Лева кивнул головой, но в глазах его застыл немой вопрос.

- Ты хочешь сказать: удобная позиция - не замечать, что творится вокруг? Нет, Лева, не удобная, а вынужденная. Мы вынуждены так жить, потому что мы обязаны двигать наше дело, нужное людям дело. Развитие идет по спирали, все ещё вернется на круги своя... Но сейчас, несмотря на эту спираль, можно вылететь с работы по элементарной прямой. Понял? Мы обречены жить в мире политики, приходится, никуда не денешься. Только не будь активным, не выступай, не клейми. Власть - это ещё не страна, это ещё не родина. Друг с другом они не коррелируют. Слушай всех, а поступай по совести... Это и будет твой независимый Васильевский остров. Вот так. И не верь тому, кто говорит, что есть буржуазная и социалистическая наука. Наука универсальна, её содержание, её методы едины, как мир. Буржуазная наука, такая же чушь, как буржуазная таблица умножения. И не замыкайся в статистике, иначе все твои замыслы могут выродиться в оторванные от жизни формулы. Старайся получить как можно больше медицинских знаний, особенно по социальной медицине и организации здравоохранения. Лишние знания толковому человеку никогда ещё не мешали. Я бы даже так сказал, что лишних знаний вообще не бывает. И не останавливайся. Находи новые сферы нашему делу, новые направления. Не закисай, размышляй, всматривайся в практическую жизнь, двигайся, держи нос по ветру. Главное - размышляй, думай. Нет размышлений - нет и проблем, нет проблем - зачем тогда наука? Софья Ковалевская сказала: "Поэт должен видеть то, чего не видят другие, видеть глубже других. И это же должен математик". Умная была дама. А теперь впрягайся в учебные занятия и НИРы. Чем меньше у тебя будет свободного времени, тем лучше... Для тебя самого.

Эти беседы с Каминским, поглощенность наукой и домашними делами приучили Льва Евгеньевича ценить время. У него был собственный мир, интересные и дорогие ему замыслы, горы недочитанных книг, масса сердечных и семейных радостей. Он был по-человечески счастлив, молод и увлечен постижением нового.

Кларе, едва освоившейся после университета на кафедре, было сложнее. Заведующая, воспитанница Смольного института благородных девиц, седая строгая старушка, была шокирована, когда её симпатичная ассистентка, смущаясь призналась перед отпуском, что не сможет 1 сентября выйти на работу, так как ей, к сожалению, именно в это время придется рожать.

- Как рожать? Вы что, шутите? Откуда? - заведующая была поражена.

Клара, нашившая себе модных широких юбок, кофт-разлетаек, выглядела ничуть не хуже юных десятиклассниц. Заведующая была доброй женщиной, но несмотря на всеобщий кафедральный восторг, декретного отпуска Клара так и не имела.

31 августа 1951 года у Поляковых родился второй сын - Андрей, а первому, Жене было всего 2 с половиной года. Свободного времени не было, они хронически не досыпали. В перерывах между занятиями Клара мчалась домой кормить сына и немедленно возвращалась обратно. Эти вояжи она совершала по несколько раз в день, под постоянном страхом увольнения. С малышами оставалась старенькая и больная прабабушка Екатерина Петровна. А ей иногда и самой требовалась помощь. Пришлось нанимать нянек. Обычно это были девушки из деревень. Пообвыкнув в Ленинграде, они смелели и, либо устраивались на завод, где давали общежитие, либо выходили замуж. Дети часто болели, и тогда Клара и Лева сменяли друг друга, как часовые. Иногда один приезжал с работы на такси, а другой, едва сдав детей, на той же машине отправлялся на работу. Но никто не унывал: они были полны замыслов и сил, любили друг друга, малыши были такие забавные, а впереди была целая жизнь.

В 1983 году, вспоминая то время. Лев Евгеньевич говорил мне:

- Обстоятельства были таковы, что я крутился, как белка в колесе. Сам за собой не успевал. Да и Каминский не давал скучать. Травля Ахматовой, Зощенко, "ленинградское дело", лысенковщина, - все это для меня проходило словно где-то в стороне. На другой планете что ли. Может быть, это связано с молодым мироощущением, знаешь, с этаким поросячьим оптимизмом. Так уж, наверно, устроен человек в 25 лет. Мир выглядит прекрасным. Да ты сам вспомни себя в этом возрасте... Вспомнил? Ну, назови мне хоть одно партийное постановление...

- Пожалуйста, Лев Евгеньевич, - о борьбе с алкоголем. Кажется в 65-м году. Каленым железом и так далее...

- Шутник... А у нас, между прочим, на руках было два малыша: два года и четыре. То один заболеет, то другой. А я по командировкам. Как вспомнишь, так вздрогнешь. И вот - дело врачей. Конечно, оно задевало. Но воспринималось как-то несерьезно. Конечно, для тех, кого посадили, это было куда как серьезно, серьезнее не бывает. Но мы-то читали тогдашние газеты... Ну, представь себе, статья называлась "врач-садист". И в ней - про известного всем терапевта, чудесного человека профессора Плетнева... Сущий бред. Я не помню всего, даже автора не помню. Там описывалось, что Плетнев такой садист, однажды даже укусил за голую грудь свою пациентку. Ну, кто мог в это поверить... Все считали, что все это вот-вот прекратиться, уж очень все это напоминало сумасшествие. Мы с Кларой Ивановной просто жили, растили своих ребят и трудились. Да что трудились, мы, как вы сейчас говорите, пахали. Причем с утра до ночи. Так что вся эта истерия в газетах была не для нас... У нас был свой, мир, нормальный.

В 1951 году профессорско-преподавательский состав кафедры военно-медицинской статистики насчитывал 5 офицеров. В это число входили и начальник кафедры - профессор Каминский, которому тогда было 62 года, и недавно окончивший на кафедре адъюнктуру 27-летний преподаватель капитан Поляков. Малочисленная кафедра в те годы задыхалась от плановых заданий и научно-исследовательских работ.

Лев Евгеньевич, как всегда, активен, и ввязывается в самые громоздкие и горящие темы. Он понимал, это было нужно и ему, каждая работа была связана с практикой. Общение с медицинскими специалистами и руководителями, выявление их информационных потребностей расширяло кругозор, за статистическими показателями вставали реальные медико-биологические процессы и организационные вопросы.

Многое дало ему участие в грандиозном труде, посвященном медицинским итогам Великой отечественной войны. Работа была основана на материалах 10-процентной выборки из общего многомиллионного массива собранной военно-медицинской документации за 1941-1945 гг. Статистическая разработка этих материалов позволила получить разностороннюю характеристику ранений и заболеваний военнослужащих за военные годы, особенностей и результатов их лечения, оценить многообразную деятельность медицинской службы.

К сожалению, время наложило свой отпечаток на опубликованные в труде статистические данные. В открытом издании, каким являлся "Опыт советской медицины в Великой отечественной войне", тогда не могли быть представлены многие обобщенные статистические показатели, отражавшие величину санитарных потерь и результаты медицинской помощи и лечения раненых. Статистикам пришлось немало потрудиться, чтобы, не вскрывая истинной величины показателей частоты раневых осложнений, летальности раненых и больных, продемонстрировать хотя бы их динамику. Поэтому в труде вместо наиболее ценных показателей частоты, использовались относительные величины распределения (структуры) и наглядности. Примерно, это выглядело так: "Если принять частоту осложнений у раненых в 1-й год войны за 100, то во 2-ом году она составляла у них 75, а в 3-ем году - 68", то есть видно снижение показателя по годам войны, а истинная величина его осталась неизвестной.

Возможно именно в этот период, в начале пятидесятых годов и зародилась у него мысль о необходимости более глобального, демографического, всечеловеческого анализа войны.

В 1952-1953 годах научная работа Льва Евгеньевича связана с практическим приложением своей диссертации. На основе его исследования были разработаны оценочные таблицы физического развития военнослужащих рядового состава подготовлены три раздела в "Руководство по медицинскому контролю за физическим состоянием, физической подготовкой и спортом личного состава Советской Армии". Была и неожиданная работа: изучение состава больных, лечившихся в академическом клиническом госпитале, статистический анализ исходов лечения.