– Я клянусь вам…

– Тише! Я знаю все. И не пророню ни слова.

– Вы не скажете ему? – задыхаясь, спросила она.

– Я не вижу в этом пользы. Завтра утром Джолиф, безусловно, будет освобожден, и дело о рубине «Абас» будет закончено.

– Бог вознаградит вас за ваше милосердие, – сказала леди тихим, прерывающимся голосом. – Я сделаю все, чтобы искупить свою вину. Но мой несчастный брат – его проигрыш в карты…

– Ах да, капитан Мастермэн… Я не думаю, леди Довертон, чтобы у вас были причины слишком беспокоиться об этом джентльмене. Банкротство капитана и скандал, который разразится в связи с этим в Нонпарейл-клаб, может быть, заставят его выбрать более честный путь, нежели тот, по которому он шел до сих пор. В самом деле, когда скандал немного забудется, можно будет уговорить сэра Джона, чтобы он устроил капитана на службу в колониальные войска. Судя по тому, что я знаю о предприимчивости и манере поведения этого молодого человека, я не сомневаюсь, что он очень подойдет для службы на северо-западной границе Индии.

Очевидно, события этого вечера утомили меня больше, чем я думал. Я проспал почти до 10 часов. Когда я вошел в гостиную, оказалось, что Холмс уже позавтракал. Он сидел в своем старом красном халате перед камином, откинувшись на спинку кресла и протянув ноги к огню. Воздух в гостиной прогорк от дыма трубки, которую он обычно выкуривал после завтрака, набивая ее остатками табака из трубок, не докуренных накануне. Позвонив миссис Хадсон, я попросил кофе и яичницу с ветчиной.

– Я рад, что вы появились вовремя, Уотсон, – сказал он, весело взглянув на меня из-под опущенных ресниц.

– Умение миссис Хадсон приготовлять завтрак в любое время – не последнее из ее достоинств, – ответил я.

– Вы правы. Но я говорю не о вашем завтраке. Я жду сэра Джона.

– В таком случае. Холмс, поскольку это дело деликатное, пожалуй, будет лучше, если я оставлю вас наедине.

Холмс знаком усадил меня обратно.

– Мой дорогой, я буду рад вашему присутствию. А вот, я думаю, и наш посетитель, на несколько минут раньше условленного срока.

В дверь постучали, и знаменитый цветовод вошел в комнату.

– У вас есть для меня новости, мистер Холмс? – воскликнул он нетерпеливо. – Скажите, сэр, скажите! Я весь внимание.

– Да, у меня есть новости для вас, – ответил Холмс с легкой улыбкой.

Сэр Джон устремился к нему.

– Значит, камелии… – начал он.

– Не надо волноваться. Было бы лучше, если бы мы забыли о тех красных камелиях. Я заметил на кусте массу прекрасных бутонов.

– Слава Богу, вы правы, – сказал наш посетитель благоговейно. – И я рад видеть, мистер Холмс, что вы цените редкостные дары природы выше, нежели сокровища, созданные руками человека. И все-таки утрата рубина «Абас» ужасна. Есть ли у вас надежда вернуть драгоценность?

– Конечно. Но прежде чем продолжать обсуждение этого дела, я попрошу вас выпить вместе со мной бокал портвейна.

Сэр Джон удивленно поднял брови.

– В такой ранний час, мистер Холмс? – воскликнул он, – Право, сэр, я не думал…

– Ну, – улыбнулся Холмс, наполнив три бокала на буфетном столике и протягивая один из них нашему гостю. – Утро сегодня холодное, и я от души рекомендую вам это редкостное вино.

С легкой гримасой неодобрения сэр Джон поднес бокал к губам. Через мгновение тишину внезапно нарушил возглас удивления. Наш гость, белый как платок, который он поднес к губам, широко открытыми глазами смотрел то на Холмса, то на пылающий огнем кристалл, который выпал из его рта на платок.

– Рубин «Абас», – растерянно прошептал он.

Холмс искренне рассмеялся и, сложив руки, поднес их к груди.

– Вы должны простить меня! – воскликнул он. – Доктор Уотсон подтвердит вам, что я никогда не могу удержаться от этих театральных эффектов. Наверное, сказывается тот факт, что в моих жилах течет вернейская кровь.

Ошеломленный сэр Джон не в силах был оторвать взгляд от драгоценного камня, который мерцал, как раскаленный уголек, на фоне белоснежного платка.

– Боже мой! Я едва верю своим глазам, – сказал он дрожащим голосом. – Как вам удалось вернуть его?

– А тут я должен просить вас о снисхождении, так как скажу лишь, что ваш дворецкий Джолиф, столь тяжко пострадавший, освобожден из-под стражи сегодня утром и что драгоценный камень возвращен своему законному владельцу, – ответил Холмс мягко. – Вот медальон и цепочка, с которой я позволил себе снять рубин, чтобы сыграть с вами маленькую шутку, положив драгоценный камень в ваш бокал портвейна. Прошу вас не продолжать расследование этого дела.

– Будет так, как вы хотите, мистер Холмс, – сказал сэр Джон горячо. – Право, у меня есть основания всецело полагаться на вас. Как мне выразить…

– Сэр, я далеко не богатый человек и предоставляю вам решить, заслуживаю ли я вашего вознаграждения в пять тысяч фунтов. – Во много раз больше! – воскликнул сэр Джон, вынимая из кармана чековую книжку. – Кроме того, я пришлю вам черенок от моих красных камелий.

Холмс степенно поклонился.

– Я передам его на особое попечение доктору Уотсону, – сказал он. – Кстати, сэр Джон. Я бы хотел, чтобы вы выписали два отдельных чека. Один – на две с половиной тысячи фунтов стерлингов для Шерлока Холмса, а другой на ту же сумму – для Эндрю Джолифа. После всего того, что произошло, не исключено, что в один прекрасный день вы придете к выводу, что у вашего бывшего дворецкого немножко пошаливают нервы. А этой суммы ему будет достаточно, чтобы осуществить заветную мечту – открыть свою табачную лавку. Благодарю вас, мой дорогой сэр. А теперь, я думаю, мы можем один раз изменить нашим утренним привычкам и, выпив по бокалу вина, скромно отметить успешное завершение дела об исчезновении рубина «Абас».