Между тем Джеймс Боуви задумал еще одну военную операцию, быть может, самую отчаянную и дерзкую из всех порождений военно-морского стратегического гения. В европейских анналах она получила ложное освещение, а британцы по сию пору из подлой зависти ее замалчивают.
Портсмутский порт был очень скверно защищен. Наша разведка в городе и арсеналах сообщила точные сведения о расположении воинских частей, укреплений и судов в гавани. И вот было решено нанести удар в самое сердце английской державы.
Допустить, что судно размеров "Устрашителя" может незамеченным войти в гавань и что пушки ее фортов оставят его невредимым, казалось невозможным даже безрассудно храбрым американцам. Однако в памятный день 26 июня 1782 года "Устрашитель" вышел с Гаврского рейда и под покровом густого тумана вошел в бухту Бончерч на острове Уайт и стал там на якорь. Неожиданно ворваться в форт Мартелло и обезоружить его малочисленный гарнизон выпало на долю Тома Штирборта с несколькими матросами синебушлатниками. Захваченный врасплох гарнизон немедленно сложил оружие.
А в полночь шлюпка с "Устрашителя" под командованием лейтенанта Бункера на обмотанных веслах вышла из Бончерча и по прошествии часа достигла Портсмутских песчаных причалов, миновав, несмотря на окрики, фрегаты "Фетиду" и "Амфиона" и бриг "Полиантус".
В тот день в гавани на борту флагмана был шумный праздник и банкет по случаю дня рождения одного из принцев королевского дома Гвельфов - а читатель знает наклонности британца там, где дело касается обильных возлияний. На борту королевского флагмана не было ни одного трезвого - все было догружено в непробудный пьяный сон. Даже вахтенный офицер был пьян, он не заметил шлюпок "Устрашителя", вылетевших из тумана, не успел окликнуть их, как уже американские матросы облепили высокий борт корабля.
В следующее мгновенье Том Штирборт уже стоял у руля "Короля Георга", а надменный бритт, защищавший штурвальное колесо, лежал у его ног хладным трупом. Еще минута, и задраены люки. Фрегат оказался во власти команды "Устрашителя". Американские матросы карабкаются по вантам и брасопят паруса, разворачивая фрегат к выходу из гавани. Но дружный хор матросов у ворота, заслуженно прославленный по морям и океанам, разбудил Кемпенфельта, крепко спавшего в капитанской каюте. Что было дальше, всем известно, вернее, неизвестно никому, ибо кто знает, чьей рукой были открыты порты на нижней палубе красавца корабля и как вышло, что гордые пленники потопили свое судно вместе со всеми захватившими его доблестными матросами, лишь бы только оно не досталось Республике.
Изо всех, кто там был, и победителей и побежденных, в живых остался один Том Штирборт. О том, что с ним произошло, он поведал своему капитану, а также Конгрессу Соединенных Штатов, но Вашингтон запретил предавать дело гласности. Лишь совсем недавно по случаю своего стопятнадцатого дня рождения честный моряк рассказал это мне, своему внуку.
"Рецепт призового романа"
Письмо выдающегося драматурга Брауна выдающемуся романисту Снуксу
Таверна "У Слепцов"
Мой дорогой Снукс!
Я занят здесь поисками материала для оригинальных комедий наподобие тех, что ставятся нынче у нас на театре; и в ходе моих изысканий напал на одну свежую мысль, которая, по-моему, может пригодиться тебе, дорогой Снукс, для новой книги. Ты, как я понимаю, уже подвел к концу этот превосходный роман "Мэйфэрские тайны" (кстати сказать, сцена в главе 200-й между герцогом, его бабушкой и иезуитом-дворецким - самая душераздирающая и занимательная из всего, что я в жизни читал), и естественно, должен будешь теперь направить свой гений в новое русло. Мы все уповаем, что перо твое не останется праздным.
Оригинальная мысль, которую я предлагаю твоему вниманию, заимствована у французов, как и вышепомянутые оригинальные пьесы; собственно, я обнаружил ее в одном судебном отчете, опубликованном в газете "Насьональ", честь же изобретения принадлежит французскому литератору мсье Эмануэлю Гонсалесу. У него вышли разногласия с рекламным агентом по денежному вопросу, дело попало в суд, и так получило огласку. И не вижу причины, почему бы тебе не воспользоваться творческим замыслом Гонсалеса и по-своему его не разработать. Ты человек известный, публика от твоих книг в восхищении, все, что выходит под именем Снукса, толпа раскупает с жадностью. И как бы щедро ни платило тебе издательство "Джонсон, Обдирайл и Кo" с Холливелл-стрит, не сомневаюсь, что ты не отказался бы и от сумм покрупнее.
В наши дни, ты сам знаешь, тот не романист, кто пишет без высшей идеи. Один строчит социалистические романы, другой - консервативные, тот писатель или писательница с тонким искусством вколачивают в тебя католицизм, и ты к третьему тому, сам того не заметив, оказываешься завзятым папистом; а этот пичкает тебя евангелическими снадобьями медленного внутреннего действия, которые ты глотаешь, ничего не подозревая, как дети, когда им дают каломель в мармеладе. Литература отстаивает и проповедует самые разнообразные истины и взгляды - разве божественный бард еврейских кварталов не видит везде и всюду потомков Авраама?
Идея мсье Гонсалеса, которую я рекомендую, любезный Снукс, твоему вниманию, состоит в том, чтобы писать рекламные романы. Просмотри "Таймс", полистай "Коммерческий указатель", пройдись как-нибудь по Риджент-стрит или по Флит-стрит, заметь, какие фирмы больше прочих заботятся о рекламе, и прямо явись к их владельцам. Я не знаю более импозантного джентльмена, чем Боб Снукс, с твоими кольцами, брелоками, запонками и остроконечной бородкой. Так что смелей заходи в магазин, спроси директора и представься ему в следующих выражениях: "Я - великий Снукс, автор "Мэйфэрских тайн", за неделю разошедшихся двухсотвосьмидесятидвухтысячным тиражом, в настоящее время собираюсь создать новое произведение "Пышность Пимлико, или Дыры Двора", изображающее и бичующее пороки аристократии. Эта книга будет продана по меньшей мере в пятистах тридцати тысячах экземпляров; она окажется на каждом столе: и в будуаре изнеженного вельможи, и на чердаке честного ремесленника. Толпы иностранцев, теснящихся в Лондоне и жаждущих побольше узнать о наших национальных обычаях и нравах, раскупят эту книгу и развезут по всему свету. Так что, мистер Портной, мистер Галантерейщий или мистер Ювелир, сколько вы заплатите, если я порекомендую вас в моем новом романе?" Таким путем, милый Снукс, ты можешь обеспечить себе вполне приличный доход.