Черный шар еще раз врезался в третий этаж, бухнул по запечатанному напорному клапану - и целая стена здания полетела в небо от искры, что проскочила меж двух чиркнувших друг о друга кирпичей. Массивный железный шар сорвался с привязи и взмыл вверх, а потом, подхваченный сильнейшим порывом ветра, описал дугу и тяжело ухнул за дощатую ограду. С оглушительным грохотом он приземлился в проулке.

И прямо на ничего такого не ожидающего Уоррена Глейзера Гриффина, делая из бухгалтера сочную отбивную, на три с лишним метра вколачивая его сквозь асфальт в грязь и глину. От могучего удара содрогнулись все окрестные здания.

А через несколько мгновений на промозглые утренние улицы снова опустилась кладбищенская тишина.

Вокруг Гриффина будто кольцами плыло негромкое гудение - воздух буквально расцветал от сонма красочных шепотков блаженства.

Он открыл глаза и тут же понял, что лежит на желтоватой, гладко отполированной палубе плывущего корабля; справа под поручнем виднелось море чистейшего багряного цвета, где-то вдалеке очерченное тонкими черными и цветными линиями. Сверху ветер трепал прозрачные шелковые паруса, а неподалеку судно сопровождали разноцветные шарики - будто светлячки, отряженные нести конвой. Гриффин попытался встать и выяснил, что это совсем не трудно, - вот только ростом он теперь был метр девяносто вместо прежних метра семидесяти.

Оглядев свое новое тело, Гриффин в какой-то замерший миг ошеломляющего безвременья испытал сильнейшее головокружение. Полная трансформация "я". Он остался собой - и в то же время стал совершенно другим- Снова Гриффин опустил взгляд, ожидая увидеть слабосильное пухлое тело, которое он столько лет носил; но взамен увидел там тело совсем другого человека. "О Боже, подумал Уоррен Глейзер Гриффин, - я теперь не я".

Тело, от самых его глаз до отполированной палубы, выглядело превосходным орудием. Слеплено из великолепной бронзовой плоти, снабжено удивительно рельефной и твердой как камень мускулатурой. Пропорции самую чуточку преувеличены. Прекрасен и богоподобен - предельно богоподобен. Медленно поворачиваясь, Гриффин поймал свое отражение в гладком как зеркало бронзовом боевом щите, что висел на стенке полубака. Нордическибелокурые волосы, орлиный нос, голубовато-стальные глаза. "Ариец - дальше некуда", только и подумал он, охваченный изумлением при взгляде на свое новое лицо.

К боку прикасалась теплая рукоять меча.

Гриффин вытащил меч из ножен и обалдело уставился на мартышечью физиономию древнего колдуна, чья внешность вырисовывалась из ямчатого металла, самоцветов и черного верескового дерева, отчетливо запечатленная на рукояти. Физиономия вкрадчиво улыбалась.

- Вот ведь какая штука, - начал колдун так тихо, что даже морские птицы, зависшие над палубой, его не слышали. - Это Рай. Но позволь я кое-что объясню. - Гриффин, впрочем, даже не думал перебивать. Он впал в прострацию, лишившись дара речи. - Рай представляет собой то, с чем вы сталкиваетесь на протяжении всей жизни, - только зовете вы его снами. У вас есть единственная возможность достичь Рая всеми помыслами, всей сутью вашей жизни. Вот почему все считают Рай таким чудным местечком. Ибо это сны особые сны, в которых вы существуете. Все, что теперь от тебя требуется, это жить согласно своим снам.

- Но я... - начал было Гриффин, однако колдун тут же перебил его, быстро-быстро заморгав своими странными глазами.

- Нет, подожди. Послушай, пожалуйста. Иначе потом все волшебство исчезнет и тебе придется справляться в одиночку. Итак, ты создаешь свой собственный Рай и получаешь возможность в нем жить. Но сделать это ты должен ценой своей жизни - высочайшей ценой, какую способен заплатить. Так что веди судно через узкий пролив, избегни мелей, найди остров, одолей морского дьявола, что стережет девушку, завоюй ее любовь - и считай, что сыграл в эту игру по собственным правилам.

Потом лицо колдуна снова застыло, а Уоррен Глейзер Гриффин тяжело осел на настил полубака - рот разинут, глаза распахнуты. Понимание всего услышанного - невероятно, но факт - прочно запечатлелось у него в голове.

"Вот так номер!" - подумал Гриффин.

Пронзительный скрип снастей вскоре вывел его из вполне понятного остолбенения, и Гриффин понял, что этот странный и удивительный парусник ложится на другой галс. Постоянное тумканье длинных весел по зеркальной глади воды сделалось громче и стало теперь сопровождаться шелестом слабого ветерка. По безмятежным водам корабль двигался к высоченному гребню, что внезапно вырос из моря.

Тут до Гриффина дошло, что гребень этот вовсе не поднялся из морских глубин, как показалось вначале, а постепенно вырастал на горизонте после того, как вахтенный огласил его скорое и неизбежное появление. Но Гриффин не слышал сигнала тревоги; его целиком поглотили мысли о новом теле - теле золотистого божества с неправдоподобно прекрасным лицом.

- Капитан, - обратился к нему один из членов команды, топая по палубе на широко расставленных ногах. - Мы у самого пролива. Все. уже в кандалах.

Гриффин молча кивнул и последовал за матросом.

Они направились к лазарету; там матрос открыл дверцу и скользнул внутрь. Гриффин не отставал от него и в крошечном отсеке обнаружил остальных членов команды, прикованных за руки и за ноги к внутреннему выступу киля. На мгновение он чуть не задохнулся от жуткого смрада вяленой говядины и рыбы. От горьковато-сладкого запаха даже заслезились глаза.

Затем Гриффин подошел к матросу - -а тот уже успел закрепить свои ножные кандалы и одно кольцо наручника. Вот он защелкнул другое ржавое кольцо, и теперь вся команда парусника была обречена на неподвижность.

- Удачи, капитан, - улыбнулся матрос. И подмигнул. Другие члены команды тоже присоединились к пожеланию - Каждый по-своему, с десятком различных акцентов, а кое-кто даже на неведомых Гриффину языках.

Но все доброжелательно. Гриффин еще раз кивнул, но не по-своему, а в манере человека, привыкшего к собственному высокому положению.

Потом он выбрался из лазарета и отправился на корму к штурвалу.

А небо над головой все мрачнело и мрачнело, пока не сделалось блестяще-черным, так что в нем отражалось все, что вздымалось над поверхностью. И в мелькании отблесков вод океана совсем рядом над судном Гриффина мачтами вниз плыл призрачный корабль. А еще выше сталкивались и множились веселые и причудливые световые шарики, наполняя внезапную ночь аурой своей жизнерадостности. Краски их начали смешиваться, стекаться, сбегать в море цветными наплывами, отчего Гриффин улыбнулся, заморгал и разинул рот в благоговейном восторге. Все окружающее казалось фейерверком другой Вселенной, однажды вырвавшимся в ониксовое небо и оставленным гореть так во всем своем великолепии. Но это было только начало...