– И почему ты до сих пор разговариваешь?

– Здрасьте! Это ты хотела выйти сегодня на воду. Черт возьми, я не знаю, почему вообще согласился на это, – сказал он.

– Потому что ты знаешь, что Сэмми – твое слабое место, – сказала я.

Он улыбнулся:

– Думаю, да.

Он посмотрел на воду и отправился дальше на север.

– Итак, как твои дела? Я впечатлен, что ты так долго продержалась.

– Я этого не сделала.

– Что случилось?

– Уронила тарелку персиков кое на кого. – Помолчав, я продолжила. – Бросила. Должна признаться, что я специально бросила персики.

Он засмеялся, немного впечатленный моим поступком:

– Она заслужила это?

– Не думаю, что это вопрос, который будет интересовать шефа Z. Я моментально убежала оттуда, чтобы это не выяснять.

Итан заглушил двигатель:

– Что ж, я заинтересован.

– Это была Эмбер Риччи. Женщина, которая меня взломала. Она отняла мои контракты на выпуск поваренной книги и мое шоу на Food Network. Она даже не умеет готовить.

– Тоже.

Я с непониманием посмотрела на него.

– Просто говорю, ты, наверное, должна сказать: «Она тоже не умеет готовить».

– Она делает тосты, Итан.

– Мне нравятся тосты. – Он пожал плечами. – Но я не из тех парней, которые разбираются в рецептах. Мне нравится импровизировать. Поставьте тост в тостер. Достаньте его. Посмотрите, что получилось.

Я рассмеялась.

– Не знаю, о чем я думала. Она просто сидела в ресторане, и в моей голове что-то щелкнуло.

Он вытащил косяк из своего кармана.

– Похоже, она заслужила это.

Итан пытался заставить меня чувствовать себя лучше, ведь он оправдывал мои чувства к Эмбер. Но это не так. Я думала о том, что Эмбер разрушает мою жизнь, чтобы улучшить ее собственную. Я злилась раньше, но, подумав о ребенке, которого я носила, – стала еще злее. Мое сердце было разбито.

Итан поджег косяк и затянулся. Я посмотрела на него.

– Что? Это законно.

– Не уверена, что это правило действует при управлении лодкой.

– Тогда, хорошо, что мы стоим на месте.

Он протянул мне косяк. Я покачала головой.

– Не хочешь?

– Я беременна.

 –Вау. – Он отодвинул косяк назад, чтобы дым не попадал на нас. – Весь кайф обломала. Буквально.

Он уставился на косяк, и я наблюдала за тем, как он воспринял новость о моей беременности.

– Муж в курсе?

Я вздрогнула. Муж. Бывший муж. Как я должна называть его теперь? Как это объяснить Итану? Я покачала головой.

– Почему нет?

Я пожала плечами:

– Он слишком занят, ухаживая за своей новой подругой.

Он сделал еще одну затяжку.

– Вау.

Затем он снова сосредоточился на косяке. Мы сидели в полной тишине.

– Я говорил тебе, что у меня трое детей?

В шоке я посмотрела на него:

– Что?

Он кивнул:

– Все от разных матерей.

 – Шустрые сперматозоиды.

Он улыбнулся:

– Первого я не знаю. Не смог справиться с этим. Мне было восемнадцать, и я вел себя ужасно. Сейчас большую часть своего времени я провожу в раздумьях о двух других. Это не одно и то же. Моя дочь, мой первенец, заслуживает лучшего отца, чем я.

– Если ты пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше, это не совсем работает.

– Заставить тебя чувствовать себя лучше? Я пытаюсь заставить меня чувствовать себя лучше.

– Тебе было восемнадцать, когда ты облажался.

– Верно, – сказал он. – И это совсем не то, как лгать обо всей своей жизни.

– Ладно, хватит.

– Отправила своего мужа в объятия другой женщины. Лишилась работы из-за тарелки с персиками.

– Пожалуйста, прекрати говорить.

– Довольно честный ход – бросить в нее персики, – сказал он. – Несмотря на последствия.

Я посмотрела на него, пытаясь прочитать, развлекается он до сих пор или нет.

Он выкинул косяк:

– Я серьезно. Когда ты в последний раз делала что-то подобное?

– Сумасшедшее?

– Честное. Не задумываясь о том, как это будет выглядеть для толпы твоих многочисленных поклонников, – сказал он. – Просто позволь себе чувствовать момент, не привлекая куратора.

Я задумалась. Куратор. Прекрасное слово для того, что требовалось от меня, дабы представить миру «Маленькую Саншайн», чтобы представить миру себя. Все, что я делала на протяжении долгого времени, требовало этого: фильтровать фотографии, выбирать совершенные фразы, чтобы захватить четкий, более интересный и фотогеничный момент, который я должна была показать наблюдателям.

Дэнни стал первой жертвой избавления от реальности. Каждый вечер (а иногда и ночь) мы делали снимок того, что на самом деле происходило (например, ужасно невкусную пиццу), а затем выставляли в Instagram «импровизированную» фотографию, которой на самом деле занимались десятки человек, пока камера снимала меня: «наслаждающуюся» вкусной пиццей и с упоением просматривающую самое горячее шоу. Все это подкреплялось вот такими хэштэгами: #домашняявыпечка #смогланайтивремядлямуженька #Уолтавпрезиденты

Какие могли быть последствия, когда нам говорили, что того как мы жили на самом деле, было недостаточно?

Итан включил зажигание:

– Может быть, дело в том, что тебе пора перестать лгать?

– Мне больше незачем лгать, – сказала я.

Он повернул руль, его лодка полетела вперед.

– На твоем месте, я бы ловил комплимент там, где ты можешь получить его.

Когда мы подъехали к дому, Рэйн вышагивала по крыльцу. Злющая. Мне потребовалась секунда, чтобы заметить это. Она как обычно не поздоровалась со мной. Я обошла машину, чтобы выпустить Сэмми.

– Привет, мам! – крикнула она.

Рэйн скрестила руки на груди:

– Где, черт возьми, вы были, ребята?

–Е здили на рыбалку, – сказала я, поднимаясь по ступенькам. – Расслабься.

–Р асслабиться? Мне названивают с лагеря, потому что Сэмми не появилась там. Вы не думали, что вам, возможно, надо было позвонить мне, прежде чем удрать в открытое море?

– Я звонила тебе, – сказала я. – И оставила сообщение.

– Я тоже, – вмешалась Сэмми.

– Сэмми, зайди в дом.

– Мама...

– Внутрь!

Сэмми остановилась у двери. Я улыбнулась ей, и она, с печальным видом, махнула рукой, как будто не хотела, чтобы ее отстраняли от разбора полетов.

У Рэйн, похоже, выросла пара глаз на затылке, потому что она стала еще злее.

– Сейчас же зайди в дом!

Сэмми исчезла, а Рэйн посмотрела на меня, метая молнии взглядом.

– Как ты могла это сделать?

– Рэйн, клянусь тебе, я не думала, что ты расстроишься.

– Я подняла на уши весь лагерь, прежде чем прослушала твое сообщение. Ты знаешь, как я себя чувствовала? Я подумала, может быть, с вами что-то случилось. Я думала, ты свалила. Я не знала, что происходит.

– Так тебе пришлось нелегко в эти пять секунд?

– Ты думаешь, это смешно?

– Нет. Извини, Рэйн. Я подумала, что было бы интересно совершить поездку, вместо того, чтобы просто сидеть дома.

– С каких пор ты решаешь, куда брать моего ребенка?

– Ты же позволила ей пропустить лагерь.

– Я позволила ей! Не ты, – сказала она. – Ты не можешь принимать такие решения.

– Рэйн, она не хотела идти. И, говорю тебе, у нее был хороший день. Она почитала, подышала свежим воздухом, съела какой-то начос. Не нужно так расстраиваться. Она отлично провела время.

Сестра развернулась и ворвалась в дом, хлопнув дверью о стену так, что та от нее отскочила и начала закрываться.

– Значит, теперь ты эксперт в воспитании моего ребенка?

Я распахнула дверь и последовала за ней:

– Я помогаю тебе с ней. Как насчет того, чтобы просто сказать «Спасибо».

– Ради Бога, я могла бы попросить кого-нибудь из колледжа отвезти Сэмми в лагерь на следующий день после аварии Томаса, – сказала она.– Все, кто здесь живет, отлично знают к кому можно обратиться за помощью.