Мы стояли около пепелища ошеломленные, потрясенные, впервые столкнувшись с войной так близко.

По решению правительства Театр имени Евг. Вахтангова был отправлен в эвакуацию в Омск. Меня, еще не получившую диплом, зачислили в труппу театра, и я поехала вместе с коллективом театра в Сибирь.

Уезжали мы из Москвы 14 октября 1941 года. На сколько? Верили, что на несколько недель, месяцев, ну, может быть, на год. Но война распорядилась иначе..."

К концу первого года войны на экраны страны вышла кинокомедия "Антон Иванович сердится" (между прочим, один из первых советских фильмов, реабилитировавший в лице Антона Ивановича дореволюционную интеллигенцию). Особенно фильм пришелся по вкусу фронтовикам, которые по горло были сыты "окопной правдой" и хотели видеть на экране не взрывы мин и пулеметные очереди, а счастливых девчонок, чтобы потом перед сном в сырой землянке мечтать: если бы не война, какая-нибудь красивая проказница, вроде Симочки Вороновой, могла бы полюбить меня.

Летчики, сражавшиеся с врагом в небесных просторах, встретив в Новосибирске одного из героев фильма "Антон Иванович сердится" Павла Кадочникова, признавались ему:

- Это самая военная картина. В ней показана наша мирная жизнь, музыка, любовь, ради которых мы и воюем.

Сюжет фильма прост, как и положено в комедии, рассчитанной на массового зрителя. Старый музыкант, энтузиаст и страстный поклонник классической музыки (что-то общее с В. В. Целиковским!) Антон Иванович возмущен увлечением дочери Симочки легкой музыкой и опереттой (а это уже Люся Целиковская!). Он настойчиво требует, чтобы дочь занималась только классической музыкой. В конце фильма старый музыкант убеждается, что все жанры искусства хороши, если воплощены творчески и талантливо.

Фильм пресса замалчивала. Чиновники были уверены, что солдатам нужны от кинематографа "ценные военно-учебные пособия", рекламировали малопригодную даже в учебных целях киноленту "Рукопашный бой". Похвалы идеологических работников сыпались и на посредственные героизированные фильмы: "Во имя родины", "Непобедимые", "Иван Никулин - русский матрос". Что ж, смотрели на фронте и это - какой-никакой, а все же отдых. Если не нравится, можно закрыть глаза и повспоминать милую довоенную жизнь. Но зато затаив дыхание все любовались на экране красивой девушкой Симочкой, которая не выступала с пламенными речами на партсобраниях, не надрывалась, выполняя в колхозе от восхода до заката непосильную мужицкую работу, а смеялась, танцевала, пела, влюблялась, Эта была та жизнь, о которой мечтал каждый и которую невозможно вытравить из нормального человека ни политзанятиями, ни партийными газетами, ни трудовыми пятилетками, ни даже войной. Люся Целиковская оказалась сильнее идеологии, на которую работали сотни тысяч чиновников и добровольных агитаторов, она побеждала в одиночку, потому что светилась жизнью, а от них веяло невыразимой скукой и ложью.

"В начале сороковых годов на экраны нашей страны,- вспоминает Александр Граве,- взошла новая звезда, не похожая на других,- Людмила Целиковская. Между собой могли соревноваться Тамара Макарова, Елена Кузьмина, Валентина Серова... Люся была вне конкурса, похожих на нее в кино не существовало. Она стала эталоном для подростков того времени, и в первую очередь посмотреть на нее бежали в кинотеатр девчонки, которым очень не хватало в те тяжелые годы человеческой теплоты и беззаботного веселья".

После выхода на экраны страны фильма "Антон Иванович сердится" за Целиковской утвердилось амплуа комедийно-лирической героини. В картинах "Сердца четырех", "Воздушный извозчик", "Близнецы", "Беспокойное хозяйство" она, конечно, с оговорками, тоже играла саму себя. Зритель привык к этой задорной девчонке и не представлял, что она может быть иной. Не представляли ее иной, к сожалению, и большинство кинорежиссеров.

Вместе с Вахтанговским театром в эвакуации в Омске Целиковская пробыла недолго. Режиссер Л. Трауберг правительственной телеграммой вызвал ее в Алма-Ату на съемки "Воздушного извозчика".

РАССКАЗЫВАЕТ ПАВЕЛ КАДОЧНИКОВ...

"В начале 1941 года режиссер Александр Викторович Ивановский начал снимать на "Ленфильме" комедию "Антон Иванович сердится". Мне была поручена одна из главных ролей - я играл молодого композитора Мухина, человека рассеянного, немного смешного и очень трогательного. Как на грех, в моего героя, склонного к легким жанрам, влюбилась профессорская дочь Симочка, в которой Антон Иванович - профессор консерватории, почитатель Баха и Бетховена, Глюка и Генделя - воспитывает любовь к классической музыке, ревниво оберегая ее от легкой музыки и джаза. Так возникал конфликт борьба сторонников серьезной и легкой музыки.

В картине было много забавных ситуаций. Вызывали улыбку чудак-профессор Антон Иванович (Н. Коновалов), злобствующий "композитор" Керосинов (его прекрасно сыграл Сергей Мартинсон), сочиняющий "физиологическую симфонию в четырех пароксизмах", которая в итоге оказывается не чем иным, как вариацией шуточной песенки "По улицам ходила большая крокодила"... Музыку к фильму писал композитор Дмитрий Кабалевский - он создал не только удивительно смешные опусы Керосинова, но и очаровательную музыку Мухина.

"Антон Иванович сердится" - жизнерадостная, веселая комедия. В ней звучала умная, хорошая мысль, выразившаяся в словах приснившегося Антону Ивановичу Баха: "Неважно, какой музыкальный жанр, а важно - талантлива музыка или нет, будь она серьезная или легкая". Эти слова говорил и мой герой Алеша Мухин - они как бы высвечивали его характер, помогали мне в работе.

Война для меня началась так же, как и для всех. Неожиданно, солнечным летним днем. Накануне мы снимали "Антона Ивановича", один из последних эпизодов. Потом, помнится, сразу отправились с женой в ТЮЗ, где были заняты в "Сказках Пушкина". Вернулись в тот вечер домой поздно. А утром решили позавтракать в Летнем саду. Утреннее солнышко предвещало чудный выходной. Но на душе было почему-то мрачно, и лица немногочисленных прохожих были какими-то неулыбчивыми, невоскресными. Казалось, даже трамваи как-то не так громыхают, и звоночки их глуше обычного. Вот тогда, еще ничего не зная, я впервые ощутил атмосферу войны - ведь мы просто-напросто проспали, не слышали утреннего сообщения. Но оно прозвучало вновь, объяснив нам наши ощущения, наше состояние в то утро.

Я помчался на студию. В одном из павильонов застаю такую картину. Сидит Людочка Целиковская, уткнув лицо в ладони, в голос рыдает, а над ней склонился наш режиссер Александр Викторович Ивановский, милейший человек, старейшина студии, создатель прославленной "Музыкальной истории". Люда подняла голову и сквозь слезы спросила с какой-то тайной детской надеждой:

- А может, это ошибка, неправда?!

- Это не ошибка! - сказал Ивановский.

Он хотел успокоить Людочку. Но он не мог лукавить - он был мудрым человеком, и его слова оказались пророческими:

- Эта война будет очень долгой и страшной. И не на жизнь, а на смерть. Мы будем воевать с одной из самых сильных армий мира. И, поверьте мне, душа моя, мы победим, обязательно победим!

Этот эпизод крепко врезался мне в память, и по сей день с ним ассоциируется начало войны.

А первая встреча с Людмилой Васильевной была незадолго до этого на съемочной площадке. Ивановский искал исполнительницу на роль Симочки, говоря, что это должна быть как будто бы юная Любовь Орлова.

И вот передо мной предстало очаровательное юное создание. Никаких проб у нас не было, мы оба сразу были утверждены и тотчас приступили к съемке. Первую же сцену знакомства мы играли импровизационно, и получилось, как все признали, очень натурально, потому что мы и впрямь не знали друг друга, робели и слегка заикались. Но очень скоро я смог оценить, какой живой человек, какая живая партнерша мне досталась. С подобной контактностью, непосредственностью, внутренней пластикой и чуткостью актерских реакций мне довелось встретиться еще только раз - в совместной работе с Людмилой Касаткиной. Ну а волшебная музыкальность Людмилы Целиковской покорила всех в съемочной группе, а потом и миллионы зрителей.