не делает тебя таковым.

Раздался тоненький и очень женственный голосок:

— Вы были великим богом Кромм Круахом[9], и ваши последователи исцеляли любые раны.

Мы повернулись к одной из крылатых фей-крошек, которой оказалась Пенни, сестра-двойняшка Рояла. Она порхала среди цветов, но сейчас поднялась, оказавшись на уровне наших лиц. У нее были такие же короткие черные кудряшки, как у брата, бледная кожа и черные миндалевидные глаза, но ее лицо было еще более нежным, а тело немного меньше. На ней было тонкое красно-черное платье, которое отлично сочеталось с ее крыльями.

Рис печально посмотрел на неё.

— Значит ты и правда очень стара, крошка, гораздо старше, чем я думал.

— В те времена у меня не было крыльев, потому что тогда наша принцесса Мерри еще не наделила нас с помощью дикой магии способностью летать. Мы, бескрылые феи-крошки, были еще незаметнее остальных, они хотя бы были яркими и красивыми, а тем из нас, кто не был так благословлен, оставалось лишь наблюдать за всем из травы и корней. Так я обрела знание, которого могло и не быть, если бы у меня тогда были крылья.

— Знание о чем? — поинтересовался Рис.

— О том, что все берет свои истоки на земле. Деревья, цветы, люди, даже могучим сидхам приходиться стоять на земле, чтобы начать двигаться вперед.

— Если у тебя есть мнение, выскажись, — предложил он.

— У вас нет иллюзий по поводу того, чем и кем вы являетесь сейчас, вы можете прожить реальную жизнь, не какую-то фантазию, а что-то настоящее и хорошее. Дерево, глубоко пустившее корни, может выстоять перед бурей, а другое с поверхностными корнями опрокинется при первом же сильном порыве ветра. Вы глубоко пустили корни, Рис, и это не плохо.

Рис на это улыбнулся, кивнул и сжал мою руку, когда я коснулась его.

— Спасибо, Пенни, думаю, я понял. Когда-то я полагался на силу, подаренную мне Богиней и ее Консортом, но я забыл, что эта сила мне не принадлежала, поэтому, когда мы лишились милости богов, я был потерян, но как бы там ни было, то, кем я являюсь сейчас — я настоящий, и это моя заслуга, и никто не сможет отнять этого у меня.

— Да, — сказала она, порхая прямо возле лица Риса и так быстро махая крыльями, что кончики его локонов слегка развевались от ветра.

— Так заметно, что я нуждаюсь в ободряющих словах? — спросил Рис.

— Вы частенько предаётесь меланхолии.

Я перевела взгляд с феи-крошки на Риса, гадая, стоит ли мне задуматься над этим. Это правда? Он много шутил и отпускал легкомысленные комментарии, но… за всем этим, Пенни была права. Мне показалось интересным, что она уделяет ему столько внимания. Я обдумала мотивы, по которым женщина может быть так внимательна к мужчине… Пенни неровно дышит к Рису? Или она была просто мудрее и наблюдательнее всех нас? Если первое было правдой, то я сомневалась, что Рис осознает это, а если второе, было бы интересным услышать ее соображения и по другим вопросам.

— Пенни, как ты думаешь, стоит ли нам согласиться на реалити-шоу? — спросила я.

Она вдруг провалилась в воздухе, что для феи-крошки было то же, что «споткнуться». Я удивила ее.

— Не мне это решать.

— Я спрашиваю твоего мнения, — сказала я.

Она склонила голову набок, потом передвинулась в воздухе так, чтобы оказаться больше на уровне моего лица, чем Риса.

— Зачем вам мое мнение, миледи?

— Это затронет вас так же, как и всех остальных, кто живет с нами, поэтому мне интересно, что ты думаешь.

Она одарила меня очень серьезным и изучающим взглядом. На этом крошечном лице я видела интеллект, который прежде не замечала, она была такой же яркой, как и ее брат, но может быть мудрее, во всяком случае мыслила она основательнее.

— Это очень хорошо. Королева всегда была очень осторожна, представая в хорошем свете перед человеческими СМИ, так что, если вы согласитесь на реалити-шоу, камеры могут обезопасить вас от нее.

— Королева безумна, она не сможет сдержаться, — сказал Гален.

Пенни посмотрела на него, затем снова на меня.

— Будь это правдой, она бы потеряла самоконтроль на пресс-конференции еще десятилетия назад, но этого не случилось; раз она настолько может контролировать себя, значит она не безумна, просто жестока. Не путайте того, кто не может сдерживать свои кровожадные порывы, с тем, у кого просто нет никого, кто бы сказал: «Хватит, следи за своим поведением!» Я обнаружила, что даже самые кровожадные люди, не важно, насколько чудовищны их поступки, пережив однажды свое наказание или встретив того, кто сильнее их, ведут себя паиньками. Дурные наклонности это не сумасшествие, а всего лишь дурные наклонности.

Я задумалась над сказанным Пенни, по-настоящему задумалась.

— Она права. Моя тетя никогда не теряла над собой контроль в присутствии СМИ. Будь она действительно сумасшедшим серийным убийцей, она бы не сдержалась хотя бы раз, но насколько я помню, подобного не случалось.

Я посмотрела на Риса, затем на Галена.

Мужчины переглянулись друг с другом, а затем снова повернулись ко мне.