На второе утро Клер проснулась от негромкого стука в дверь спальни. Мысли ее смешались, потом она вдруг заледенела. В первый день она всячески избегала Тони, слегка улыбалась, встречая его, и проносилась мимо.

- Это ты... Тони?

- Да, миссис Бельмон. Можно мне войти?

Должно быть, она сказала да, потому что он неожиданно и совершенно беззвучно оказался в комнате. Она увидела поднос, ощутила запах.

- Завтрак? - спросила она.

- Если хотите.

Она не осмелилась отказаться, села и приняла поднос: яйца всмятку, тост с маслом, кофе.

- Я принес сахар и сливки отдельно, - сказал Тони. - Со временем я изучу ваши вкусы в этом и в других вещах.

Она ждала.

Тони стоял перед ней, прямой и гибкий, как металлическая линейка. Чуть погодя он спросил:

- Вы предпочитаете есть в одиночестве?

- Да... если ты не возражаешь.

- Вам помочь потом одеться?

- О, нет! - Она лихорадочно прижала к себе простыню, чуть не пролив кофе. И так застыла. И только когда дверь за ним закрылась, она облегченно опустилась на подушку.

Кое-как она позавтракала. Он всего лишь машина... если бы это было заметней, она бы не боялась так. Или если бы у него менялось выражение. Но оно оставалось на лице, как прибитое. Невозможно сказать, что таится за этими темными глазами и гладкой оливковой кожей. Чашка кофе дрожала в ее руке, она поставила ее на поднос.

И тут вспомнила, что забыла добавить сахар и сливки, а ведь она терпеть не может черный кофе.

Одевшись, она прямо из спальни направилась на кухню. В конце концов это ее дом, ничего показного в нем нет, но кухню она содержит в чистоте. Ему нужно дать указания...

Но, войдя, она обнаружила, что кухня будто только что сошла с фабричного конвейера.

Она удивленно остановилась, развернулась и столкнулась с Тони. И завопила.

- Я могу помочь? - спросил он.

- Тони, - сказала она, с трудом справившись с паникой, - не ходи беззвучно. Ты как будто подкрадываешься ко мне... Ты не пользовался кухней?

- Пользовался, миссис Бельмон.

- Не похоже.

- Я потом все вычистил. Разве это не принято?

Клер широко раскрыла глаза. Что можно на это ответить? Она раскрыла шкафчик с кастрюлями, увидела блеск начищенного металла. И сказала с дрожью в голосе:

- Очень хорошо. Вполне удовлетворительно.

Если бы он в этот момент улыбнулся, если бы хоть уголок рта дрогнул, она чувствовала, что приняла бы его. Но он был невозмутим, как английский лорд на отдыхе.

- Спасибо, миссис Бельмон. Не пройдете ли в гостиную?

Она прошла туда и сразу увидела.

- Ты полировал мебель?

- Вы довольны, миссис Бельмон?

- Но когда? Вчера ты этого не делал.

- Ночью, конечно.

- Всю ночь горел свет?

- О, нет. В этом нет необходимости. У меня встроенный источник ультрафиолетовых лучей. Я вижу в ультрафиолетовых лучах. И, конечно, сон мне не нужен.

Ему нужно восхищение. Она поняла это. Он должен знать, что угодил ей. Но она не могла заставить себя похвалить его.

Смогла лишь недовольно сказать:

- Такие, как ты, отберут работу у прислуги.

- Но люди в мире могут делать гораздо более важную работу, если их избавить от утомительного ручного труда. В конце концов, миссис Бельмон, таких, как я, можно собирать. Но ничто не может повторить созидательные возможности и многообразие человеческого мозга, Такого, как ваш.

И хоть на лице его ничего не отразилось, в голосе звучали благоговение и восхищение. Клер вспыхнула и пробормотала:

- Мой мозг! Можешь взять его себе!

Тони чуть приблизился и сказал:

- Вы, должно быть, очень несчастливы, если говорите так. Я могу чем-нибудь помочь?

Клер чуть не рассмеялась. Нелепая ситуация. Одушевленный чистильщик ковров, мойщик посуды, полировщик мебели, слуга на все руки, только что с фабричного стола, - и он предлагает ей услуги утешителя и доверенного лица.

Но она вдруг печально сказала:

- Мистер Бельмон считает, что у меня нет мозга... Вероятно, так оно и есть. - Она не может плакать перед ним. Почему-то ей казалось, что она должна поддержать честь человечества перед этим созданием.

- Так не всегда было, - добавила она. - Когда он был студентом, все было в порядке. Он тогда только начинал. Но я не могу быть женой большого человека, а он становится большим человеком. Он хочет, чтобы я была хозяйкой, помогла бы ему войти в общество, как... как Г... Гледис Глафферн.

Нос у нее покраснел, она отвернулась.

Но Тони не смотрел на нее. Взгляд его блуждал по комнате.

- Я могу помочь вам справиться с домом.

- Этого недостаточно, - сердито ответила она. - Нужно вдохновение, которого у меня нет. Я могу только сделать дом удобным, но не таким, как на картинках модных журналов.

- Вы хотите, чтобы он был таким?

- Чего хотеть попусту?

Теперь Тони смотрел на нее.

- Я могу помочь.

- Ты разбираешься в устройстве интерьера?

- Это должна знать хорошая домохозяйка?

- О, да.

- Тогда я смогу научиться. Можете раздобыть для меня книги на эту тему?

Тогда-то все и началось.

Клер, ежась на резком ветру, принесла домой из публичной библиотеки два толстых тома. Она смотрела, как Тони раскрыл один из них и пролистал страницы. Впервые они видела его пальцы за такой тонкой работой.

Не понимаю, как он это делает, подумала она. Подчиняясь внезапному импульсу, она взяла его за руку и потянула к себе. Он не сопротивлялся, она рассматривала его расслабленную кисть.

- Замечательно. Даже сетка на пальцах кажется естественной.

- Разумеется, это сделано специально, - сказал Тони. Потом разговорчиво добавил: - Кожа из гибкого пластика, а скелет из легкого металлического сплава. Вам интересно?

- Нет. - Она подняла покрасневшее лицо. - Неудобно заглядывать в твои внутренности. Ты ведь не заглядываешь в мои.

- В моем мозгу нет места для такого любопытства. Я могу действовать только в пределах своих возможностей.

Клер в наступившей тишине почувствовала, как внутри у нее что-то напряглось. Почему она все время забывает, что он машина? Теперь он сам напомнил ей об этом. Неужели ей так необходимо сочувствие, что она даже робота готова воспринять как равного... потому что он ей посочувствовал?