Очевидно, что эпохи времени количественно различаются посредством событий, которые в них разворачиваются, так же, как части пространства различаются телами, которые там содержатся и что никоим образом нельзя рассматривать как реально эквивалентные количественно равные длительности, заполненные сериями совершенно различных событий; таково же и обычное наблюдение, что количественное равенство в мысленной оценке деятельности полностью исчезает перед качественным отличием. Но может быть, нам скажут, что это отличие присуще не самой длительности, а только тому, что в ней происходит; но следует, напротив, спросить, нет ли в качественном определении событий чего-то такого, что проистекает из самого времени; и, говоря по правде, не признают ли по крайней мере имплицитно, что это так, когда говорят, например, об особых условиях той или иной эпохи, как это постоянно и делают в обычной речи? Это еще более явно для времени, чем для пространства, хотя, как мы уже объясняли относительно взаимного положения тел, и для него качественными элементами совсем не следует пренебрегать; и даже, если хотят дойти до сути вещей, можно сказать, что некое тело не может быть расположено без различия в любом месте, так же, как некое событие не может происходить в любую эпоху без различия; однако, здесь симметрия не совершенна, потому что расположение тела в пространстве подвержено изменению через факт движения, тогда как расположение события во времени строго определено и собственно «уникально», хотя сущностная природа событий проявляется как гораздо более строго связанная со временем, чем природа тел с пространством, что еще больше подтверждает, что время должно иметь в самом себе в большей степени качественный характер.

Истина состоит в том, что время не есть нечто развертывающееся единообразно, и следовательно, его геометрическое представление в виде прямой линии, как его обычно рассматривают современные математики, дает полностью ложную его идею из-за крайнего упрощения; далее мы увидим, что тенденция чрезмерного упрощения является еще одной из черт современного духа и что, кроме того, она неизбежно сопровождается тенденцией все сводить к количеству. Истинное представление времени присуще традиционной концепции циклов; это, разумеется, по существу концепция «качественного» времени; коль скоро стоит вопрос о геометрическом представлении, реализовано ли оно графически или просто выражено в используемой терминологии, очевидно, что речь идет о применении пространственного символизма, и это должно привести к мысли, что здесь можно найти указание на некую корреляцию между качественными определениями времени и качественными определениями пространства. Это именно и происходит в действительности: для пространства эти определения, по существу, содержатся в направлениях; циклическое же представление как раз и устанавливает соответствие между фазами временного цикла и направлениями пространства; чтобы в этом убедиться, достаточно взять самый простой и самый непосредственно доступный, а именно годовой цикл, который играет, как известно, очень важную роль в традиционном символизме,[23] в котором четыре сезона поставлены в соответствие с четырьмя сторонами света.[24]

Мы не будем здесь давать более или менее полное изложение учения о циклах, хотя оно естественно предполагается как основание настоящего исследования; чтобы остаться в границах, которые мы должны себе поставить, мы в данный момент ограничимся некоторыми замечаниями, имеющими самое непосредственное отношение к нашему предмету, рассматриваемому в целом, оставляя за собой право впоследствии обратиться к другим рассмотрениям того же учения. Первое замечание состоит в том, что не только каждая фаза временного цикла, какова бы она ни была, имеет свое собственное качество, влияющее на определение событий, но что даже скорость, с которой эти события развертываются, есть нечто, что также зависит от этих фаз, и, следовательно, принадлежит скорее качественному, чем количественному порядку. Так, когда говорят о скорости событий во времени по аналогии со скоростью тел, перемещающихся в пространстве, то следует осуществить некоторое преобразование этого понятия скорости, которое тогда не может быть сведено к количественному выражению, подобно тому, которое придается скорости в собственном смысле слова в механике. Мы хотим сказать, что в различных фазах цикла серии сравнимых между собою событий не осуществляются за количественно равные длительности; это проявляется особенно четко, когда речь идет о больших циклах одновременно и космического и человеческого порядка; и один из самых замечательных примеров мы находим в уменьшающемся соотношении длительностей, соответствующих четырем Югам, ансамбль которых образует Манвантару.[25] И именно поэтому события в настоящее время разворачиваются со скоростью, равной которой не знали предшествующие эпохи, скоростью, которая непрестанно увеличивается и будет так продолжать увеличиваться до конца цикла; здесь происходит как бы прогрессивное «сжатие» длительности, предел которого соответствует «остановке», о которой мы уже говорили; позже мы специально вернемся к этим рассмотрениям и объясним их подробнее.

Второе замечание касается нисходящего направления по ходу цикла, поскольку оно рассматривается как хронологическое выражение процесса проявления, заключающее в себе постепенное удаление от принципа; мы достаточно часто уже об этом говорили, чтобы не настаивать на этом вновь. Если мы еще раз упоминаем здесь эту остановку, то потому, что здесь — в связи со сказанным только что — есть достойная интереса пространственная аналогия: увеличение скорости событий по мере приближения к концу цикла можно сравнить с ускорением, которое существует при падении тяжелых тел; развитие современного человечества поистине напоминает движение тела, брошенного по склону и продвигающегося тем быстрее, чем ближе оно к низу; даже если некоторые обратные действия в противоположном направлении, в той мере, в какой они возможны, делают все немного более сложным, тем не менее, возникает очень точный образ циклического движения, взятого в его всеобщности.

Наконец, третье замечание таково: нисходящее движение проявления и, следовательно, выражаемого им цикла, осуществляющееся от позитивного или сущностного полюса существования и до его негативного или субстанциального полюса, приводит к тому, что все вещи должны принимать вид все менее и менее качественный и все более количественный; вот почему последний период цикла в особенности должен склоняться к утверждению себя как "царства количества". В конечном счете, когда мы говорим, что так должно быть со всеми вещами, то мы понимаем под этим не только тот способ, которым они рассматриваются с человеческой точки зрения, но также реальное изменение самой «среды»; каждый период истории человечества, в точности отвечающий определенному "космическому моменту", необходимо должен коррелировать с самим состоянием мира или с тем, что называют «природой» в самом обычном смысле этого слова и, более специально, с ансамблем земной среды и среды человечества, существование которого, очевидно, этой средой обусловлено. Добавим, что общее игнорирование этих изменений космического порядка есть не последняя причина непонимания профанной наукой всего того, что находится вне определенных пределов; родившаяся при весьма специальных условиях современной эпохи, сама эта наука слишком очевидно неспособна постичь иные, чем ее, условия; и даже если их предполагать существующими, то определяющая ее точка зрения устанавливает во времени «барьеры», которые так же невозможно пересечь, как невозможно близорукому видеть ясно далее некоторой дистанции; и действительно, современная и «саентистская» ментальность во всех отношениях характеризуется как настоящая "интеллектуальная близорукость". Дальнейшее наше изложение позволит лучше понять то, чем могут быть эти изменения среды, относительно которых теперь мы можем сделать замечание самого общего порядка; возможно, через это поймут, что многое из того, что сегодня рассматривается как «баснословное», вовсе не было таковым для древних и может вовсе не быть таковым и для тех, кто сохранил вместе с некоторым запасом традиционных знаний понятия, позволяющие восстановить образ "потерянного мира", равно как и предвидеть то, чем будет, по крайней мере в общих чертах, будущий мир, так как на основании тех же циклических законов, управляющих проявлением, прошлое и будущее аналогичным образом соответствуют друг другу, так что, как бы ни думал об этом обыватель, такие предвидения на самом деле совсем не являются «гаданием», но полностью покоятся на том, что мы называли качественным определением времени.