Дикие копытные всегда привлекали внимание человека. На заре человечества они были важнейшей добычей охотника. Приручение диких копытных и создание большого числа продуктивных пород домашнего скота позволило преодолеть кризисную ситуацию, возникшую несколько тысяч лет назад в экономике человеческого общества. Животноводство наряду с земледелием стало важнейшим условием развития цивилизации.

Но дикие копытные не утратили своего значения и сегодня. Ныне живущие предки домашних животных исключительно важны для современного животноводства, использование их генофонда позволяет совершенствовать существующие породы и создавать новые, более устойчивые к болезням и лучше приспособленные к тем или иным климатическим условиям. Изучение образа жизни и поведения диких копытных помогает правильно решать вопросы содержания домашних животных, особенно при создании животноводческих комплексов.

Исчерпаны еще далеко не все возможности одомашнивания новых видов диких копытных. Продолжается упорная работа по приручению овцебыка, канны, некоторых видов оленей; успешно завершился перевод на полувольное содержание пятнистых оленей, лани, кабарги.

Усилению интереса к диким копытным немало способствовали исследования, проведенные в 60— 70-х годах на территории африканских саванн. Было показано, что 20–30 видов диких копытных без ущерба для целостности пастбищ образуют биомассу до 35 тонн на квадратный километр, тогда как максимальная биомасса домашнего скота на этих же пастбищах не превышает 3,6–5,5 тонны. Столь высокая продуктивность диких копытных объясняется тем, что каждый их вид использует в своем питании лишь определенные группы растений или их части — это результат длительной совместной эволюции растительного и животного мира саванн. А для домашних животных большинство саванных растений оказываются непригодными.

Эти данные повлекли за собой попытки приучить диких копытных к вольному и полувольному содержанию на фермах. Уже первые эксперименты показали, что при таком образе жизни дикие копытные дают в 3–4 раза больше мясной продукции, чем традиционные формы животноводства. Дальнейшие наблюдения подтвердили высокую целесообразность совместного содержания на пастбищах домашнего скота и диких копытных. В настоящее время уже на многих тысячах ферм в Восточной и Южной Африке пасутся канны, бубалы, импалы, спрингбоки и другие антилопы. При этом нередко те антилопы, которые пасутся вместе с домашним скотом, на ночь приходят в огороженные загоны корали, то есть уже происходит частичное одомашнивание этих животных.

Охота которая во многих странах совсем еще недавно привела к резкому сокращению численности большинства видов диких копытных, в последние десятилетия приобрела новые формы. Изучение биологии животных и создание научно обоснованных правовых норм обеспечивают расширенное воспроизводство объектов охоты. Многие виды животных, которые в конце прошлого и начале нашего столетня оказались на грани исчезновения, вновь стали массовыми объектами охоты. К таким видам в Северной Америке относится, например, вилорог, поголовье которого превысило 500 тысяч, а в Западной Европе — косуля, численность которой близка к шести миллионам голов. При этом у некоторых диких копытных, например у той же косули, возникли особые экологические формы, с большим успехом уживающиеся рядом с человеком. Так называемые полевые косули образуют на сельскохозяйственных угодьях Европы более плотные популяции, чем в дикой природе. Сходная экологическая дифференцировка, видимо, происходит и у беломордого бубала Южной Африки: стада этой антилопы регулярно откочевывают на кукурузные поля после снятия урожая и кормятся там всходами трав. Для их популяций также характерна высокая плотность.

Еще несколько десятилетий назад создалось впечатление, что охота на диких копытных, во всяком случае в развитых странах, умирает и роль ее в экономике сводится к ничтожно малым размерам. Однако это оказалось ошибкой, напротив, охота на диких копытных стала быстро развиваться и приобретать вое большее значение. По неполным данным, в 70-х годах от диких копытных человек уже получал ежегодно около 1,3 миллиона тонн мяса, в том числе в Западной Европе примерно 80–90 тысяч тонн. В некоторых странах, например в Швеции, только лось давал 12 тысяч тонн мяса в год, что составляло около 3 % всей потребляемой в стране мясной продукции. Совещание Международного союза охоты и охраны дичи, проходившее в сентябре 1982 года, подтвердило, что значение охоты на диких копытных неизменно возрастает с каждым годом.

В Советском Союзе благодаря ряду природоохранных мероприятий удалось восстановить численность многих видов диких копытных. Классическим примером стал сайгак, который из вымирающего вида, едва насчитывающего тысячу голов, стал самым многочисленным промысловым диким копытным нашей страны. Лось из редкого животного европейской части СССР стал обычным охотничьим животным, общее поголовье которого приближается к 900 тысячам. Европейский благородный олень за последние десятилетия увеличил свою численность более чем в 100 раз. В сотни раз возросло поголовье дикого северного оленя и т. д. Главным образом благодаря созданию заповедников удалось спасти от полного исчезновения таких редких копытных, как кулан, горал, кавказские туры, бухарский олень, винторогий козел.

Конечно, не со всеми видами диких копытных положение сегодня благополучно. В первое издание Красной книга СССР (1978 год) было внесено 12 видов копытных, главным образом тех, чьи места обитания разрушены или почти полностью заняты домашними животными (дикие бараны, винторогий козел, бухарский олень и др.). Однако уже во втором издании Красной книги, которое скоро выйдет в свет, такие дикие копытные, как зубр и северный олень с Новой Земли, получили статус восстановленных! Есть основания надеяться, что за ними в недалеком будущем последуют и ряд других видов. Расширение системы заповедных территорий, создание ферм по разведению редких видов и другие мероприятия, предусмотренные Законом об охране и использовании животного мира СССР, вступившим в силу 1 января 1981 года, в большой мере обеспечивают решение задачи восстановления и охраны этой замечательной группы диких животных.

«Шириной стадо было миль двадцать, не меньше — другого его края нам разглядеть не удалось, а длиной так и все шестьдесят миль, коли не больше. Целых два графства сплошь одни бизоны! Может, сто тысяч, может, миллион, а может, и сто миллионов. Откуда мне знать!» Так описал стадо бизонов в канзасской прерии один из первых поселенцев, и это отнюдь не охотничья побасенка. Первопроходцы американского Запада были ошеломлены при виде неисчислимых полчищ бизонов, двигавшихся всюду, куда хватал глаз, и порой затемнявших солнце пылью, которую поднимали их копыта. Такое зрелище вызывало в зрителях почти благоговейное чувство, и это понятно: никакие другие четвероногие из всех когда-либо обитавших на Земле не собирались вместе в таких колоссальных количествах. Но в будущем, скорее всего, увидеть подобное никому уже не доведется.

Стада бизонов давно исчезли с американских равнин, а их немногие уцелевшие потомки живы только благодаря тому, что люди стали их оберегать. Однако гигантские стада, представляющие собой одно из самых необычных явлений в жизни животных, в незапамятные времена бродили и по другим континентам, о чем свидетельствуют, например, рисунки доисторических людей во французских пещерах. Кое-где большие стада пока еще сохранились. Так, на равнинах Серенгети в Восточной Африке ежегодно в период дождей до ста тысяч гну собираются вместе перед началом длительных миграций к зеленеющим пастбищам. В движении это гигантское стадо, одно из величественнейших зрелищ природы, кажется каким-то единым организмом, а не просто беспорядочным скопищем животных, оказавшихся в одном и том же месте в одно и то же время. Стадо словно бы обладает индивидуальностью и особой жизнью.