Иван проснулся оттого, что Маша теребила его за плечи. Ну что такое, будить в семь утра, если в университет идти не нужно. А еще Ира во сне не являлась, хорошо он вчера в храме пугнул ее двойницу. Или она не каждую ночь решила в гости приходить? Странно все это. Он приподнялся на локтях и глянул в окно. Опять этот четырнадцатый век до нашей эры! Значит, мир еще никто не спас, и о возвращении домой остается только мечтать.

— Вставай, тут к тебе гости пришли!

— Знакомств, в отличие от тебя не завязывал, — промямлил Иван, отворачиваясь к стенке.

— Вань, люди знатные, — не унималась Маша, — ей Богу, что-то ты вчера набедокурил, когда бренчал на своей драной гитаре!

— Опиши, как там эти деятели выглядят…

Сестренка недолго стояла в замешательстве, придумывая наиболее короткое описание пришедшим людям:

— Я бы своими словами с радостью, но скажу по-твоему! Один лицом на Хрущева похож, а второй, Вань, только не смейся, но вылитый Гоша Куценко. А теперь представь указанных личностей в рубищах и при огромных ожерельях!

Ожерелья? Да уж, знатный народец пожаловал. Не то, что вчерашняя голодрань, которая на глоток "коньяка" по сусекам гроши собирала. Неужто налоговая полиция?

Иван лениво встал с кровати и натянул любимую чёрную футболку с пингвином. Надо было выходить, не заставлять же богатых уважаемых граждан ждать, не фараон он, а всего лишь чужестранец. А так не хотелось. Вспоминалось многочисленное начальство, встречавшееся молодому программисту на подработках, налоговые декларации, которые не могли за один раз заполнить бухгалтера с техникумовским образованием. В последних случаях Иван говаривал: "Эх, программисты — лучшие бухгалтера… Что же сейчас? Опять начальство! И как всегда в такую рань! Вот куда уходят корни традиции издеваться над подчиненными поутру.

Две вышеописанных личности топтались прямо у входа в дом и чуть не ввалились внутрь, когда Иван открыл дверь на себя. Проходившие мимо с опаской оглядывались на этих двоих, радуясь несказанно, что деятели явились не к ним. И подобная "помощь зрителей" ой, как не радовала программиста.

— Заплачу налоги, пойду спать спокойно! — поприветствовал парочку Иван.

Он порылся в кармане, достал несколько медных колечек и протянул ее тому, что был моложе и походил на Куценко.

— Ровно тридцать пять процентов дебилов или децибелов, или как у вас там валюта называется. Типа, налог на прибыль от вчерашней деятельности! — радостно заявил он.

Гоша Куценко пожал плечами, но налог взял. Когда еще деньги "за так" отвалят? Будто фараон ему мало платит. Но уходить после этого деятели не собирались. Немного поиграв в гляделки, они определились, что будет говорить Хрущев, и тот начал:

— Вы, конечно, правы, гость чужеземный, что дань с прибыли в казну заплатили. Правда, мы обычно зерном берем, а не дебенами. Но все равно, за это вам хвала и почет. Но мы пришли не за данью.

"Прожорливые деятели, однако", - подумал Иван.

Маша в щелочку двери поглядывала, потому что ей просто-напросто было интересно, кто же такой знатный и великий вышел на ее брата, что ходит в гости по утрам. И после того, как люди эти представились, девушка чуть не изошла от зависти из-за того, что пропустила вчерашнее действо.

— Меня зовут Эйе, — сказал так называемый Хрущев, — я личный советник Его величества, разум, здоровье, сила. А это наш военачальник Хоремхеб.

Обалдеть, да и только! Личности, про которых она, Маша, читала, когда готовилась к экзамену. Она их представляла совсем не такими. Эйе ей казался темнокожим и гордым, и уж никак она не могла предположить, что это маленький лысенький старичок с единственной седой волосиной на темечке, да еще и так похожий на одного более современного исторического деятеля. Ивану, конечно, эти имена ничегошеньки не говорили.

Парень просто-напросто чуть не рассмеялся. Он представил настоящего Гошу Куценко в роли военного министра по имени Харин-Хлеб, что ли… Стал бы артист такое отыгрывать? А вдруг?

— Мы пришли к вам, чужестранец, — продолжал тем временем Эйе, — с просьбой Его величества, разум, здоровье, сила. Проведал наш повелитель, что вы песню о нем сложили.

"Как же я, Вячеслав Бутусов сочинил, а я только пел, — подумал Иван, — но придется еще не созданный российский закон нарушать, плагиатить…

— Сложил, — гордо заявил он.

— А еще господин Тутанхамон слышал, что вы много хороших песен придумали.

"А это уже провокация! Вот узнают звезды российской эстрады, что якобы Иван Дурак им песни сочинил — пойдут гулять клочки по закоулочкам! — говорил внутренний голос программиста.

— И возжелал наш правитель воочию певца увидеть и песни его послушать, — закончил речь Эйе.

— А с чего мне отказываться? — пожал плечами парень. — С радостью все песни исполню, я вам не Киркоров, налоги плачу и без фанеры пою!

От этой фразы Маша изошла смехом и захлопнула дверь, чтобы Эйе и Хоремхеб не видели, как она обсмеивает своего дурака-брата. Да уж, про Ивана тоже анекдот придумать можно.

"Говорит как-то фараон Тутанхамон послу из Хатти:

— Слышал я этот "Наутилус Помпилиус". Полный отстой! Ни слуха, ни голоса…

— А где вы умудрились, Ваше величество?

— Да приходил тут как-то Иван Дурак и напел…

Именно на таком жаргоне бедный фараон бы и сказал. Чего еще от этого Дурака набраться-то можно?

А тем временем Эйе продолжал разговор с Иваном:

— А еще господин Тутанхамон возжелал отведать чудного напитка, который вы вчера народу продавали.

Иван помялся, но согласился. Раз к начальству на ковер, значит, надо идти и нести за собой все диковинки. Только не водку, а настоящий армянский коньячок. Ой, что же будет? Он забежал домой за гитарой и бутылкой и отправился, конвоируемый Эйе и Хоремхебом прямичком во дворец. Маша даже с ним попроситься не успела. А как ей было интересно посмотреть на убранство дворца да и на живого фараона.