Лица дяди Эфраима и кузенов выражали отчаянье. Они ничем не могли ей помочь. Не могли же они хладнокровно поубивать всех копов.

Сквозь пелену шока Элли осознала, что её всё-таки возьмут живьём.

Красноглазый демон не позволил ей умереть.

Сметая оцепенение, в ней закипела ярость и нестерпимое желание убить его за это.

Женский исправительный центр «Риджвейл», штат Виргиния

Наши дни…

- Желает ли осужденная сказать последнее слово? - провозгласил судебный исполнитель.

- Нет! – прикованная к каталке, Элли заёрзала, сильно натягивая провода, соединённые с усеивающими её грудную клетку электродами. С каждым ударом лихорадочно колотящегося сердца девушки на установленном рядом мониторе электрокардиограммы взметался зубец. Введенные в обе руки трубки для внутривенного вливания раскачивались в разные стороны. - Нет, я готова!

Она, возможно, должна была содрогаться от страха при мысли о столь скорой смерти, но осознание крайней необходимости последней подавляло все остальные эмоции. Однажды смерти уже удалось вырваться из её объятий, поэтому стоило спешить.

Демон уже недовольно ворочался внутри.

Опасаясь того, что эта «Саройя» восстанет и набросится на всех вокруг, Элли отказалась от последней трапезы, не стала встречаться с членами своей семьи или священником. Составление описи нехитрых пожитков тоже не заняло много времени -гигиеническая помада, учебные пособия для колледжа, четыре доллара мелочью и дневники. Девушка уже давно смирилась со своей судьбой, страстно желая умереть ещё с ночи своего ареста. Она написала семьям жертв демона письма с извинениями, откладывая их доставку на время, когда её уже не будет в живых.

- Пожалуйста, сэр, поторопитесь, - попросила Элли старшего судебного исполнителя.

После этой просьбы в смежном помещении поднялся приглушенный шум голосов. Отгороженные тонированным стеклом свидетели происходящего не знали, как им расценивать её поведение, и не имели представления, как относиться к такой необычной убийце.

Эта девушка была молода, но при этом не подала ни одной апелляции на судебное решение и, по всеобщему признанию, никогда не проявляла агрессии в юношеском возрасте.

Конечно, нельзя сказать, что у неё вообще не было проблем с законом. Но всё это были незначительные правонарушения, вроде задержания с поличным во время петтинга в автомобиле с мальчиками. Случалось и посущественнее, например, браконьерство на землях штата и отказ давать показания против членов своей семьи или хотя бы сотрудничать с органами правопорядка.

Однако Элизабет Пирс не пролила ни капли человеческой крови до того кровавого загула, устроенного ею год назад.

Саройя, как оказалось, не тратила времени даром и натворила столько дел, что Элли и представить себе не могла.

- Я готова.

Судебный исполнитель посмотрел на неё, нахмурившись, а стоявшие по обе стороны от него двое тюремных охранников неловко стали переминаться с ноги на ногу. Несмотря на все их усилия - и усилия Саройи - мало-помалу они прониклись к Элли симпатией и восхищались её молчаливой решимостью получить образование, научную степень, даже, невзирая на то, что у неё не было будущего.

А Элли всегда хорошо разбиралась в людях, и оказалось, что ей тоже пришлись по душе эти трое.

- Спасибо вам за всё.

- Да прибудет с тобой Господь, Элли Пирс.

Судебный исполнитель повернул в направлении оснащённой пультом управления смежной комнаты. Охранники последовали за ним. Выходя, один из них на мгновение положил затянутую в перчатку руку ей на плечо. Другой коротко кивнул, но Элли видела, что её уход из жизни не оставит этого мужчину равнодушным.

За ними закрылась дверь - последний оглушающий щелчок. «Теперь я одна». Элизабет смотрела им вслед, осознавая, что больше не покинет эту комнату, будучи в живых.

«Одна. Так страшно.

Я не хотела умирать, но вынуждена…»

Элли взглянула на свои руки, прикрепленные ремнями к поручням с мягкой подкладкой. Её руки были закреплены клейкой лентой за запястья ладонями вверх. Две трубки для внутривенных инъекций двенадцати футов длиной простирались от игл, закрепленных у локтевого сгиба, к паре отверстий в стене за её спиной, откуда попадали в комнату с пультом управления.

Там полчаса назад безымянный и безликий врач подключил к ним капельницу с физраствором. Точно в полдень он добавит к нему трио химических соединений, и спустя несколько мгновений этот кошмар прекратится навсегда.

«Нужно покончить с этим. Уже почти конец».

Забавно, о чём только могут думать люди, стоя на пороге смерти. Сколько же людей знали с точностью буквально до минуты, когда им суждено отойти в мир иной?

Элизабет сомневалась, что кто-нибудь ещё когда-либо шёл на свою собственную казнь в такой же лихорадочной спешке, как она, сгорая от нетерпения, задавшись целью непременно умереть, и с поистине железной волей добиваясь приведения приговора в исполнение. Пребывание в тюрьме вместо того, чтобы подавить решимость девушки, возымело обратный эффект и только довело её до совершенства, как послойная обшивка эстакад горных тоннелей слой за слоем незримо укрепляет их.

«Еще немного и победа за мной. Я утру ей нос».

За минувшие пять лет Саройя восставала лишь дважды, и оба раза в первые несколько месяцев пребывания Элли в тюрьме. И каждый раз, очнувшись, девушка обнаруживала обезображенные тела двух своих сокамерниц.

И всё это было сделано голыми руками.

Теперь, спавший в течение продолжительного времени демон, зашевелился. Чуя свою погибель?

«Всё верно, ты слабеешь, стерва».

Теперь только две вещи могли спасти Элизабет жизнь.

Внезапный звонок губернатора.

Или появление могущественного красноглазого дружка Саройи.

Не проходило ни дня, чтобы Элли не думала о монстре по имени Лотэр Враг Древних. Она видела, как этот мужчина появился, словно из воздуха, и затем исчез, видела, что пули не более чем докучали ему. Члены её семьи, шериф и его помощники также стали свидетелями произошедшего. И не имело значения, сколько раз этот шериф, озабоченный только своим очередным переизбранием на должность, твердил обратное…

Девушка откинула голову назад, чтобы взглянуть на часы, висящие на стене. До полудня оставалось три минуты.

Сто восемьдесят секунд до того, как смерть заструится по трубкам.

И хотя Элли спешила умереть, без сожалений не обошлось. Ей хотелось бы воспользоваться так тяжело доставшейся степенью по психологии, сделать карьеру, завести подруг, которые не были бы убийцами в отличие от её сокамерниц.

Она сожалела, что так и не обзавелась собственной семьёй. Возможно, ей не стоило так осторожничать, чтобы не влипнуть и оказаться мамой-подростком, как её собственные мать и бабушка.

Чёрт, может следовало отдаться одному из тех пылких парней, с которыми она зажималась вечерами на заднем сиденье автомобиля. Вероятно, ей вообще следовало быть менее строгой и несговорчивой.

Непреклонной. Но это было в ней от Пирсов. В конце концов, Элли всегда поступала по-своему. И лучше было не вставать у неё на пути.

Ещё один взгляд на часы. Две минуты до…

Лампы замигали, усиливая её беспокойство. Спустя мгновение случился ещё один скачок напряжения, и свидетели за стеклом начали взволнованно перешёптываться.

Когда свет закоротило в третий раз, Элли замерла от ужаса, а её кардиограмма на мониторе словно свихнулась.

«Никто не в состоянии этого остановить!»

Аппарат бесстрастно фиксировал сердечный ритм: 150, 170, 190…

И вдруг темнота. Монитор электрокардиографа отключился, выдав последний рваный зубец.

В камере смертников окон нет. Темно, хоть глаз выколи. Свидетели за стеклом стучали в дверь, требуя немедленной эвакуации.

- Что происходит? - закричала Элли.

По какой-то причине резервный генератор не запустился, не включилось аварийное освещение.