Со студией по производству видеоклипов все складывалось поначалу успешно. Симонов быстро учился на собственных ошибках. Работу провели ювелирную. Был выявлен подозреваемый - некий Кац. Его аккуратно изъяли и доставили на оперативную базу Центра. Через три часа после начала работы с ним на базу было совершено нападение. Вместе с Симоновым и пятью оперативниками, то есть практически всей группой, погиб Уран - начальник развед-сектора.

- Как цыплят-табака поджарили, - покачал я головой, рассматривая цветные фотографии разгромленной базы.

- Да, ткнули нас мордой в грязь. Мы потеряли самую профессиональную группу, - сказал Остроган.

- Прокололись, как новички, ваши профессионалы. Установили наблюдение за объектом и не заметили, как сами попали под колпак. Да еще расшифровали базу это вообще ни в какие ворота не лезет.

- Ты в это веришь?

- Как сказать. Симонов был мастер и ребят набрал не промах. Видимо, противник оказался подготовлен лучше.

- Похоже, у этого Каца могли узнать такое, что имело большое значение. Уран за несколько минут до нападения на базу выходил со мной на связь и говорил, что, похоже, при допросе Каца находит подтверждение одной своей идее.

- Другие спецслужбы информировались о ведущемся расследовании? Вы запрашивали помощь?

- Конечно, нет. Мы установили гриф секретности и приняли меры, чтобы ничего не просочилось за пределы "треста". Даже у нас о программе знали считанные единицы. Времена такие - не ведаешь, где тебя завернут в подарочную обертку и продадут с потрохами... Однако Симонов в процессе расследования посылал запросы в ФСБ и МВД по текущим вопросам.

- Возможно, на этом и прокололся. Кто-то проанализировал и понял, что он ищет.

- Не исключено, хоть и маловероятно. Мы ничего не знаем. С какой целью идет кодирование и что вбивается в голову нашим согражданам? Кем? Проникли ли наши противники в государственные органы и насколько глубоко?

- Что предпринято "трестом" после ликвидации базы?

- Почти ничего. Решили самое интересное оставить вам,- невесело улыбнулся Острогин. - Только завершили отработку Каца.

- Выяснили, что он отличный семьянин, от него без ума все старушки во дворе, ни по каким учетам он не проходит, - поддакнул я.

- Почти. Кац Альберт Моисеевич, 1965 года рождения, образование среднее. Не женился, не привлекался, с преступным элементом и темным людом не общался, кроме, конечно, как по работе. В шоу-бизнесе с девяносто первого. Сер, тускл, ничем не примечателен. Блеклая, никчемная фигура... Несуществующая фигура.

- Что вы имеете в виду?

- Не было до девяносто первого года такого Каца. Он возник из ничего.

- Из ничего что-то не возникает. В учебниках для пятого класса пишут.

- Мы тоже так посчитали... И нам удалось установить, кем он был в прошлой жизни. За этим безобидным занятием - установлением прошлого никчемного рекламщика - мы потеряли еще одного оперативника.

- Сурово.

- Даже чересчур. В общем, Кац - это Тупягин Василий Васильевич, уроженец Иркутска. Без вести пропал в Иркутской области.

- Когда?

- В девяностом...

Все тот же заколдованный девяностый.

- Мне нужны материалы по формуле Токмачевского. И весь объем обрабатываемых данных.

- Зачем? - насторожился Острогин.

- Усажу за нее нашего "Лобачевского". Пусть ищет носители информвирусов.

- Думаешь, он справится с делом лучше аналитиков Севастьянова?

- Возможно... Кстати, откуда взялся новый начальник разведсектора? Ничего о нем не слышал.

- В "тресте" уже три года. Ты их продремал в берлоге, время от времени распугивая московскую шпану вроде Каратиста.

- В этой акции была необходимость. Для безопасности группы и ее имущества я имею право на проведение силовых акций.

- Имеешь... Лукницкий работал в Первом главном управлении КГБ, потом в ведомстве Примакова. Был на оперативной работе. Отличный специалист.

- Короче, нам его навязали. И вы не знаете, чего ждать от этого Алена Делона,

- Он хороший специалист.

Остроган говорил без особого подъема. Заметно, что он не питал теплых чувств к своему новому заму.

- Все, группа в работе, - сказал я напоследок. - На вашей базе я не появляюсь. Связь по "зеленой линии".

- Я должен быть в курсе того, что вы делаете.

- По мере возможностей, - отрезал я.

Острогин кивнул с явным неудовольствием. Пожимая ему на прощание руку, я понял, что меня смущало в нем сегодня. Острогин никогда не отличался особой доверчивостью к людям, благодаря чему и прожил так долго. Сейчас же я увидел, что он не доверяет и мне...

Группа "Тень" приведена мной в боевую готовность по режиму "Экстра". Все отлажено, отработано, продумано до мельчайших деталей. Всякий знает свое место. Каждый оперативник страхует другого. Контакты, связь, взаимодействие - все рассчитано на то, чтобы не засыпаться самому и не проколоть товарища. Три года консервации не могли сказаться на нас. Слишком глубоко вбиты навыки, слишком многое за плечами.

Наш компьютерный центр сильно уступал КЦ исследовательско-аналитического сектора, но тоже был неплох.

В Москве немного систем такого уровня. Он располагался в подвале невзрачного здания недалеко от Московской кольцевой дороги и был прекрасно защищен от прослушивания, считывания информации, нападения. Здесь можно было бы выдержать длительную осаду, благо оружия предостаточно. Подходы просматривались чувствительными видеокамерами, в том числе и работающими в инфракрасном диапазоне.

Мощный компьютер - полдела. К нему нужна светлая голова. У Вени Груздева ("Лобачевского") не голова, а Дом Советов. В его взаимоотношениях с компьютерами - нечто большее, чем простая связка человек - машина. Он ощущал компьютер как живое существо, чуть ли не сливался с ним воедино. Тут попахивало мистикой. Три года назад, в одну из последних наших акций в США, "Лобачевскому" удалось влезть в компьютер ФБР. Янки до сих пор гадают, кто их так красиво тогда провел. Мы показали, кто они и кто мы. В очередной раз подтвердилось когда доходит до настоящего дела, янки ни на что не способны. Разве только бомбить города с гражданским населением.