Да так и остался сидеть, зажмурившись и ожидая чего-то. Услышав хохот Петри, он раскрыл глаза и вопросительно посмотрел на того.

— Везет же новичкам, — выговорил пилот сквозь смех. — Ни разу в жизни не брался за оружие, а тут, как я вижу, сбил тяжелый крейсер.

— Я его взорвал? — выдавил из себя Санат.

— Не совсем, но из строя вывел. Нам этого достаточно. А теперь уберемся Подальше от Солнца и уйдем в гиперпространство.

Высокий, облаченный в пурпур человек стоял у центрального иллюминатора, пристально разглядывая молчаливую планету. То была Земля огромная и восхитительная.

Возможно, мысли человека лишь ненамного омрачились бы, примись он вспоминать все случившееся за шесть месяцев своего отсутствия. Это началось подобно вспышке сверхновой. Пламенный энтузиазм распространялся, перепрыгивая через звездные бездны с планеты на планету со скоростью гиператомных лучей. Конфликтующие правительства, внезапно притихшие из-за оскорбительного возмущения собственных народов, снарядили флот. Столетние враги заговорили о мире и объединились под зеленым знаменем Земли.

Конечно, надеяться на то, что эта идиллия продлится долго, было бы слишком наивно. Но пока она сохранялась, люди не знали поражений. Один флот сейчас находился всего в двух парсеках от самой Веги, второй захватил Луну и парил в одной световой секунде над Землей, где оборванные повстанцы Тимбалла продолжали упорное сопротивление.

Филип Санат вздохнул и повернулся, услышав чьи-то шаги. Вошел седоволосый Айон Смитт из лактонского контингента.

— По вашему лицу можно читать все новости, — заметил Санат.

— Похоже, все бесполезно, — покачал головой Смитт. Санат опять повернулся к иллюминатору.

— Вы знаете, сегодня было поймано сообщение от Тимбалла? — не оборачиваясь, спросил он. — Они сражаются за каждую пядь земли. Ящеры захватили Буэнос-Айрес, похоже, вся Южная Америка попала под их пяту. Тимбаллисты теряют надежду и возмущаются. Я, кстати, тоже. — Он внезапно обернулся. — Вы говорили, что наши новые таранные корабли обеспечат победу. Тогда почему мы не атакуем?

— По одной простой причине. — Старый солдат оперся, рукой на спинку одного из соседних кресел. — Подкрепления с Сантани не прибыли.

— Я думал, они уже в пути, — удивился Санат. — Что случилось?

— Правительство Сантани решило, что флот необходим ему для защиты собственных территорий. — Смитт сопроводил свои слова кривой усмешкой.

— Значит, собственных территорий? И это когда ласинуки в пятистах парсеках от них? Смитт пожал плечами:

— Оправдание, оно и есть оправдание, ему не обязательно быть осмысленным. Я бы не сказал, что это подлинная причина.

Санат отбросил назад волосы, его пальцы скользнули к желтому солнцу на плече.

— Даже так! Но мы можем сражаться и без них, у нас свыше сотни кораблей. Враг превосходит нас вдвое, но с таранными кораблями, с Лунной базой за спиной, с повстанцами, беспокоящими их с тыла… — Он погрузился в невеселые размышления.

— Вам некого вести в битву, Филип. Эскадры, одолженные Трантором, отошли. — Голос Смитта срывался от бешенства. — Из всего флота я могу положиться только на двенадцать кораблей своего собственного отряда — на лактонцев. Ах, Филип, не знаете вы, какая все это грязь… никогда и не знали. Вы подвигли народы на дело, но правительства вам никогда не убедить. Общественное мнение вынудило их к сотрудничеству, но делать они будут только то, что им выгодно.

— Не могу поверить, Смитт. Сейчас, когда победа у нас в руках?

— Победа? Чья победа? Это именно та кость, из-за которой планеты и грызутся. На секретном совещании наций Сантани потребовала предоставить ей контроль над всеми ласинукскими мирами в секторе Сириуса, — мы ещё ни об одном из них и понятия не имеем — и ей отказали. А-а, вы об этом и не слышали. Разумеется, там решили, что следует позаботиться о безопасности собственного дома, и отозвали свои отряды.

Филип Санат с болью на лице отвернулся, но голос Айона Смитта тяжело, беспощадно рушился на него:

— Тогда-то Трантор и понял, что он ненавидит и опасается Сантани даже больше, чем ласинуков. Так что теперь в любой день можно ожидать со всех планет, населенных людьми, команд своим флотам воздержаться от потерь, поскольку корабли противника возвращаются в свои порты целыми и невредимыми. — Старый воин грохнул кулаком по столу. — Человеческое единство расползается, как истлевшая тряпка. Глупо было мечтать, что эти самовлюбленные идиоты способны надолго объединить усилия, даже ради самых великих целей.

Внезапно глаза Саната сузились.

— Погодите минутку! Все ещё может наладиться, если нам удастся установить контроль над Землей. Земля-ключ ко всей ситуации. — Его пальцы забарабанили по краю стола. — Это доведет народный энтузиазм, сейчас несколько запаздывающий, до точки кипения, и правительства… что ж, они или тоже вознесутся на этой волне, или же их разорвут в клочья.

— Я знаю. Если мы победим сегодня, то, даю слово солдата, завтра мы будем на Земле. Противник тоже понимает это и сражаться не станет.

— Тогда… тогда их придется заставить сражаться. А единственный способ вынудить противника ввязаться в бой-это не оставить ему другого выбора. Сейчас ласинуки увиливают от схватки, так как знают, что могут отступить в любой момент, когда им потребуется, но если…

Внезапно он посмотрел вверх, лицо его раскраснелось от возбуждения.

— Знаете, я уже несколько лет не снимал туники лоариста. Как вы думаете, ваш мундир мне подойдет?

Айон Смитт скосил глаза вниз, пытаясь обнаружить у себя хоть намек на талию, и осклабился:

— Да-а, может, он и не будет сидеть на вас, как влитой, но для маскировки сойдет. Что вы надумали?

— Я объясню. Риск большой, но… Немедленно передайте Лунному гарнизону следующие распоряжения…

Адмирал Солнечной гвардии ласинукского флота, отмеченный шрамами боевой ветеран, больше всего ненавидел две вещи: людей и штатских. Подобное сочетание в виде высокого стройного человека в плохо сидящем мундире заставило его раздраженно насупиться.

Санат пытался вырваться из рук двух ласинукских солдат

— Прикажите им отпустить меня! — выкрикнул он по-вегански. — Я безоружен.

— Говорите, — распорядился по-английски адмирал. — Вашего языка они не знают. — Потом по-ласинукски отдал распоряжение солдатам: стрелять по первому его слову.

Солдаты ослабили хватку…

— Я прибыл обсудить условия перемирия.

— Я так и решил, когда вы вывесили белый флаг. Но вы прибыли на одноместном крейсере, прячась от собственного флота, словно дезертир. Уверен, за весь флот вы говорить не можете.

— Я говорю сам за себя.

— Тогда я уделю вам одну — минуту. Если к концу этого срока я не заинтересуюсь — вас застрелят.

Выражение адмиральского лица сделалось каменным. Санат ещё раз попытался высвободиться, но с обратным результатом: стражники стиснули его ещё сильнее.

— Ваше положение таково, — заговорил землянин, — что вы не можете без серьезных потерь атаковать флот людей до тех пор, пока он контролирует Лунную базу; и вы не можете атаковать Лунную базу, пока в тылу у вас восставшая Земля. В то же время, насколько мне известно, с Веги пришел приказ выбросить людей из Солнечной системы любой ценой и что неудачи императора не порадуют.

— Вы потратили десять секунд впустую, — заметил адмирал, но многозначительные красные пятна появились на его лбу.

— Согласен, — последовал торопливый ответ, — но что вы скажете, если я предложу вам загнать в ловушку весь флот людей?

Молчание. Санат продолжил:

— Что, если я отдам вам Лунную базу и вы сможете окружить силы людей?

— Продолжайте!

Это было первое свидетельство заинтересованности, которое позволил себе проявить адмирал.

— Я командую одной из эскадр и обладаю некоторой властью. Если вы согласитесь на мои условия, то через двенадцать часов персонал базы дезертирует. Двух кораблей, — землянин выразительно выставил два пальца, достаточно, чтобы её захватить.