– И снова связь с отцом Бет, – задумчиво сказал Джейк. – Жозеф Бушон и его жена тоже были знакомы с профессором и Бет.

Гомес сделал большой глоток.

– Шестой жертвой оказался доктор Франсиско Торрес, которого исполосовали в Мадриде в середине ноября, – продолжал он. – Конечно, доктор Торрес работал в полевом госпитале Объединенных Наций во время второй войны – так ведь это еще не делает его военным преступником.

– Для тебя не делает, а какой-нибудь псих может глядеть на вещи совсем иначе.

– Verdad[15]. Но этот Торрес еще с 2116-го руководил целой системой реабилитационных центров для желающих бросить тэк. И не кто иной, как Беннет Сэндз, оплачивал шестьдесят процентов расходов на эти центры из весьма впечатляющих сумм, которые наваривали ему его вполне законные компании, рассеянные по всей Европе. Оплачивал, значит, пока его не засадили в тюрьму.

– Сэндз... Киттридж... – медленно сказал Джейк. – О'кей, а были в этих убийствах какие-нибудь неувязки? Какие-нибудь детали, не совсем согласующиеся с почерком Неизвестного Солдата?

– Текст записки, приложенной к трупу полковника Рейсберсона, был таким же, как и в других случаях. Ты знаешь, конечно, что полиция до сих пор так и не обнародовала его, но...

– Но мы узнали этот текст, так что это может сделать и кто-нибудь другой.

– Именно к этому я и клоню, amigo. Записку, найденную при Рейсберсоне, писал не тот же самый человек, что и остальные. Подожди, я скажу поточнее. Остальные записки выглядели так, словно их писало какое-то механическое устройство – робот, андроид или машина-секретарь. Все они были лишены характерных признаков человеческого почерка.

– Наверное, подражатель не знал этого, когда убивал полковника.

– Si, но узнал, прежде чем убить Торреса. Если, конечно, именно он его убил.

– О'кей, предположим, что три из этих чертовых убийств не имеют никакого отношения к нашему Неизвестному Солдату, – сказал Джейк. – Если это действительно так, мы столкнулись с чем-то значительно более сложным, чем убийство Бушона, которое некто попытался замаскировать.

– А за всей этой сложностью, – согласился Гомес, – скорее всего маячат фигуры тэк-лордов.

Отполированный до блеска носильщик отнес их вещи в номер на второй этаж.

– Прошлое отеля «Лувр», мсье, весьма славно и примечательно.

Робот опустил три чемодана на подставку.

– Снабженный сейчас всеми современными удобствами, он ведет свою историю с двенадцатого века. Прежде чем превратиться в первоклассный отель, «Лувр» был...

– Мы все это знаем.

Гомес подошел к широкому окну. Над искусственной копией сада Тюильри низко плыли хмурые вечерние облака.

– Oui[16], это великолепное здание было когда-то знаменитым музеем, – продолжал робот. Он двигался по номеру, поворачивая какие-то выключатели и нажимая кнопки. – Но затем пришла ужасная паника 2093 года, и нашему уважаемому правительству пришлось, увы, распродать все содержавшиеся в нем сокровища искусства, а само здание превратить в этот...

– Мы все это знаем.

Гомес отвернулся от окна.

Среди всего прочего робот включил телеэкран, целиком занимавший одну из стен номера. Сейчас на экране беззвучно спорили друг с другом три человека, сидящие на неудобных стульях.

– Слева не кто иной, как профессор Джоель Фридон, – заметил Джейк. – Главный гуру борьбы за легализацию тэка.

Кивком он указал на тощего человека с длинными тусклыми волосами.

– Si, я тоже узнал его.

Гомес повернулся к стоящему без дела роботу.

– Включите громкость, а потом можете идти.

– Хорошо. Adieu[17].

– "...Что тэк вообще безопасен, – говорил Фридон. – Дело в том, что тэк – это просто безвредное средство, освобождающее фантазию, успокаивающее психику, истерзанную муками нашего, называемого почему-то цивилизованным, образа...

– Ложь не становится правдой от частого повторения, мистер Фридон, – прервала его сидящая напротив плотная женщина. – Вы не хуже меня знаете, что тэк аддиктивен в крайне опасной степени. Что в очень большом проценте случаев он ведет к тяжелым, необратимым изменениям мозга. Частота эпилептических припадков у аддиктов тэка растет с вызывающей тревогу...

– Фантазии и бабушкины сказки, – отмел ее возражения профессор. – Нет ровно никаких заслуживающих доверия научных данных, которые...

– Возможно, – вступил в разговор сидящий посередине нервический молодой человек, – если мы вернемся хоть к какому-то подобию связной и разумной дискуссии, то сумеем...

– Этот человек не способен сказать ничего связного, тем более разумного.

– Если доктор Лэнс даст себе труд просто послушать то, что я говорю, послушать всем своим сердцем и своим – как считается – блестящим умом, возможно, она услышит нечто новое для себя и разумное. Возможно, она поймет наконец, что ее слова – бездумное повторение изжеванной пропаганды Международного агентства по контролю за наркотиками, а не..."

Неожиданно экран потух, а вслед за тем на нем появилась сцена пожара и всеобщего смятения.

«Специальный выпуск новостей, – объявил возбужденный голос. – Несколько минут тому назад на центральном лондонском аэробусном вокзале был убит видный делец британского тэк-бизнеса. Власти отказались сообщить его имя. Кроме тэк-босса, были убиты также пятеро случайных прохожих. Еще пятнадцать человек... нет, нам только что сообщили – их уже семнадцать – получили серьезные повреждения. По мнению полиции, был использован камикадзе. Как вам, вероятно, известно, камикадзе – это андроид, набитый взрывчаткой, Когда камикадзе вступает в физический контакт с намеченной ему жертвой, происходит страшный взрыв. В сегодняшнем трагическом...»

Гомес выключил экран.

– И как это тэк-лордам не надоест раз за разом повторять свои верные, испытанные трюки? – философски вопросил он.

– Да, а перебить десяток-другой прохожих они и вообще за грех не считают.

Гомес окинул взглядом гостиную.

– Нужно, пожалуй, ополоснуться и переодеться, прежде чем идти к клиентке, – заявил он. – А ты без меня не открывай дверь никаким взрывающимся андроидам.

На Барсетшир продолжал падать снег.

Снежинки мелькали за окнами главного библиотечного зала Бантеровской академии.

Пригнувшись к чернокожему юноше, сидевшему рядом с ним за неодеревянным читальным столом, Дэн Кардиган прошептал:

– А что бы сделал ты, Йонсен?

– Я бы просто подождал, старик. Сидел бы, не дергаясь, и ждал.

– Но ведь она пропала.

– Это ты считаешь, что она пропала, – сказал Роб Йонсен, продолжая делать вид, что внимательно смотрит на учебный экран.

– Ее нет, и никто не знает, где она.

– Просто ты втюрился в нее, и это затуманивает тебе мозги.

– Послушай, я ведь рассказывал тебе про ее отца И про то, как...

– У многих девиц отцы – жулики.

– Хм-хм.

К их столу подкатился серый робот-смотритель.

– Тише, пожалуйста, джентльмены.

Робот неодобрительно покачал металлической головой.

– А как моя просьба? – с надеждой спросил Дэн.

– Ваша просьба рассматривается, мистер Кардиган.

– Я хотел позвонить своему отцу. Позвонить сегодня утром.

– Ваш отец находится в Америке, – наставительно сказал робот. – Организация дальней связи требует много времени.

– Ничего подобного.

– В Бантеровской академии организация дальней связи требует много времени, – поправился надзиратель. – А теперь, джентльмены, я хотел бы попросить вас воздержаться от дальнейших бесед.

Как только робот вернулся на свое место в середину большого зала, Дэн нагнулся и прошептал:

– Мой отец мог бы помочь.

– Из Соединенных Штатов, старик?

– Он сыщик.

– Да, Кардиган, я знаю. Ты мне об этом все уши прожужжал. В твоем описании он – нечто вроде помеси Шерлока Холмса с Секстоном Блейком.