Ко мне на балкон пришла Беа - выкурить сигаретку, передать приветы от моих сотрудников и пожелания скорейшего выздоровления от клиентов. Она подвинула стул, села, закинула ногу на ногу и посмотрела на меня. Посещение больного, акт милосердия.

- Глаз уже стал намного лучше, - заявила она.

Алеша принес кашу и снова пропал. Я положил ноги на перила и пересказал наш разговор с Клеменсом Зандером.

- Мне показалось, что он не врал, - добавил я. - Ему некуда деваться, он приперт сейчас к стенке.

- Я не очень в этом уверена, - возразила Беа. Пепел упал с кончика сигареты прямо в кашу, которую поставил перед ней Алеша, и бесследно утонул. - Ты вспомни, ведь убийца ее любил. Иначе он бы не положил ей под голову подушку. Помнишь? Ведь Клеменс был сильно увлечен Александрой. Не нужно упускать это из вида. Возможно, он просто предпочел умолчать о жестокой развязке.

- Тогда любовники должны были о чем-то поспорить. Вот только о чем? Да еще после такого кайфа?

- А что там с Евой?

- Точно. Ведь она еще не уехала из редакции. Впрочем, Клеменс ведь упомянул, что она торопилась домой, не хотела пропустить свой любимый сериал. Как знакомо, у мамы тоже всегда так. Новый сериал заслоняет всю остальную жизнь. - Я разглядывал свои пальцы ног, наблюдал, как они сгибались и обхватывали край перил. - Но что если Ева, совершая свой привычный обход, заглянула в их кабинет? - спросил я. - Обсуждение было долгим, возможно, она уже поняла, что все равно не успеет на сериал. И тогда, как утверждала Клаудия, она решила пройтись по редакции… Настроение у нее было не из лучших. Вероятно, положение у журнала довольно плохое. Александра - злая конкурентка. Но разве этот мотив можно считать достаточным? И стала бы Ева после такого свирепого акта подкладывать подушку? Не уверен….

- Кай бы так сделал. Он положил бы голову матери на подушку.

- Ах, Кай. В сущности, он совсем безобидный мальчишка.

Мы с Беатой поглядели друг на друга в полной растерянности.

После травмы я впервые появился в салоне. Все кинулись меня обнимать, но делали это осторожно, словно я мог хрустнуть и рассыпаться в их руках. С затаенным любопытством разглядывали мое лицо, словно необычный, причудливый рельеф.

- Все в порядке, - говорил я. - Повреждение не такое страшное, как кажется.

Руки, которые я пожимал, не решались ответить настоящим, мужским рукопожатием. Мои служащие даже хотели тут же выпроводить меня из салона домой, в постель, где я неподвижно пролежал несколько дней под присмотром Алеши.

- Не беспокойтесь, - заверял я. - Все нормально. Жить буду.

Ведь я был не болен, лишь разукрашен гематомой, в которой Деннис углядел сходство с бодипейнтингом, а Керстин с оранжево-синими красками нашей настенной росписи. Я игнорировал их насмешки. У меня чесались руки - я соскучился по работе. Отек уменьшился, сотрясение мозга наполовину прошло, каша съедена. А свою врачиху я попросил с этого дня снова быть лишь учительницей русского языка.

- Самое тяжелое уже позади, - сказал я. - Слава богу. - Последние слова я произнес на двух языках - немецком и русском.

Мое рабочее время было расписано на месяц вперед, в почте накопилась куча открыток: приветы из Лос-Анджелеса, Сиднея и Штральзунда, написанные корявым почерком и почти все квазианонимные просто из-за неразборчивости подписи. Вскоре отпускники начнут один за другим возвращаться в Мюнхен с рассказами о лесных пожарах и их тушении. А я в это самое время не сходя с места получил массу собственных впечатлений - сначала убийство Александры, потом покушение на мою жизнь. Вокруг меня сплошь подозрительные люди. Господа Дюра и Зандер, дамы Шварц и Крамер-Пех вешаются мне на шею, как назойливые родственники, и преподносят свои истории.

Беа обняла меня за плечи.

- Друг мой, не пора ли тебе отдохнуть?

- Зачем? - возразил я. Меня дожидалась двенадцатичасовая клиентка, Каролина, студентка. На ощупь ее волосы были здоровыми, только чуточку сухими. Она злоупотребляла гелем и фиксатором. Как Фабрис Дюра, «чувак с косметикой» - с ним я до сих пор не мог разобраться. Непонятный тип. Я не мог поместить его в ту или другую ячейку. Вчера вечером мы с Беатой предположили - а что если француз подкупал вовсе не Александру, а Еву Шварц собственной персоной? Все-таки в тот раз на вернисаже они открыто флиртовали. С другой стороны, насколько высокой должна быть сумма, чтобы подмазать главную редакторшу, которая разъезжает на фирменном автомобиле и получает свою долю прибыли от продажи журнала? «Эй вы, сыщики-любители, хватит дурью маяться», - сказал нам Алеша.

Салон наполняли горячий воздух и громкая музыка. Зубцы расчески застревали в густой темно-русой гриве Каролины. Великолепные волосы. Они должны стать гладкими, будто выглаженными утюгом. Стрижка симметричная, японская. Я зачесал их кверху от поперечного теменного пробора и начал делать сзади градуировку.

- Я попробую тебе сделать что-нибудь новое, о'кей? - предложил я.

Беа работала по другую сторону длинного зеркала. Я видел лишь голые ступни ее клиентки: безупречные пальчики, красивый подъем, ухоженные пятки, лак на ногтях сочетается по цвету с кожей ремешков на сандалиях. Ноги Александры выглядели совсем иначе!

Беа разговаривала, понизив голос. «Коварный удар», «новолуние». Пальчики в сандалиях беспокойно шевелились. Когда же, наконец, Беа перестанет анализировать мое падение?.. «Ночь несчастий», «загадочные обстоятельства»… Я сделал музыку громче, хотя это были латиноамериканские ритмы, которые меня нервируют. Их ставит обычно Деннис. Каролина вопросительно взглянула на меня. Проклятая головная боль!

- Нам надо поработать с цветом, - сказал я.

Я не стал делать ничего яркого, как у Кая, никаких прядей, ничего светлого. Не тот случай. Результат будет необычный. Совсем не похожий на мою работу в июньском номере «Вамп». Редакция тогда спросила, не хочу ли я превратить пять моделей в сексуальных блондинок. Я это сделал - ведь я профи! Мое фото, прямо на первой странице, вместе с одним из моих призов, конечно, неплохая реклама, но не больше. Прежде такая акция стала бы сенсацией. Меня бы осаждали толпы новых клиентов, умоляя принять их. Сегодня парикмахер должен раздеться догола и стоять на голове, чтобы привлечь к себе внимание. Люди пресытились. И это бесспорный факт, с ним нужно как-то справляться, в том числе Еве Шварц при планировании новых номеров и Клеменсу Зандеру, когда тот вербует новых рекламодателей. Они честно и добросовестно стараются это сделать. А как же Александра? Ей требовались деньги, постоянно требовались. Но, возможно, она все-таки собиралась выйти из игры, не хотела больше продаваться? Вероятно, ее мучили угрызения совести, и к тому же она понимала, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно она погорит. Так всегда бывает. А ей, конечно, не хотелось рисковать своей карьерой и репутацией. Для этого она была слишком разумной и честолюбивой.

После фена я пропустил прядь за прядью через «утюг», и волосы Каролины приобрели особенный, неповторимый блеск. Я порадовался. Меньше чем за два часа мне удалось создать что-то новое. Небольшую сенсацию. Беа с уважением провела пальцами по волосам Каролины и проверила свои впечатления с помощью зеркала.

- Том, так никто не может, кроме тебя! Каро, ты выглядишь просто обалденно!

Стрижка - строгое каре с прямой челкой, цвет - воронова крыла. Но что лучше всего - я подчеркнул симметрию подзелененными кончиками. Зелень была особенной. Как на Алешиных плавках.