— Среднего роста, худощавый, в тюрбане и очках, лицо закрыто… Он?

— По идее да. Подойдем?

— Ну а чего тянуть?

Анархисты неспешно подошли к афганцу.

— Салам! Ты Рашид? — бросил Джарек на языке дари.

— А вы, собственно, кто? — спросил человек тихим и мягким голосом, но достаточно строго.

— Моджахеды, — ответил Кэно. — Друзья Шайтана из Пакистана. Нам нужно вооружение.

— Да, мое имя действительно Рашид и я продаю кое-что. Ждите, — не повышая голоса, приказал худощавый афганец в камуфляже и нырнул в низкую дверь в глубине дукана, спрятанную под коврами.

— Джарек, не находишь его странным? — проговорил Кэно, когда оружейник удалился. — Мне кажется, Рашид не тот, за кого себя выдает. Проследить бы за ним.

Джарек молча кивнул и вышел из дукана. Сначала нужно было уйти в сторону, из поля видимости дукандора. Дальше можно было лишь примерно прикинуть, куда мог пойти Рашид. Кэно пошел за дукан вдоль дувала. Рашид петлял между кишалаками. Джарек и Кэно следили за ним из-за поворотов, держась на приличном расстоянии. Афганец осмотрелся — анархистам пришлось резко пригнуться. Тогда послышался скрип отворяющейся двери. Афганец вошел в дом, захлопнув двери за собой, и мужчины могли лишь примерно догадываться, в какой именно.

Кэно осторожно встал и метнулся короткими перебежками за угол кишлака с поблекшим бирюзовым окном. Припав спиной к стене, он жестом подозвал напарника.

— Посмотри, — сквозь зубы прошептал он. — Но только осторожно.

Джарек вцепился пальцами в деревянную раму, привстал и козырьком приставил ладонь ко лбу. Мутное стекло бликовало, но он смог разобрать происходящее.

— Какого дьявола! — находясь в крайнем потрясении, шепнул он.

Кэно прильнул к стеклу и чуть не упал. Афганец, пообещавший им вооружение, скинул верхнюю одежду, снял пестрый платок шемах, скрывавший пол-лица, черный тюрбан и темные очки. Их собеседник оказался девушкой девятнадцати-двадцати лет. Она положила на накрытую гобеленом лежанку рюкзак и автомат, достала из рюкзака пачку денег, пересчитала выручку и поспешно сунула ее в тайник за черно-красным настенным ковром. Потом она перешла к старинному деревянному столу у другой стены, завешенной таким же ярким ковром, и принялась разбирать какие-то бумаги. Ее молодое смуглое лицо было экзотически-прекрасным — у девушки были пронзительные светло-серые глаза с длинными густыми ресницами и черные волнистые волосы, выразительные скулы и широкие красные обветренные губы с парой-другой свежих трещин. Она нашла то, что искала, сложила листы пополам и кинула в рюкзак.

— Это и есть местный оружейный барон, черт возьми?! — возмутился Кэно. — Надо бы достойно встретить и поговорить с деткой.

— Да, ты был прав, что Рашид — вовсе не Рашид. Хорошо, что мы не поспорили на сто баксов.

— Тогда спорим на сто баксов, что я ее поцелую, и она ничего мне не сделает? — гордо и вызывающе произнес Кэно.

— Посмотрим-посмотрим… А в прочем, заметано!

Анархисты пожали друг другу руки, разбить было некому.

Девушка зашнуровала военные ботинки, накинула на плечи куртку и, откинув назад волосы, вновь надела тюрбан и очки. Тщательно закрыв лицо шемахом, она взвалила на плечо рюкзак и взяла в руки автомат. Отчаянная женщина, торгующая оружием в затерянном в горах ауле, осторожно вышла из дома и пошла обратно к дукану. Туда уже вернулись, спешно опережая ее, американские террористы.

— Не здесь, — ожидаемо объявил «Рашид», подходя к клиентам. — За мной.

Азартно переглядываясь, мужчины следовали за переодетой афганской женщиной через поселок, до скал, где между камней зиял чернеющий лаз – вход в тоннели-кяризы. Эти искусственные пещеры с давних времен служили аулам оросительной системой, а теперь мятежники-душманы расширяли, дополняли их, чтобы использовать как тайную коммуникацию, места засад, базирования и даже складов. Девушка ловко пролезла в кяриз, что было для нее давно привычным делом, но в сырой темноте тоннеля что-то пошло не так. Она почувствовала, как кто-то рванул автомат из ее рук, но закричать не успела — чья-то шершавая, покрытая мозолями ладонь зажала ей рот. Ее силой поволокли вглубь системы кяризов. Женщина всегда знала, что ее дело связано с риском, у нее были выработаны ориентировочные приемы на случай нападения, но она не успела даже собраться с мыслями и достать кинжал, когда ситуация приняла новый оборот. Ее отпустили так же неожиданно, как и схватили. Нападавшие стояли возле нее, в то время как она оказалась спиной к стене — они намеревались не позволить ей уйти. Высокий бородатый человек сорвал с нее темные очки, тюрбан и платок, а потом щелкнул у ее лица зажигалкой.

— Здешние оружейники выглядят весьма странно… — задумчиво произнес он по-английски, всматриваясь в бесцветно-серые, лучистые глаза незнакомки.

Девушка выхватила из ножен на поясе тонкий кинжал чуру.

— Вы следили за мной?!

— А ты неплохо говоришь по-английски, детка, — улыбаясь, сказал Кэно. Джарек стоял слева от него и держал в руках отобранный автомат.

Девушка угрожающе замахнулась:

— Не смейте угрожать мне!

Кэно рассмеялся и провел рукой по ее волосам. Она отшатнулась и махнула кинжалом.

— А я тут поспорил со своим другом, — спокойно заговорил Кэно, — что я сейчас поцелую тебя, и ты мне ничего не сделаешь.

— Не дождешься!

Она попыталась ударить Кэно ногой в пах, но тот поставил блок и тут же схватил ее за ногу и прижал к холодной стене кяриза.

— А это, кстати, запрещенный прием, детка, — с укоризной заметил он. Девушка отчаянно пыталась вырваться из его крепких рук.

— Знаете, что с вами сделают за изнасилование?!

Кэно отпустил ее и немного отошел назад.

— А я тебя в постель не тяну. Детка, не надо говорить глупостей.

— Автомат отдай!

Девушка продолжала угрожать анархистам чурой, но Кэно повернулся к Джареку и отрицательно покачал головой, давая понять, что автомат не отдадут.

— Ага! Сейчас! И ты меня застрелишь! — поддержал его Джарек.

— Тогда плати деньги за автомат! Живо!

— Ишь ты, какая смелая! — с улыбкой восхитился Кэно. — С кинжалом против автомата идет.

Женщина, торгующая оружием, впервые оказалась в подобной ситуации. Она чувствовала себя загнанной в угол, не могла поверить, что просчиталась, осознавала неравенство сил, у нее начали сдавать нервы:

— Да что вам надо?! — отчаянно закричала она.

Кэно сделал жалостливое выражение лица:

— Оружие хотим купить… Так что насчет нашего спора с другом?

Он попытался вновь коснуться ее волос, черной змеей лежащих на смуглой щеке, но девушка тут же проткнула чурой его ладонь, пронзив мягкие ткани чуть ниже мизинца. Кэно отступил.

— Ты проспорил! — гневно произнесла она.

— Я так не думаю.

Кэно резко схватил ее за плечи, прижал к своей груди и раздвинул языком ее пересушенные губы. Девушка, знавшая, что стоило сделать, впала в непонятное для самой себя оцепенение. Она вскинула руку с чурой, готовясь нанести роковой удар в спину, но более не шевельнулась. Разум ее кричал, что она теряет, возможно, последний шанс вырваться из рук чужаков, у которых на уме было неведомо что, но своим телом она более не владела. В своих переживаниях она столкнулась с чем-то неведомым, чего никогда не испытывала прежде, чему не находила даже названия. Так как непознанному можно сопротивляться? Она разжала пальцы. Она перестала быть собой. Чура упала на землю, а руки девушки плавно легли на плечи Кэно. Ей на миг показалось, что прошла вечность, когда он все же прекратил крепко держать ее за худые плечи и мять ее губы своими. Готовое к бою сознание мгновенно вернулось в оставленное тело. Девушка резко отпрыгнула назад, с отвращением вытирая зардевшие губы рукавом.

— Отойди!

— Что такое? Боишься нас?

— Знаю, что у вас на уме…

— Было бы у нас что-то на уме, мы бы это уже сделали, детка, — усмехнувшись, проговорил Кэно и вновь жалостливо глянул в ее свинцово-серые глаза: — Нам бы действительно оружие купить.

— Так, знаете ли, переговоры не ведутся! — в полной растерянности крикнула она, пытаясь из последних сил удерживать уверенную позицию, хотя в душе уже чувствовала себя проигравшей. — Настоящее имя Шайтана из Пакистана?

— Харви Дуглас, — ответил Кэно. — Мой сослуживец, много чего могу рассказать о нем. Короче, пошли — поговорим по-человечески.

Воинственная женщина гневно метнула взгляд на Джарека.

— Автомат отдай! — уверенно приказала она.

Кэно кивнул.

— Как скажешь, лидер, — Джарек протянул девушке ее оружие. Она вырвала автомат из чужих рук и закинула его на плечо.

— Ладно, извини, «Рашид», — подавив смешок, обратился к ней Кэно и тут же заговорил серьезно: — Знаем, грубоватое вышло знакомство.

— Меня зовут Кира, — холодно бросила женщина, подняв чуру и убирая кинжал в ножны.

Она достала из рюкзака фонарь и осмотрелась в тоннелях. Сориентировавшись в кяризах, она вновь повела мужчин за собой. Они вышли из искусственных пещер на пустынное плато со следами кострищ, обложенных массивными почерневшими камнями. Над горами в бездонном небе сияли холодные звезды, так похожие на светло-серые пронзительные глаза на смуглом лице восточной женщины. Кира села по-турецки у кострища и убрала фонарь обратно в рюкзак. Стоило ей отвлечься на несколько секунд, Джарек с досадой протянул Кэно стодолларовую купюру. Главарь с улыбкой спрятал деньги в карман.

— Значит, тебе двадцать — или сколько? — лет, а ты одеваешься в мужскую одежду, берешь автомат и идешь торговать оружием? — начал расспрашивать Кэно, присев на камень.

Джарек тем временем начал раскладывать костер.

— Эта война отобрала у меня всю семью, — отвечала Кира, опустив глаза. — В живых остались только я и мой брат Ахмед. Он укрылся в другом ауле, недалеко отсюда, с небольшим отрядом. Он не знает о том, что я жива.