В 1945 году, после победы Советской Армии и ее союзников, был организован "Японский союз изобразительных искусств", во главе которого стали прогрессисты.

"Ито" - так называется традиционная японская живопись. Руководитель течения европейской живописи - Такеси Хаяси. "Традиционалистов" и "классиков" на выставках выставляют без предварительного отбора. Все остальные могут передавать свои картины на интэн только после специального отбора. Однако в других школах живописи, которые не связаны с министерским выставочным комитетом, картины не цензуруются, а только проходят конкурс своей ассоциации и идут на свою выставку, не являющуюся классической.

Сколько платят художнику? Трудно сказать точно. Но вот, например, Такеси Хаяси, когда он выставляется в интэн на министерской выставке, получает 100 тысяч иен за картину, исполненную маслом, размером 15 на 20 сантиметров (это что-то около 300 долларов).

Наиболее популярна в Японии "живопись миниатюрных форм". Если картину на выставке в парке Уэно покупают, то художник передает "Ассоциации изобразительных искусств" 20 процентов от полученного гонорара. "Ассоциация" никаких благ художнику не предоставляет, лишь дает возможность выставиться без цензуры. Но, вступив в "Ассоциацию изобразительных искусств", художник становится официально признанным мастером.

Сейчас при "Ассоциации" создано несколько институтов "новых форм". Там преподают только члены "Ассоциации", но платят им ничтожно мало. Продолжается спор - и в "Ассоциации" и в интэн - между стариками и молодыми. Импрессионизм, конструктивизм и кубизм считаются сейчас "старой" живописью. Ищут новый, авангардный реализм. Я смотрел эту живопись авангардного реализма. Она в чем-то интересна, насквозь пронизана политикой; в ней много плакатного. Я бы не стал ее отрицать, это поиск; однако противоборствующие традиционалисты и японские импрессионисты представляются мне все-таки наиболее интересными. В скульптуре распространен занятный, неожиданный сплав - Кандинский и Корбюзье точная, геометрическая выверенность замысла и цветастый, безудержный "примитивизм".

В Токио - паника. Снова с утра валит снег. Цены на цепи для автопокрышек за один день подскочили с 3 до 6 тысяч иен (образчик того, как рынок регулирует ценообразование).

- Если, - сказал Токато, приехав ко мне рано утром, - снег пойдет еще один день, в городе будет трагедия. В Токио нет снегоочистительных машин, значит, остановится транспорт. Занятия в школах прекращены, потому что дети и студенты вышли на улицы очищать от снега деревья. Деревья - это ценность: каждое дерево - это мир, его нужно охранять.

Я видел, как мальчики и девочки освобождали от снега каждую пальму, каждую сосну. В их движениях была нежность - так они боялись повредить веточку, острый лист пальмы.

На сером снегу хайвэев сейчас особенно заметны "черные асы" - молодые ребята-мотоциклисты, или ультралевые, или ультраправые, но обязательно ультра; с гривами развевающихся по ветру волос, в драных джинсах, черных свитерах, в черных шлемах, носятся они на гоночных мотоциклах по улицам Токио. Их называют еще "черная смерть" - они часто совершают разбойные нападения, насилуют, хулиганят.

- Мальчишкам и девчонкам, - говорил Токато, когда мы ползли по улице, попав в пробку, - которые гоняют на мотоциклах, порой всего тринадцать или четырнадцать лет. Это проявление трагедии, которая рождена столкновением семейных традиций Японии с космополитическими скоростями века.

Мы ехали по городу полтора часа, но одолели не более десяти километров. Выбраться на хайвэй нет никакой возможности. Токато остановил машину около маленького отеля, побежал к телефону. Вся Япония на автоматике: можно разговаривать из любого телефона в Токио с Осакой, Хиросимой, Нагасаки.

Токато заехал за мной, чтобы отвезти в другую префектуру - у него там контракт на оформление новых бензоколонок и станций техобслуживания. Токато предупредил "фирмачей", что приехать из-за снега не сможет. Минуты три - это я понял по интонации - извинялся, и выслушивал встречные извинения заказчика, и снова извинялся...

Поехали в Исторический музей. По пути заглянули в университет, думали встретиться с руководителями левых студентов. Там тихо, пусто. Занятий из-за волнений по-прежнему нет.

Музей интересен, состоит из трех зданий. Экспозиция главного корпуса подобрана со вкусом, много холодной отрешенности, но не потрясает, хотя очень интересна коллекция будд. Движения пальцев каждого будды говорят о характере значительно больше, чем лицо. Лица недвижны. Символика пальцев - первооснова. Трактователи буддийских символов еще не расшифровали до конца, что означают все позиции рук и пальцев у будд.

Потрясает Музей Востока. Это филиал главного здания, выполненный в новой, ультрасовременной, очень сдержанной манере; бетон сохраняет конфигурацию досок, опалубки; в этом что-то есть от французского "нон шалан" - этакой небрежности. Это небрежность артистов или тех, которые считают, что простота и мощь - высшие символы современного искусства.

В подвале - экспозиция наскальной живописи из пещер с острова Кюсю. Я был поражен: именно отсюда, как мне показалось, пошел Пикассо. Можно угадать и тореадора, и арену цирка. Царствует буйство красного и черного цветов, которые оттенены ярко-зеленым и пронзительно-желтым. Сразу думается об единородстве человеческой культуры. Пикассо и эта наскальная живопись - как сие увязать?

Как прикажете трактовать космический шлем на головах некоторых будд? Я с большим увлечением знакомился в свое время с талантливой, во многом дискуссионной работой белорусского ученого Вячеслава Зайцева. Гипотезы, которые он выдвигает, поразительно смелы. Он приводит любопытные аргументы в подтверждение своей версии.

"На границе между Китаем и Тибетом находится горный пещерный район Байян-Кара-Ула. Вот уже четверть века в этом районе археологи находят странные каменные диски, исписанные непонятными узорами и иероглифами. Несколько тысяч лет тому назад с помощью неизвестных орудий труда жители пещер высекали из камня эти диски, которых найдено уже 716 штук.

Все диски, подобно граммофонным пластинкам, в центре имеют отверстие, от которого спиралью отходит двойной желобок, доходящий до периметра диска. Об этих желобках немецкий журнал пишет: "Очевидно, это не звуковые бороздки, а письмена, самые странные, которые когда-либо были найдены в Китае, да и во всем мире".

Археологи и специалисты по дешифровке древних письменных знаков двадцать лет ломали голову, чтобы раскрыть тайну этих спиралей. А разгадка оказалась в итоге настолько поразительной, что Пекинская академия первое время не разрешала профессору сделать публикацию на эту тему. Когда наконец разрешение было получено, китайский археолог в содружестве с четырьмя своими коллегами опубликовал труд под интригующим названием: "Бороздчатые письмена, повествующие о космических кораблях, которые, по свидетельству записей на дисках, существовали 12 000 лет тому назад".

В высокогорных пещерах Байян-Кара-Ула живут племена дропа и хам. Люди этих племен очень малорослы и тщедушны. Рост их примерно 1 м 30 см. До сих пор ученые не могли отнести их к какой-то конкретной этнической группе. Сведения об этих племенах весьма скупы.

Расшифровав иероглифы на дисках, китайский археолог и его коллеги нашли в тексте упоминание о народах дропа и хам: ...Дропа спустились с облаков на своих воздушных глиссерах. Десять раз до восхода солнца мужчины, женщины и дети прятались в пещерах. Наконец они поняли знаки и увидели, что на этот раз дропа прибыли с мирными намерениями...

Автор статьи в немецком журнале иронизирует: "Очевидно, можно предполагать, что кто-то из племени хам, умеющий писать, позволил себе пошутить по поводу воздушных кораблей. А быть может, это относится к области суеверий?" Однако он тут же отвергает такие предположения. Ведь есть и другие иероглифы племени хам, в которых выражено сожаление по поводу гибели их собственных воздушных кораблей при приземлении в труднодоступных горах и по поводу того, что не удалось построить новые корабли!