Первые двадцать минут спектакля Авершин откровенно скучал, будучи равнодушным к опереттам. На двадцать второй минуте появился дуэт из двух танцующих и поющих подружек главной героини, склоняющих ее к подвигам, едва ли внушающим доверие. Одна из девиц, особенно старательная, была узнана им сразу. И вот здесь-то и проснулся его живейший интерес к постановке. Но он ограничился пятью минутами в первом отделении. Второй раз интерес напомнил о себе только во втором. Дуэт его открывал. Третий раз он увидел теперь уже определенно свою любимую певицу в финале в общем хоре.

- Поезжай одна, у меня еще дела в городе, надо к приятелю зайти, - премило улыбаясь, заявил он Верочке, усаживая ее в экипаж спустя еще пятнадцать минут у выхода из сада.

Кутаясь в короткую шубку, Клэр прижимала к горлу руки в муфте, которую купила в Москве на следующий же день по приезду. То, что в Париже было лишь модной деталью, здесь оказалось необходимостью. Быстрым шагом она направлялась к выходу из сада, мечтая только о том, чтобы найти свободный экипаж и поскорее добраться до гостиницы. В Петербурге погода была еще более отвратительной, чем в Москве, и Клэр считала часы до возвращения домой, уже не понимая, таким ли везением была ее поездка в Россию.

- Вы задолжали мне ужин, мадемуазель, - донеслось до нее в темноте.

Клэр ойкнула, выскочила за ворота и, не оглядываясь, пошла еще быстрее вдоль проспекта. Ругая себя, что не осталась подождать кого-нибудь из девушек.

- Клэр, - окликнул ее тот же голос, и следом раздались скрипящие по снегу шаги. – Клэр, подождите!

Через минуту она оказалась лицом к лицу с месье магистром, преградившим ей дорогу.

- Вы? – от неожиданности она отшатнулась, но скоро придя в себя, возмутилась: - Вы напугали меня, месье!

Попыталась его обойти, чтобы продолжить свой путь, но он чуть отступив, снова помешал ей пройти.

- Слушайте, ну неужели, в самом деле, вы совсем не хотите есть?

- Вы наконец-то проголодались с прошлой недели, месье магистр? – спросила она насмешливо.

- Откровенно говоря, не особенно. Но согласитесь, мы с вами оба хороши.

Клэр пожала плечами.

- Сначала вам не понравилось мое пение. Вы пожаловались на меня метрдотелю. Потом вам не понравилась моя шутка. Вы накричали на меня. В то время, как у меня к вам претензий не было.

- Вы пели посреди ночи, из-за вас я по сей день не завершил статью, - засмеялся он. – Как только возвращаюсь к ней, сразу вспоминаю вас. Это во-первых. Во-вторых, вы меня оговорили. За мной метрдотель несколько дней по пятам ходил. Я чувствовал себя каким-то мошенником, покуда не узнал, в чем дело обстояло. Ну и в-третьих… Сегодня я расслышал – вы замечательно поете. Спектакль стоило смотреть только ради вас.

- Все вы врете! Я сегодня отвратительно пела. Потому что у меня болит горло.

- Тогда отчего мы здесь с вами стоим?

- Оттого что вы не даете мне пройти! – Клэр мерзла все сильнее и начинала сердиться.

Николай решительно сделал шаг в сторону и подставил ей локоть.

- Я, кстати, тоже немного простужен, - проговорил он. – Идемте, найду экипаж.

Неожиданно для себя самой, она послушно взяла его под руку и пошла рядом с ним.

За поворотом, будто нарочно для них, стояли пустующие извозчичьи сани. Николай помог ей сесть и, устроившись сам, бросил извозчику:

- Гони на Васильевский остров. Да поживее, голубчик, поживее, видишь, барышня замерзла.

Потом он посмотрел на нее долгим взглядом и, наконец, добавил по-французски:

- Я знаю, где можно выпить самого вкусного на свете чаю.

Самый вкусный на свете чай заваривала кухарка Зинаида Ильинична, безраздельно правившая на его кухне в квартире на семнадцатой линии, которую он занимал с тех пор, как окончил университет.

Спустя чуть более получаса актриса бродила по квартире месье Авершина, с любопытством рассматривая каждую мелочь, которых было здесь предостаточно. Первой мыслью, поразившей Клэр, когда Николя провел ее в комнату, была мысль о том, что ей здесь нравится. Так же, как нравится и хозяин квартиры. Поэтому вторая мысль о том, что, наверное, это неприлично – приезжать поздним вечером в дом к одинокому мужчине, а месье магистр определенно был одиноким, судя по его квартире, была отброшена за ненадобностью.

- Кажется, я не понравилась вашей домоправительнице, - обернулась она к Николя и рассмеялась.

- Это кухарка, - отозвался он. – Подождите, я сейчас.

Подмигнул ей и снова метнулся на кухню. Собственно, только этим он и занимался последние несколько минут – носился по квартире. Сперва, словно заикающийся школяр под осуждающим взглядом Зинаиды Ильиничны, просил как можно скорее подать чаю в малую гостиную. А ведь он, собственно, впервые в жизни привел сюда женщину этак поздним вечером. Потом спохватился и кинулся просить еще чего-то на ужин. Потом стал думать о том, не лучше ли было пригласить гостью в большую гостиную, где уже нарядили елку. Теперь же он влетел на кухню с новым вопросом:

- Зинаида Ильинична, а комната Вари готова?

- Смотря к чему, – хмуро отозвалась кухарка.

Справедливости ради, Зинаида Ильинична была самым главным человеком в этой квартире, состоявшей из четырех спален, кабинета, библиотеки, столовой, и двух гостиных – большой и малой.

- Зинаида Ильинична, - протянул он. – Время позднее, мадемуазель наверняка скоро попросится спать.

- Ну-ну.

- Не в службу, а в дружбу, покуда нет Гапы, посмотрите, чтобы у мадемуазель все было в комнате, что нужно.

Гапа, горничная, ночевать всегда уходила домой. Большого количества слуг Николай не держал. Они не были ему нужны.

После он вернулся в малую гостиную и легко выдохнул, увидев Клэр, будто боялся, что она куда-нибудь да делась, пока он решал все свои очень важные вопросы.

- Сейчас будет чай, - бросил он с порога. – Как ваше горло?

- Горло по-прежнему болит. Но мадам Кора разрешила мне не участвовать в завтрашнем спектакле. И велела лечиться.

Она еще прошлась по комнате и, подойдя к дивану, сняла ботинки и с ногами забралась на него, с удовольствием откинувшись на высокую спинку.

- Значит, будем лечиться, - с улыбкой ответил Николай, торопливо соображая, как бы перевезти ее вещи в свою квартиру – наверняка багажа у Клэр немного.

Зинаида Ильинична принесла поднос с чаем и бисквитами. Расставила чашки, блюдца и вазочки с вареньем на белоснежную кружевную скатерть на маленьком столике возле дивана. Поминутно бросала взгляд на гостью хозяина. А в конце вынесла вердикт: