— Доложи, как.
— Ну… — мнется охранник. Заметно, что Олег со своими понтами его уже достал. Но… хозяин барин. Пожелал дорогой гостюшка потрепать языком, изволь выслушать, изволь отвечать. — Двое с собакой обходят периметр, остальные в дежурке.
— Что, и много у вас собак?
— Целая свора, — на этот раз уже не скрываясь, широко лыбится парень
— Свора? Хм, много. Слышь, красивая? — Олег крепко хлопает Диану по узенькому плечу. От неожиданности та чуть не опрокидывается с подлокотника в кресло. Димина блудливая ручонка выскальзывает у нее из-под топика. — Целая свора! Если решите сдристнутъ отсюда, искусают вам задницы… Свободен, — небрежно бросает Олег охраннику и отправляется в свое кресло.
Я думаю о том, что собаки — это не есть хорошо. Конечно, не свора, но одна-две здесь имеются наверняка. А значит, дополнительные головняки. Распроклятье! Мало нам секьюрити!
— …У меня в бане и сауна, и парная. Даже небольшой бассейн. С джакузи, — завинчивает хозяин. — И в предбаннике тоже накрыт стол. Так что давайте перемещаться туда.
— Давайте! — радостно взвизгивает Гизель. Она уже успела догнаться коксом.
Я перехватываю многозначительный взгляд Дины-Ди.
Олег отставляет свой многострадальный коктейль, вылезает из кресла и неверной походкой огибает стол. Подходит ко мне и протягивает руку.
— Секундочку, господа, — объявляет он. — Попрошу предоставить мне еще пятнадцать минут. Нет, даже десять. Просто настал момент, когда надо снять напряжение. Пошли, Герда. — Олег тянет меня за руку на себя, и я против воли поднимаюсь с дивана. — Мы по-быстрому.
«Абзац! — ужасаюсь я. — Приплыла, балерина!»
— Ну, если так, то конечно, — одобрительно крякает Юрик. — Десять минут, Олежа, не больше.
«Только не это! Только не сейчас!»
— Пошли. — Олег настойчиво тянет меня за руку, и я обреченно, словно овца на заклание, плетусь следом за ним. Диана провожает меня сочувственным взглядом. Помочь мне она не в силах.
«Засада! Что делать? Как отмазаться от этого пьяного придурка, у которого вдруг засвербило в портках? — Ничего делового в голову не приходит. — Нет, так с ходу от него не отвять. И, хочешь не хочешь, играть роль придется до конца. Вынести всё! Ведь понимала, на что иду. Была абсолютно уверена, что готова к подобным натягам. Ан нет! Оказывается, все не так просто в этой анальной жизни, как порой кажется с расстояния».
…До комнаты, отведенной в этом доме Олегу, пройти всего ничего. Из залы белая дверца ведет в коротенький коридорчик, где, насколько я понимаю, расположены две гостевые спальни. В одну из них и распахивает дверь Олег, отступает в сторонку, приглашая меня войти.
Делать нечего. Надо так надо. Нельзя выпускать когти прямо сейчас. Еще не время. Все можно испортить, а ставки в сегодняшней акции чересчур велики. И я послушно переступаю порог. За спиной громко щелкает язычок замка.
Обычная комната. Совсем небольшая и скромная. Никакой роскоши — как в номере провинциальной гостиницы. Прикрытое вертикальными жалюзи окно, шифоньер, два простеньких кресла, журнальный столик, трюмо. Единственное, что здесь выделяется из серенького интерьера, так это огромная десятиспальная кровать — сексодром.
— Распрягайся, — бросает Олег и — куда вдруг девался его пьяный неуверенный походняк — направляется к трюмо, на котором лежит небольшой черный кейс.
— Совсем? — задаю я дурацкий вопрос.
— Дура! Достаточно только шортов и трусиков.
«Странно, — думаю я. — Почему только шорты и трусики? Он что, извращенец? Предпочитает пользовать полуодетых бабенок?
И тут в голове ослепительной вспышкой взрывается радостная догадка:
«У него и в мыслях сейчас нет меня трахать. Он и есть мостик! Тот самый мостик на волю, о котором меня предупреждали две недели назад».
Я замираю посреди комнаты, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой.
«Мостик?!! Неужели нам с Дианой на самом деле сегодня помогут сбежать?!!»
Олег, закончив возиться с кейсом, оборачивается ко мне.
— Ну? Что же ты, Герда? — Он абсолютно трезв. То, как он вел себя еще десять минут назад, было туфтой. — Делай, что тебе говорю! — У него в руке флакончик с какой-то жидкостью.
— Ты что, заставшиь меня это выпить? — испуганно спрашиваю я.
— Нет, хуже, Лариса, — неожиданно улыбается он. — Тебе придется сейчас это как следует спрятать. Догадываешься, куда?
У него просто ослепительная улыбка!
— Догадываюсь. Только ты отвернись. — Я расстегиваю пуговичку на шортах. И тут до меня вдруг доходит, что Диана сегодня назвала мое погоняло. Но ни разу не произносилось вслух мое имя — Лариса.
А Олег его знает!
ОН ЗНАЕТ!
Все-таки мостик!!!
— Считай, что ты родилась в рубашке. — Светлана Петровна примостилась рядом с кроватью на белом больничном стульчике с никелированными ножками, и стульчик, не привыкший к такой тяжести, иногда натужно кряхтел и поскрипывал. — Так шмякнуться на кирпичи и отделаться лишь сотрясением мозга и переломом лодыжки — это надо суметь. Скажи, о чем ты думала, когда отважилась спрыгнуть? Ты хоть понимала, что можешь разбиться насмерть?
«Да, понимала. А думала я о том, как ненавижу тебя! Интересно, ты хоть теперь сделала выводы, что подмять меня не выйдет? Может, изменишься? Не-е-ет… тебя, горбатую, исправит только могила. Что же, тогда считай, что война началась. Первая битва уже состоялась. Я в больнице. А ты, толстуха, надеюсь, хоть немного растеряна таким крутым поворотом событий. То ли еще будет!»
— Хорошо, что накануне приехали мы, — монотонно гудела над ухом домоправительница. — И что под боком оказалась машина, на которой тебя сразу доставили сюда…
— Плохо, что накануне приехали вы, — превозмогая тошноту и пульсирующую боль в висках, прошептала Тамара. — Если б не это, я спокойно бы посидела с Кириллом на скамеечке около дома и отправилась бы спать. И не пришлось бы никуда прыгать.
— …Ты была вроде в сознании, — фрекен Бок сделала вид, что пропустила Тамарин упрек мимо ушей, — но ничего не соображала. Все порывалась куда-то бежать, а сама и на ногах не стоишь. Глазки в кучку, вся голова в крови. Как мы перепугались!