Поэтому теперь я эту раздражающую меня чёртову ведьму иначе как сукой не зову.

А в дополнение ко всему прочему, она ещё и принцесса этой страны.

В «Сказании о Четырёх Священных Орудиях», той книге, которую я читал перед тем, как попасть сюда, как раз была шлюховатая принцесса. Я даже оглянулся — не о ней ли шла речь?

— Герой Щита пронёс на дуэль один на один монстров, которых спрятал под плащом. Поэтому мой отец, как король и судья поединка, принял решение об окончании битвы.

Да что ты говоришь? Если меня отправить на дуэль один на один без возможности атаковать, у меня ни малейшего шанса на победу не останется! Хотя, конечно же, вы на это и рассчитывали.

— Я понял вашу мысль, но...

— Не могу согласиться.

Ицуки и Рен выглядели недовольными.

Сука продолжала думать над отговоркой. Что-что, а коварство у неё отлично развито.

— Майн-сан. Это не отменяет того факта, что применённое вами заклинание — нарушение правил.

— Я согласен с тем, что он ни черта не делает, но я не видел, чтобы в гильдии на его имя приходил хоть один запрос. Ему как раз нужна хотя бы минимальная поддержка, разве нет? Он ведь и правда защитил деревню вместо рыцарей?

Я услышал, как эта сучка недовольно цокнула.

Так тебе и надо. Ты должна понимать, что даже твоя власть не поможет тебе обмануть Героев.

Перевес по доказательствам на моей стороне. Когда ты подставила меня, тому не было ни единого свидетеля, но сейчас всё по-другому.

— ...Ладно. Я согласен дать минимальную сумму. Можешь забрать деньги, — величественно объявил король, и мешок передали мне.

— Тогда позвольте откланяться, Ваше Величество. Уважаемые Герои, благодарю вас за справедливое суждение.

Рафталия потянула меня вперёд, и мы двинулись к выходу.

— Нытьё неудачника, — выплюнул Мотоясу; Рен и Ицуки лишь пожали плечами.

Из уст Мотоясу такие слова звучат довольно двусмысленно.

Да... насколько же легче терпеть несправедливость, когда ею есть с кем поделиться.

Рен с Ицуки тоже начали подозревать Мотоясу. Впрочем, они все ещё делают вид, что ничего не замечают, так что прощать их я не собираюсь.

— Теперь пойдёмте к шатру работорговца, заново нанесём метку, — повернулась она ко мне, только мы покинули замок.

— А-а?

— Иначе Наофуми-сама не сможет снова довериться мне всем сердцем.

— Да ладно... думаю, тебе уже вовсе не обязательно быть рабом.

— Нет.

— Чего?

— Не лгите. Наофуми-сама кроме рабов никому не доверяет.

...Может, я неправильно её воспитал?

И даже если это правда, что я доверяю только рабам, Рафталия — исключение.

Если бы она думала только о себе, она бы присоединилась к Мотоясу после той битвы...

Ей ведь незачем было оставаться рядом с самым презираемым человеком в стране.

— Эм... Рафталия.

— Что такое?

— Я доверяю тебе и без проклятия.

— Нет, я так хочу.

...Почему она так на этом настаивает?

— Я хочу иметь что-то, чем можно доказать свою преданность вам, Наофуми-сама.

— Ха-а-а...

От этих слов во мне сразу возникло желание защищать эту девушку.

Я бы назвал пробудившееся во мне чувство любовью, но что-то мешало мне.

Она выглядела взрослой, но ещё совсем недавно Рафталия была ребёнком. Вот такая особенность у полулюдей — с набором уровней они начинают развиваться не по годам.

Родители Рафталии попали под удар волны и погибли. Наверное, моё желание защищать её вызвано любовью не романтической, а родительской природы. С учётом того, что я её вырастил... это определённо так.

Наверняка это отцовские чувства. Я должен заменить ей семью.

— Так что пойдёмте.

Раз настаивает, не буду препятствовать. Пусть делает что хочет.

Так мы и пришли к рабскому шатру — чтобы уладить этот вопрос.

— О, да это же Герой-сама. Что привело вас ко мне сегодня?

Работорговец во фраке театрально поприветствовал нас.

— О? — теперь он, не скрывая восторга, с любопытством посмотрел на Рафталию.— Какая изумительная перемена. Вот уж не думал, что из неё вырастет такая красавица.

После чего опустил плечи, словно я не оправдал его ожиданий.

Когда я разочаровался в людях, этот работорговец предложил мне купить раба в качестве адекватного решения проблемы человека, у которого есть немного денег, но нет возможности атаковать.

Это был невысокий толстый господин среднего возраста. Идеальный образец "подозрительной личности".

Как я понял, ему понравился мой взгляд на жизнь, поэтому он хорошо ко мне отнёсся. У него я и купил Рафталию.

— ...Чего?

— Я думал, вы будете больше походить на нас, вот незадача.

«О чём это он?» — подумалось мне, но озвучивать вопрос я не стал.

Может, намекнуть ему, что если он будет смотреть на меня свысока, то в будущем это помешает нашим отношениям?

— Вот, что я скажу тебе: истинный рабовладелец держит своего раба полумёртвым, но при этом повышает его уровень, — ответил я работорговцу с угрозой в голосе.

— Но вы, похоже, видели только тех рабов, которых заставляют работать на износ?

— Н-Наофуми-сама?

Рафталия бросила на меня беспокойный взгляд.

И самому понятно, что немного перебор. По сравнению с прошлым разом я стал увереннее.

— Ху-ху-ху... Вот значит как, любопытно.

Видимо, работорговцу по душе пришелся мой ответ. В его улыбке читалось: "Надо же, как бывает".

— Что же, по моим оценкам... раз она выросла такой красавицей, я готов дать за неё двадцать золотых монет, если она не девственница. Вас устроит?

— С чего вы взяли, что меня привели сюда продавать?! И я девственница!

От слов Рафталии работорговец изумленно выдохнул:

— Невероятно! Тогда как насчёт тридцати пяти? Разрешите проверить, действительно ли она?..

— Наофуми-сама!

Тридцать пять золотых монет за Рафталию?!

— Наофуми-сама! Пожалуйста, ну скажите же что-нибудь!

Тридцать пять золотых — да этого с лихвой хватит даже на того вервольфа 75-го уровня!

Пока я так стоял в прострации, Рафталия сделала страшное лицо и с силой сжала моё предплечье.

— Наофуми-сама... Если вы не прекратите шутить, я рассержусь.

— Что такое? Выглядишь жутко.

— Меня чуть ли не продают уже, а вы и не пытаетесь его остановить.

— Я пытаюсь казаться хладнокровным, чтобы меня уважали.

Мне оставалось только соврать ей. Узнай Рафталия, что в голове и правда мелькнула эта мысль, она могла бы меня и бросить.

Естественно, я ни за что не совершу такую глупость, не продам единственного в этом мире человека, который в меня верит.

— Тридцать пять золотых... — пробормотал я.

Её хватка стала ещё жёстче.

— Ой, ай!

Атака Рафталии... превысила мою защиту.

С другой стороны, в бою на неё теперь можно положиться без всяких сомнений...

— ...Может мне прямо сейчас сбежать?

— Это всего лишь шутка. Я просто задумался, почему тебя оценили в такую солидную сумму.

— Э-это... Наофуми-сама...

Рафталия почему-то вдруг застеснялась.

— В общем, я решил, что Рафталия не продаётся. Не буду же я продавать свою любимую дочку.

— Дочку?

— Случайно вырвалось. Забудь.

— А?..

Пусть я и опекал её, у Рафталии в этом мире было лишь два родителя. Наверняка ей тоже станет не по себе, если вдруг я начну считать себя ещё одним.

— Понимаю... Какая жалость. Так чем могу вам помочь?

— Так вот, ты уже слышал про переполох в замке?

На этот вопрос работорговец ухмыльнулся.

— Было дело. Рабскую печать сняли, верно?

— Раз так, то... и вообще, раз ты обо всем знаешь, то зачем пытался выкупить её?

Из-за тебя Рафталия чуть не разочаровалась во мне.

— Слов короля недостаточно, чтобы разрушить систему работорговли в этой стране. О да.

Вчера вечером король попытался конфисковать Рафталию, для чего на ходу переврал законы своего же королевства. На самом деле причина, видимо, была в том, что происходящее не устраивало Мотоясу.