Они исчезли так же внезапно, как и появились.

Уоррен ждал из возвращения. Через некоторое время он облизал губы и сел. Он уже начинал думать о воде без неудовлетворения. Он должен поймать Роителя. Интересно, не Скользители ли прогнали их?

После полудня Уоррен увидел рябь на востоке, но она прошла мимо, на север. В небе висело свирепое, палящее солнце, мачта описывала вокруг него эллипсы.

Уоррен увидел в море какое-то белое пятно, кляксу на плоской, пустынной равнине воды. Оно неуклонно приближалось. Уоррен прищурился.

Это была парусина. Ее тащил по воде, держа за угол, Скользитель. Уоррен втащил парусину на палубу, и чужак высоко подпрыгнул, обдав его водой. Тело его повернулось на бок, и большой, белый, эллипический глаз уставился на человека на палубе. Скользитель нырнул под воду, снова вынырнул и быстро поплыл от плота, привлекая внимание Уоррена короткими прыжками. Уоррен осмотрел мокрую белую парусину. Она походила на чехол, которым покрывали орудийную платформу на "Манамиксе", но он не был уверен в эом. По одному краю тянулись отверстиЯ с медными ободками. Уоррен воспользовался ими, чтобы поднять парусину на мачту, привязав ее проволокой, и прорезал в ней новые дырки, чтобы укрепить основание. У него не хватило веревок, чтобы установить ее правильно, но парусина быстро наполнилась послеполуденным бризом.

Уоррен наблюдал за ней, стараясь не думать о жажде. Его внимание привлек всплеск воды. Скользитель - тот же самый? ыпрыгнул возле плота. Уоррен облизал распухшие губы, на секунду у него мелькнула мысль о копье, но он тут же отбросил эту идею. Он смотрел, как Скользитель сделал дугу и поплыл от плота. Через несколько десятков метров он высоко подпрыгнул, развернулся и приплыл назад. У плота он обрызгал Уоррена, прыгнул и снова проделал то же самое. Уоррен застыл. Скользитель явно указывал на юго-запад.

Чтобы держаться этого направления, нужен руль. Уоррен осмотрел доску на конце плота и привязал к ней жердь, потом нарезал полоски коры и забил их концом копья в вырез доски, где сидела жердь. Некоторое время это будет удерживать руль, но кору придется постоянно забирать обратно. Руль держался слабо, Уоррен не мог быстро поворачивать его и совершать любые серьезные маневры, если изменится ветер, но на закате бриз, обычно, устойчивый, к ому же он всегда может спустить парусину, если ветер все-таки изменится. Уоррен с удовлетворением кивнул сам себе, Этого будет достаточно.

Он повернул плот в направлении, указанном Скользителем. Течение теперь было под углом к нему, но плот оказался устойчивым и лишь начал булькать, когда пошел наперерез течению. Парусина надулась.

На небе появились облака, и Уоррен очень надеялся, что не будет еще одного шторма. Плот был ослаблен, борта трещали, поднимаясь и опускаясь на каждой волне. Уоррен знал, что не продержится и часа, если придется цепляться за бревно в воде, он был слишком слаб и утомлен.

Море успокаивалось, становилось плоским. Уоррен отчаянно чесался, кожу ела осевшая на ней соль. Он прищурился и поглядел на запад. Облака отражались в океане и в пылающем закате казались огненными озерами. Волны разбивали их на множество полос света: бледное облако, сине-зеленая вода и снова бледное облако. Эти полосы казались клиньями на стеклянной поверхности моря. Уоррен посмотрел в пустое небо над оранжевым шаром солнца и увидел тонкую белую линию. Сначала он не понял, что это, и попытался объяснить оптической иллюзией, но в оптике не было ничего такого, что могло бы дать линию света, стоящую в небе, вернее, лежащую в нем. Это не было следом самолета или ракеты.

Вглядевшись в нее, Уоррен, наконец, понял, что это такое. Небесный Крючок. Он совершенно забыл об этом проекте, за последние годы ничего не слышал о нем, но полагал, что его все же строят. С далекой орбиты была выпущена прядь и опускалась к земле по мере того, как люди наращивали ее. Пройдет много лет, прежде чем ее конец коснется воздушных слоев и начнется труднейшая часть работы. Если ее смогут опустить через много миль воздуха и прикрепить к земле, она станет чем-то вроде лифта. Люди и механизмы будут подниматься по ней на орбиту, и ракетам больше не придется чертить небо. Уоррен вспомнил, как несколько лет назад пытался получить работу на Небесном Крючке, но он был специалистом по двигателям, а там не использовалось ничего, сжигающего во время работы кислород.

Это было прекрасное зрелище: склонившееся к горизонту солнце висело на Крючке, как на паутинке. Уоррен смотрел на него до тех пор, пока не сгустилась темнота. Пришла ночь.

IY

Утром Уоррен проснулся с первыми проблесками света. Левая рука скрючилась, вцепившись в руль, хотя он пришвартовал его проволокой. Первым делом он проверил курс. Плот шел в нужном направлении. Уоррен сел и обнаружил, что руку свело судорогой. Он потряс ей. Мускулы не расслабились, и он дал ей несколько минут, чтобы прийти в порядок, пока отвязывал руль и отклонял его вправо, снеся поправку в курс. Он был совершенно уверен, что правильно ориентируется, хотя чувтвовал, что течение изменилось. Плот пересекал мелкие волны под новым углом. Пена накатывала на палубу, осадка стала глубже, доски скрипели, но плот удерживал нужное направление.

Судорога не отпускала руку. Ее свело из-за ночного холода и сна в неудобном положении. Уоррен надеялся, что тепло расслабит мускулы, хотя предполагал, что виной этому еще и недостаточное или неправильное питание. Он стал растирать руку и, наконец, почувствовал покалывание в кисти, появившеся, вероятно, из-за того, что он втер в кожу соль.

На удочки ничего не попалось, хотя наживка была склевана. Уоррен собрал копьем немного водорослей и снова забросил удочки, хотя знал, что толку от этого не будет. Он пытался не думать о жажде. Жажда была сильной, когда он проснулся, а когда поднялось солнце, стала еще сильнее. Уоррен поискал взглядом Небесный Крючок, чтобы отвлечься от мыслей о пересохшем горле и ощущени распухшего во рту языка, но не нашел. От гула в голове было трудно определить, сколько прошло времени. Он думал о Роителях и о том, как хочет добыть хотя бы одного из них. Скользители были дружелюбными, но и они покинули его, и Уоррен не знал, сколько времени сможет удерживать правильный курс или хотя бы помнить о нем. Однообразные шлепки воды о нижнюю часть плота успокаивали. Уоррен закрыл глаза от блеска солнца.

Он не знал, сколько прошло времени. Когда он очнулся, лицо обгорело и левая рука пришла в норму. Уоррен лежал, прислушиваясь к себе, и обратил внимание, что гудение в голове как-то изменилось. Он открыл глаза и огляделся в поисках близ плота водорослей с креветками, хотя не видел их много дней, потом задрал голову и прислушался к идущему с неба звуку. На высоте нескольких миль под облаками плыла точка. Самолет был маленький, винтовой, а не реактивный. Уоррен с усилием встал и замахал руками. Он был уверен, что его заметят, потому что в море не было больше ничего, и он будет спасен. Он отчаянно махал руками, но самолет продолжал лететь прямо, и Уоррену показалось, что он видит, как что-то прыгает по воде вслед за тенью. Потом самолет превратился в пятнышко, гудение стихло, и Уоррен перестал махать, хотя до него все еще не могло дойти, что его не увидели. Тяжело дыша, он опустился на палубу и затем, сам того не замечая, заплакал.

Через некоторое время он снова проверил курс, прищурившись на солнце и определив направление течения, а потом сидел, безнадежно глядя на воду.

Всплеск и глухой удар по плоту вывели его из лихорадочного небытия.

Мимо плота пронесся Скользитель, нырнул и снова появился с другой стороны, развернувшись одним ударом плавников.

По палубе катился цилиндр, точно такой же, как и предыдущие. Уоррен встал на четвереньки и схватил его. Свернутый лист был оборванным и неровным.

ВАЛКТПЛ ОГО СИМА

ЗЮЗ ЗЮЗ КРУГ АЛАМПТО ГУНЬЮО

ГЕХЕН ЗЮЗ ЗЮЗ

СЧЛЕЧТ СЧЛЕЧТ МОЛОДЫЕ УНССТОП НОНГО

МНОГО УДАЧИ.

Теперь вначале вместо НОНГО было ОГО. Может, это имеет противоположный смысл? Снова ЗЮЗ и снова КРУГ. Еще один остров? Непонятное СЧЛЕЧТ, непонятное и дважды повторенное. Предостережение? Чему именно, если он за последние дни не видел ни одного Роителя? Если УНС по-немецки МЫ, тогда УНССТОП следует понимать МЫ ОСТАНОВИЛИ, а вся фраза могла означать МЫ ОСТАНОВИЛИ ПЛОХИХ МОЛОДЫХ. Могла означать, но вовсе не обязательно. Но ГЕХЕН ЗЮЗ ЗЮЗ значило ИДИ НА ЗАПАД-ЮГО-ЗАПАД, что-то такое, или он ошибается со времени появления острова! Здесь были также японские слова, но Уоррен никогда не ходил на корабле, где говорили бы по-японски,и не знал ни одного слова. СИМА. Он вспомнил город Хиросима. Может быть, СИМА означает ГОРОД, РЕКА или что-то такое географическое? Скользитель, должно быть, уже входил с кем-то в контакт, так как в конце поместил приветствие - чисто человеческий жест.Или это значило что-то другое? Его ударила холодная мысль, что это могло означать ПРОЩАЙ. О, нет, не похоже на то, что они желают или нуждаются во МНОГО УДАЧИ. Уорен потряс головой.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: