Глава 19

Круз и Харлоу

Харлоу

Четырьмя месяцами позднее...

Я не хочу возвращаться сюда, хотя мои друзья будут держать его от меня на расстоянии, если я увижу его. Или если он увидит меня.

Со мной все в порядке. Я уменьшила до трех раз в неделю общение с доктором Голдбергом. Принимаю только антидепрессанты, а препараты от тревоги уже нет. Йога помогает, как и осознание того, что Круз больше не существует в моей жизни. Я работаю над этим... и над собой.

Что случилось в последние четыре месяца моей жизни? Попыток суицида не было. Я только закрылась в доме на неделю, жалея себя. Плюс ко всему, меня подкосил грипп. Кроу, Уиллоу и Теа приносили мне еду, но я совершенно не хотела есть. Девочки помогали мне мыться. Все это было.

Потом я пришла в себя. Моя самооценка. Мне не нужна чья-то любовь. Я должна любить сперва себя и принимать любовь.

Это поменяло все, очевидно. Поэтому я звоню Голдбергу три раза в неделю.

Преподавание помогает. Мой ум занят этими детьми и их светлыми головами. Поразительно то, что я вижу, когда учу их. Это открывает мой ум для бесконечных возможностей. Есть еще многое в жизни кроме зависимости от одного человека, чтобы сделать себя счастливой. Ты должна быть прежде всего счастлива сама с собой.

Несколько недель спустя, после того как мы расстались, я начала вести дневник. Записывала каждую мысль, которая была в моей голове. Доктор Голдберг сказал, что это хороший выход, отдушина. Я должна согласиться. Я должна простить Круза. Он был прав. Я не смогла бы изменить его. Леопард не меняет свои пятна.

Когда я слушаю доктора, понимаю, что все кончено. До сих пор я думала, что должна бороться сильнее, но измена и те слова, что он сказал... Это никогда не выветрится из моей памяти. С подобным я мирилась, когда была с Чедом. Когда от него всегда пахло женскими духами. Но теперь я не позволю делать из меня дуру снова. Сейчас я сильнее. Почему я всегда должна бороться, чтобы быть первой?

Уиллоу заставила меня приехать на выходные. Это день памяти. Начало лета. Я останусь на ночь. Это все, чем я могу заняться сейчас.

Портер выгнал Круза из своего дома, как только вернулся в тот день. Приехал сам, но Круз уже ушел. Странно, но он уже догадывался, что Уиллоу настучит ему, ведь я кузина Портера, и он не смирится с тем, что мне больно. Портер не разговаривал с Крузом с тех пор. Макс сказал ему, что он живет где-то в Сэнди Коув, но не сказал, где конкретно. Кроу единственный, за кого я волновалась. Он поехал в Сэнди Коув, чтобы разыскать Круза. Я пробовала его остановить, но он не нашел Круза в любом случае. Того не было даже на дежурстве.

И вот мы здесь, на лодочной станции. Место открылось прошлым летом. Я хотела прийти именно сюда вместо «Джакса», куда мне совершенно не хотелось. Слишком много воспоминаний.

Я небрежно потягиваю пиво и сижу за столом с девчонками и Портером.

– Макс придет? – спрашивает Уиллоу.

– Он уже где-то здесь, я думаю. Почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – она возвращается к своему пиву и избегает наших взглядов.

– Сукин сын! Сюда идет Чед, – Уиллоу рычит и готова наброситься на него.

Я держу ее руку, чтобы она не попыталась встать и ударить его.

– Уиллз, все хорошо. Мы встречались несколько раз около дома и раговаривали, коротко, но разговаривали. – Подруга смотрит на меня, и я не могу избежать ее взгляда. – Это просто разговоры. Поверь мне, одного раза с ним было достаточно.

Я вижу, как Чед осторожно приближается, и собираю всю свою уверенность, чтобы улыбнуться ему дружелюбно.

– Эй, Харлоу.

– Эй, Чед. Как ты?

– Хорошо, хорошо. Ты выглядишь прекрасно. Могу я… ммм... купить тебе выпить?

Я поднимаю свое почти полное пиво:

– Нет. Мне хорошо.

Он льнет ко мне, пытаясь, чтобы никто не слышал его. Особенно Уиллоу.

– Хар, мы можем поговорить? Пожалуйста. Мне нужно сказать тебе кое-что.

Мне остаться сейчас или уйти? Старая я говорит идти к нему, новая – идти прочь. Но с тех пор, как мы говорили дома, я не борюсь. И не собираюсь попасть под его чары вновь. Быть жертвой и охотником. Мне хорошо одной. Не поймите меня неправильно, Чед дьявол, но, возможно, он хочет извиниться за все то, что сделал. Я научилась прощать. Я не могу забыть того, что случилось с нами. Это изменило мою жизнь. Но я могу простить.

– Конечно, – говорю ему.

– Харлоу, ты сошла с ума? – Уиллоу кричит из толпы.

– Все хорошо. Что может произойти? Он не собирается меня похитить, – я задвигаю стул и следую за Чедом к временной пляжной территории неподалеку от ресторана.

Мы стоим там. Чед далеко от меня, что хорошо. Я жду, что он скажет.

Круз

– Она там, Круз. Иди туда и верни ее.

Макс шагает впереди моей патрульной машины в своих чаках. Он износит их в хлам, если продолжит идти.

– Я не собираюсь туда, мужик. К тому же я на дежурстве. Не могу этого сделать. Она ненавидит меня.

Макс запрыгивает на капот моей патрульной машины, когда я трогаюсь, чтобы поехать на дежурство. Он говорит мне, что Портер позвал его, чтобы сказать, что Харлоу, Уиллоу и Теа будут там и хотят встретить его на лодочной станции. Две причины, почему я не собираюсь туда.

Номер один – Харлоу, и номер два – Портер. Он надерет мне задницу, потому что ненавидит меня за то, что я сделал. И мы не говорили с тех пор, как он меня выгнал из дома. Я потерял одного из своих лучших друзей, потому что разбил сердце своей любимой девочки. Я убеждаю себя, что это того стоило. Я надеюсь, что у Харлоу все будет хорошо. Без меня.

Макс узнает новости от Портера и расскажет мне. Не то, что я хочу слышать, потому что это убьет меня. Меня убьет даже звук ее имени. Я слышал, что наш разрыв вернул Харлоу к психотерапии несколько раз в неделю. И все они очень беспокоились за нее. Меня стошнило, когда я узнал это. Мне было прекрасно известно, через что Харлоу прошла раньше, и как она была уязвлена после Чеда. И я просто рассыпаюсь на куски, когда думаю, что из-за меня Репка снова испытала еще один нервный срыв.

Я думал, что превратился в котенка, когда был с ней. Ха, ха! Вы должны видеть меня сейчас. Вспоминаю, как мы смотрели те старые черно-белые фильмы, которые она так сильно любит. Как я чувствовал себя ее частью. А Харлоу была моей частичкой, когда мы уютно располагались на диване. И этот ее взгляд, когда начиналось кино. Такое впечатление, что она выигрывала в лотерею или что-то вроде. Тот взгляд заставлял меня любить ее еще больше. Когда ты видишь любимого человека таким обожающим что-то, то понимаешь, что твои проблемы незначительны. Они просто тают. Временно.

Я иногда хожу на пляж, погружаю пальцы ног в воду и представляю, как Харлоу боялась этого.

Когда на дежурстве мне приходится проезжать мимо школы в то время, как Репка заканчивает работу, я думаю о ней и смотрю на часы, представляя, что ей пора уходить домой и она, возможно, говорит студентам «до свидания». Я представляю ее в черных очках. Ее волосы растрепаны к концу дня. Представляю, как она приходит домой, снимает туфли на высоком каблуке и надевает пушистые домашние носки. Я думаю о ней больше ночами, когда не на дежурстве. Ночами лежу и думаю, и не сплю, хочу, чтобы все было по-другому. Черт, кого я смешу? Я думаю о Харлоу каждую секунду, каждый день.

Ее запах не остался на подушке, которую я украл. Сейчас она пахнет... ничем. Теперь от Харлоу у меня осталось только фотография нас двоих. Та, которую мы сделали в машине. Та, которую моя девочка вставила в рамку и подарила мне накануне Нового года. Другие фото я сжег на нашей пристани. И выкинул в море. Я не могу на нее часто смотреть. Но с одной фотографией я не смог этого делать. Я не смог уничтожить и ее, как уничтожил Харлоу.

Фотографии – это кусочки бумаги. Воспоминания, которые есть у меня о ней, о нас, воспроизводятся у меня в голове. Постоянно.

Чтобы ответить на все дальнейшие вопросы – у меня мозоли на руках. Да, я сказал мозоли. Я не был ни с кем в этом плане, только со своей рукой, с тех пор, как расстался с Харлоу после Нового Года. Я не могу кончить… Не могу довести до конца. Я пробовал. Морти сошел с ума. Я целовал несколько девушек, но все, что я вижу, это ее лицо и ее запах. Тела не кажутся похожими. Мягкость ее волос, кожи, груди. Ее запах. Ничто не может сравниться с ней. Я даже произносил ее имя, пока занимался сексом с кем-то. Получил удар по Морти и несколько пощечин за это. Но я заслуживаю этого. Еще несколько месяцев, и я ее выкину из головы.

– Ты ублюдок, ты знаешь это? Я имел дела с твоей жалкой задницей, и знаешь, к какому выводу я пришел?

Я закатываю глаза:

– Что случилось, Макс?

– Ты чертов ссыкун! Ты не суровый мужик, ты мужик-проститутка. Ты не представляешь из себя ничего, кем хочешь казаться. Ты эгоистичный чертов придурок.

Маленький ублюдок. С кем, он думает, разговаривает?

Макс подходит ближе ко мне, и я настороженно смотрю на него.

– У тебя было что-то, что ты хотел всю жизнь в своих руках, – он складывает ладони в форме чаши. – Чертова любовь. Ты даешь ей уйти, потому что не слишком хорош? Ты никогда не останавливался и не думал, что не дал Харлоу шанса принять решения, основываясь на фактах? Ты никогда не давал ей шанса ненавидеть тебя. Я всегда думал, что она поймет все про твою семью и твою чертову жизнь. И плевать на то, что сказала бабка. Она может быть влиятельной в Принстоне, но кто сказал, что где-то еще она так же влиятельна?

Иисус, а вдруг он прав? О, Боже! Что, черт, я натворил?

Макс останавливается и смотрит на меня:

– Ты ведь хочешь ее вернуть, нет?

Я снимаю свою фуражку и тяну себя за волосы:

– Она меня ненавидит, Макс. Я ее уничтожил. Я не могу ей сказать, что сделал это, чтобы защитить ее.

– Попробуй, Круз. Просто попробуй.

Я хожу по кругу, потому что слышу ее имя. Я слышу, как кто-то зовет ее по имени, и следую за голосами, которые говорят. Макс идет поблизости сзади меня. Я смотрю на другую сторону здания.

Она там. Моя Репка там.