Оттуда, будто на параде, Александр отправился через Среднюю Азию к крайним рубежам персидского государства. Поначалу он отправился на север. На рассвете одного из дней был в своей колеснице обнаружен умирающий Дарий, который все еще удирал от погони. Его убили свои же собственные люди. Когда подошли первые греческие отряды, он все еще был жив, но Александр увидал его уже мертвым. Направляясь по берегам Каспийского моря, Александр добрался до гор Западного Туркестана, после чего через Герат (который сам же и основал), Кабул и Хайберское ущелье вторгся в Индию. На берегу Инда он провел гигантское сражение с индийским царем Пором; здесь впервые македоняне увидали слонов и победили их. В конце концов, Александр приказал построить суда, поплыл вниз по течению Инда и назад уже отправился по побережью Белуджистана; в Сузы он пришел в 324 году до н.э., после шестилетнего отсутствия. После возвращения Александр начал объединять и устраивать добытую им гигантскую державу. При этом он старался понравиться своим новым подданным, одевая одежды и тиару персидских монархов, что вызвало зависть со стороны македонских военачальников. С ними у у него было много хлопот. Многих из своих македонских офицеров Александр переженил на женщинах из Персии и Вавилона; это называлось "Союзом Востока и Запада". Только до завершения запланированного собой объединения Александр не дожил. После ночного пира в Вавилоне он заболел малярией и в 323 году до н.э. умер.

И сразу же это недоделанная держава распалась на куски. Один из военачальников Александра, Селевк, оставил себе большую часть давней персидской монархии, от Инда до Эфеса; другой, Птоломей, захватил для себя Египет; Антигон осел в Македонии. Остатки державы переходили из рук в руки местных авантюристов. Варвары с севера продвигались все дальше и дальше и становились все сильнее и сильнее. И в конце концов, как об этом пойдет речь дальше, новая сила, римская республика, приходит с запада, чтобы отобрать их кусок за куском и включить их в новую и более стойкую империю.

Глава двадцать седьмая

МУЗЕЙ И БИБЛИОТЕКА В АЛЕКСАНДРИИ

Уже до Александра Великого греки распространились по принадлежавшим персам землям в качестве купцов, художников, чиновников, наемных солдат. В династической неразберихе, наступившей после смерти Ксеркса, определенную роль сыграл отряд их десяти тысяч греческих наемников под командованием Ксенофонта. Их возвращение из Вавилона в азиатскую Грецию описано в его книге "Возвращение Десяти Тысяч", одной из первых в истории военных книг, написанных военным-начальником. Но завоевания Александра и раздел его короткоживущей державы между генералами привели к значительному пропитыванию древнего мира греческим элементом, приносившим повсюду свои обычаи, язык и культуру. Следы этих греческих завоеваний мы находим в самых глубинах Средней Азии и в северо-западных регионах Индии. Их особо сильным было их влияние на развитие всего индийского искусства.

В течение многих столетий Афины удерживали свое значение как центра искусства и культуры; афинские школы по сути своей сохранились вплоть до 529 г. н. э., то есть, в течение тысячи лет; тем не менее, ведущее место в интеллектуальном движении всего мира теперь перешло в удел Александрии, новому торговому городу, основанному Александром. Здесь македонский генерал Птолемей объявил себя фараоном и окружил себя царедворцами, говорящими по-гречески. Прежде чем сделаться монархом, Птолемей был доверенным лицом Александра, его душа была переполнена аристотелевыми идеями. С огромной энергией и умением он занялся организацией научных исследований. Он и сам написал историю походов Александра, но она, к сожалению, пропала.

Уже сам Александр выделял значительные суммы на исследовательские работы Аристотеля, но только Птолемей I окружил науку постоянной и богатой опекой. Именно он основал в Александрии заведение, которое, будучи посвященное музам, называлось Музеем. В течении двух-трех поколений научные исследования в Александрии развивались очень даже успешно. Эвклид, Эратосфен, измерявший размеры земного шара и ошибшийся всего лишь на несколько десятков километров в расчетах его диаметра, Аполлоний, писавший о конических сечениях, Гиппарх, автор первой небесной карты и каталога звезд, и Гиерон, придумавший первую в мире паровую машину, были ярчайшими звездами в этом исключительном созвездии пионеров науки. Архимед прибыл из Сиракуз в Александрию на обучение и был постоянным корреспондентом Музея. Герофилос был одним из величайших греческих анатомов и, говорят, будто бы он первым занимался вивисекцией.

Во времена правления Птолемея I и Птолемея II наука в Александрии развивалась столь бурно, научные открытия были столь значительными и частыми, что подобного не наблюдалось ни до того, ни после того, вплоть до XVI столетия нашей эры. Только вот долго так продолжаться не могло. Причин упадка было несколько. По мнению Махаффи22, главная причина состояла в том, что Музей был "царским" научным и учебным заведением, и все его профессора и члены назначались и оплачивались самим монархом. Все шло нормально, пока фараоном был Птолемей I, воспитанник и приятель Аристотеля. Но когда династия Птолемеев полностью сделалась египетской, приняв египетские привычки, она тут же попала под влияние египетских жрецов и египетских религиозных организаций, тем самым уже перестала вести начатое дело в старом духе, и их надзор над Музеем уже начал подавлять свободу научных исследований. В этот второй, поздний период своего существования Музей создал уже весьма немногое.

Птолемей I не только абсолютно современным образом организовать поиски новых знаний, но и одновременно пытался создать энциклопедический арсенал умений в Александрийской Библиотеке. Это было заведение, которое в одно и то же время занималась копированием и продажей книг. Огромная армия копиистов делала все новые и новые списки произведений.

Здесь мы впервые встречаемся с картиной того стиля интеллектуальной жизни, в которой живем теперь; здесь мы наблюдаем систематический сбор и распределение знаний. Основание Музея и Библиотеки является одной из величайших эпох истории человечества. Она является истинным началом современной истории.

Только работа по поискам и по популяризации знаний встречала массу серьезных трудностей. Одной из них была громадная общественная пропасть, разделявшая философа - джентльмена и купца с ремесленником. В это время существовало множество стеклодувов и металлургов, только все они ни в коей мере не были интеллектуально связаны с мыслителями. Производители предметов из стекла засыпали рынок прекрасно окрашенными бусами, флакончиками и т.д., но они никогда не сделали линзы или флорентийской бутылки. Похоже, что чистое, прозрачное стекло их вообще не интересовало. Металлурги производили оружие и бижутерию, но никогда не сделали аналитических весов. Философ занимался тончайшими размышлениями об атомах и природе Вселенной, но не имел практических знаний об эмалях, красителях, фильтрах и т.д. Материальные вещи его совершенно не занимали. Потому-то Александрия в те времена своего расцвета и не производила микроскопов или химикалий. И хотя Гиерон изобрел паровую машину, никому и в голову не пришло, чтобы с ее помощью приводить в действие насос или корабль, либо вообще сделать из нее какое-либо практическое применение. За исключением медицины тогдашняя наука вообще не имела практического применения, а будничная жизнь не давала толчка прогрессу науки. Потому-то, когда не стало любопытствующих умов Птолемея I и Птолемея II, не появилось никакой иной силы, способной продолжить их дело. Открытия, сделанные в Музее, были погребены в рукописях и уже никогда не попали к широким массам; только лишь возрождение интересов научными идеями во времена Ренессанса обратило на них внимание.

Библиотека не сделала и каких-либо усовершенствований в производство книг. Древний мир не знал бумаги, производимой из вываренных тряпок и имеющей определенные размеры. Бумагу изобрели в Китае, и Запад познакомился с нею только лишь в XI веке нашей эры. Единственным материалом для производства книг был пергамент или же склеенные вместе полоски растения папирус. Эти полоски сматывали в свитки, которые были очень неудобными, если было нужно отыскать в книжке нужный абзац. Все эти причины встали на пути развития печатных, разбитых на отдельные страницы книг. Сама идея печати была известна в мире, похоже, со времен неолита; печати существовали уже в древнем Шумере; но без достаточного количества бумаги печать книг не представляла какой-либо выгоды; впрочем, тут с ними вступили бы в борьбу союзы переписчиков. Александрия производила множество книжек, только они не были дешевыми, поэтому наука и знания в древнем мире не охватывали широкие слои населения, а оставались на уровне людей богатых и влиятельных.