— Начало рейда — через пять дней. До встречи там!

Она кивнула мне и вдруг — я не поверил глазам своим — сделала губами неуловимое движение, какое любой мужчина не расценил бы иначе, чем воздушный поцелуй. Любой мужчина в любых прочих обстоятельствах, кроме этих. «Вот тебе еще и такой стимул!» — подумал я, безотчетно следя за ней взглядом, когда девушка вместе с приближенными шефа удалялась к выходу.

— О чем это вы беседовали? — спросил подошедший Наймарк. Он сегодня был в ударе — скатился на лыжах, ни разу не упав, и одолел успешно ту самую неподдающуюся скалу; его похвалил сам Крамер. Наймарк был в прекрасном настроении. — Что-то новое насчет нас?

— А как иначе, если столько начальства наехало, — ответил я туманно. — Скоро отправка, вот в чем дело…

— Ну, этой новости уже второй месяц, — засмеялся Наймарк.

Наконец свита Крамера просочилась поодиночке через термический шлюз, и тут мы заметили, что с нами остался вполне непримечательный брюнет средних лет, невысокий, с тяжелым надбровьем и удивительно широкоплечий. Он тут же дал знак капралу, чтобы тот построил группу.

— Я — майор контрразведки Аугусто Португал, — представился брюнет, — и я надеюсь, что вы все навсегда запомните мое имя. С этого дня я полностью и единолично контролирую группу, идущую в рейд.

— Вставай, Ковальски, подъем! — трепал меня за плечо отделенный. — Вставай, сейчас отправляемся. Живо собирай амуницию!

Как к этому ни готовься — а вот, миг наступил, и даже ободранные пластиковые стенки казарменных боксов кажутся теперь родным, покидаемым домом… А насчет экипировки, так у меня ее минимум: спальный мешок — это основной предмет. Десантники громыхали оружием, собираясь.

— Поживей, через десять минут выступаем!

Я плотно упаковал свой вещмешок и чуть ли не первым стал в строй. И напрасно — отделенный, увидев, что я налегке по сравнению с остальными, навесил на меня подсумки со снаряженными рожками к автоматам. Хорошо, хватило ума не дать оружие. И это еще называется — экипировка по среднему стандарту! Представляю, как выглядел бы любой из нас, экипированный полностью.

Наскоро построившись, мы вышли гуськом, все двадцать семь человек — еще нескольких майор Португал отбраковал в течение тех пяти дней, когда свирепствовал над нами, и, думаю, они не переставали славить небо за подобный исход своей судьбы. Ибо более коварного и свирепого существа, чем майор Португал, я еще не встречал в жизни. Он обладал чудовищной реакцией и демонстрировал невероятные финты и выпады всеми четырьмя конечностями. Причем демонстрировал их на нас — все это проходило как тренировочный процесс, но каким образом обошлось без переломов и вывихов — ума не приложу.

Сейчас с нами майора не было.

Между тем по пустынному в это время пассажу мы добрались до платформы, где нас уже поджидала длинная капсула — в ней и разместилась, достаточно тесно, наша небольшая группа. Капсула ухнула и помчалась сквозь ночной мегаполис. Тем временем капрал велел перекусить — можно сделать вывод, что путь наш неблизкий, даже в метро. И в самом деле, капсула гнала во весь дух чуть ли не около часа, мелькавшие мимо станции становились все более убогими, откровенно техническими, что ли, — и, наконец, мы выбрались из опостылевшей тесноты на конечной платформе, в самом что ни на есть депо капсул.

Они здесь были в великом множестве, подвешенные к рольгангам, и я, проходя мимо, еще соображал — неужели их так удается более плотно поместить в депо? Но вот мы достигли площадки, где высился лишь один гигантский трейлер. При нашем подходе задняя стенка его отпала, обратившись в лестницу, и мы поднялись по ней. Внутри, под громадным тентом термозащиты, уже находились женщины и майор Португал с кучкой провожающих. Все расселись на боковых скамьях, и перегруженный трейлер натужно двинулся вверх по пандусу.

Я поместился рядом с Наймарком у заднего борта — вряд ли это была сознательная установка на возможность побега, скорее инстинктивное стремление не упустить никакого шанса в любых условиях… Капрал, расположившийся напротив, видимо, проникся моим настроением и усиленно наблюдал за мной, да я и сам понимал, что побег теперь имеет еще меньше шансов, чем моя первая попытка.

Наймарк, против обыкновения, был немногословен, лишь однажды заметил, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— О! Вышли на поверхность…

С чего он взял? Трейлер шел все так же гладко, лишь звук двигателя изменился. Нет, дело не в звуке двигателя, это был шум сам по себе, запомнившийся мне еще со времени похищения, безрадостный сухой посвист песчаных вихрей, ударяющих о металлическую обшивку. И сразу стало жарко, несмотря на термозащиту.

Наконец, в дополнение к усиливающейся духоте и жаре, началось знакомое мне ковыляние по песчаным наносам, когда все вцепились в сиденья, чтобы не упасть, — и это длилось бесконечно, пока трейлер не вырулил на какое-то ровное место и не заглох решительно, словно бы говоря: не знаю, как там люди, а вот машина в таких условиях работать отказывается! Задний борт-лестница снова откинулся, внутрь хлынул ослепительный свет.

И жара, по сравнению с которой духота в машине показалась вечерней прохладой! Ошалелые люди выпрыгивали на бетонную площадку под сводом из обычного гнутого гофрированного металла, ветер гулял между столбами — и какой ветер, будто мы в домне оказались! — из трейлера выбрасывалось последнее барахло, и он уже разворачивался на площадке, чтобы тут же дать деру из этого ада, а майор Португал орал, перекрывая гул суховея:

— Построиться, живо! Разобрать термокостюмы и надеть, а то сваритесь заживо через полчаса! Быстро наденьте термокостюмы, это в ваших интересах.

Повторять не надо было: вся свора боевиков торопливо расхватывала небольшой холмик серебристых комбинезонов. Мы с Наймарком припоздали к разбору: в мой комбинезон уже вцепился дюжий боец, которого пришлось отогнать. Он бросился к оставшейся кучке, и в мгновение ока стало ясно — одного комплекта не хватает. И стало ясно кому — именно Наймарку, он стоял с пустыми руками.

Освободившийся трейлер выкатил из-под навеса и скрылся в раскаленной пустыне. Майор надсаживался в крике:

— Живей, сейчас закроют «окно»!

«Окно», вот оно что! Границу пересекали нелегально, отсюда весь этот ажиотаж и неразбериха. Импульсивно я протянул Наймарку свой комплект — дерзайте сами, мне эта заварушка и даром не нужна. И тут же понял: поздно, трейлер укатил, и вряд ли меня бы взяли обратно — в любом случае. Однако вездесущий Португал уже заметил мое движение и в течение секунды взвесил все «за» и «против». Меня он терпеть не мог (взаимно), и я уже не сомневался, что именно меня оставят подыхать в этой семидесятиградусной жаре, — но плотоядный взгляд его нехотя соскользнул с моей фигуры и остановился на ничем не примечательном пареньке из второго отделения.

— Ты! Да, ты! Снимай комплект, быстро!

Когда он успел выхватить пистолет? Парень что-то мычал сквозь забрало, он уже опустил шлем со светофильтром -вообще, насколько помнится, это был образцовый десантник. Он воспринял все как простое недоразумение.

— Снимай! — вопил майор, хватаясь за костюм и сам сдергивая его с бедолаги, обрывая кнопки. — Пересидишь под навесом… Я вызову помощь, заройся в песок… — И, продолжая нести такую ахинею, Португал сорвал с боевика термокостюм и указал ему пистолетом самое затененное место под навесом. — Сейчас свяжусь с трейлером, недалеко…

Он швырнул комплект Наймарку — одевайся, мол! У меня не было и тени сомнения, что, будь на то его воля, именно мы с Наймарком остались бы здесь подыхать, словно караси на сковородке, — а вот поди ж ты, оказались ценнее!

Мы напялили широченные термокостюмы поверх обмундирования — сразу стало легче, заработало внутреннее охлаждение; тем временем десантник убрел, пошатываясь, в дальний угол под навесом и замер там, тупо уставясь в стенку, еще не понимая, что для него все кончено. Португал подвел остальных к противоположному выходу и указал в раскаленной белесой пустыне, среди завивающихся смерчей, на нечто вроде палатки. Или завалившейся кровли — в песчаной дымке трудно было определить форму и расстояние.