- Скажите, а не могли бы вы рассказать мне поподробнее о том времени, когда сюда приезжал его племянник?

- Видите ли, он и пробыл-то здесь всего лишь один день. Симпатичный парень. Я раньше никогда его не встречал, но кое-кто из наших коллег знавал его прежде. Эймс, по-моему. И, кажется, Шнейдер. А старый Блайбнер вовсе не обрадовался, когда парень явился сюда. И минуты не прошло, как они уже поцапались. Ругались на весь лагерь. "Ни цента не получишь! - это, конечно, кричал старик, - Ни единого цента, пока я жив! Все мои деньги, до последнего гроша будут завещаны науке. Мое состояние поможет завершить труд всей моей жизни. Я уже сегодня сказал об этом Шнейдеру". - Ну, и дальше, в том же самом духе. А после этой ссоры молодой Блайбнер укатил обратно в Каир.

- Скажите, в то время он был здоров?

- Кто, старик?

- Нет, я имею в ввиду молодого человека.

- Знаете, кажется, он действительно пару раз упоминал о том, что с ним не все в порядке. Но по-моему, это было не слишком серьезно, иначе бы я обратил на это внимание.

- Понятно. Тогда, если позволите, еще один маленький вопрос. А мистер Блайбнер оставил завещание?

- Насколько мне известно, нет.

- Каковы теперь ваши планы, мистер Харпер? Останетесь тут?

- Нет, сэр. Ни за что. Вот только приведу в порядок дела и тут же вернусь обратно в Нью-Йорк. Конечно, можете смеяться надо мной, если хотите, но у меня мурашки ползут по спине при мысли об этих проклятых фараонах! Стать следующей жертвой этого...как его?...Мен-Хен-Ра?! Брр! Держу пари, он и до меня доберется, если только я вовремя не унесу ноги!

Я заметил, что молодой человек утер со лба пот.

Пуаро уже повернулся, чтобы уйти. Но вдруг обернулся и со странной улыбкой бросил через плечо:

- У Мен-Хен-Ра длинные руки! Помните, одну из своих жертв он настиг и в Нью-Йорке!

- Дьявольщина! - буркнул юноша.

- М-да, а молодой человек боится, - задумчиво протянул Пуаро. - Он на пределе. Да-да, Гастингс, попомните мои слова - на пределе.

Я удивленно покосился на него, но непроницаемое выражение, застывшее на лице Пуаро, и загадочная улыбка, игравшая на губах моего друга, ничего мне не сказали. Дождавшись, пока к нам присоединяться сэр Гай Уиллард и доктор Тоссвилл, мы попросили показать нам раскопки. Они с радостью согласились сопровождать нас туда. По словам наших хозяев, основные находки были уже отосланы в Каир, но найденных древних предметов мебели оставалось еще достаточно, чтобы пробудить в нас сильнейший интерес. Увлеченность молодого баронета бросалась в глаза, однако в том, как он себя вел, сквозила некоторая тревога, будто бы он явственно ощущал нависшую над ним смертельную угрозу. Наконец, распрощавшись, мы направились в отведенную нам палатку. Внутри уже ожидала заранее приготовленная ванна, после чего мы намеревались присоединиться ко всем за ужином. Высокий, смуглолицый человек во всем белом отступил в сторону, пропуская нас в палатку, поприветствовав нас на арабском.

Пуаро остановился.

- Вы ведь Хасан, не так ли? Слуга покойного сэра Джона Уилларда?

- Я служил покойному сэру Джону. Теперь я слуга его сына, - Неожиданно шагнув к нам, он, понизив голос, вдруг взволнованно зашептал: - Они говорят, вы очень мудрый - умеете ладить со злыми духами. Уговорите молодого хозяина уехать отсюда. Тут повсюду зло!

И, не дожидаясь ответа, бесшумно выскользнул из палатки.

- Зло....зло повсюду, - пробормотал вполголоса Пуаро. - Да, похоже, он прав. Я тоже это чувствую.

Нельзя сказать, чтобы обед прошел оживленно. В основном все молчали, охотно предоставив слово доктору Тоссвиллу, а он, воспользовавшись предоставленной ему возможностью, без умолку болтал о древнем Египте. Когда мы уже собирались отправиться спать, сэр Гай вдруг судорожно вцепился Пуаро в руку, глядя выпученными глазами куда-то в проход между палатками. Там, в свете луны, бесшумно скользила какая-то призрачная фигура. Но это был не человек! Мурашки пробежали у меня по спине - я ясно видел собачью голову! Точно такая же фигура уже не раз встречалась мне в рисунках на стенах гробницы.

При виде этого кровь буквально застыла у меня в жилах.

- Боже мой! - пробормотал Пуаро, осеняя себя крестом. - Анубис, бог умерших! Его всегда изображали с головой шакала!

- Кто-то решил нас разыграть, - вскочив на ноги, гневно воскликнул доктор Тоссвилл.

- Послушайте, Харпер, оно вошло в вашу палатку! - едва слышно пролепетал сэр Гай. Лицо его покрылось пепельной бледностью.

- Нет, - покачав головой, перебил Пуаро. - Похоже, это палатка доктора Эймса.

Доктор удивленно воззрился на него, потом недоверчиво покачал головой.

- Кто-то нас дурачит, - воскликнул он, повторяя только что сказанное доктором Тоссвиллом, - За мной! Сейчас мы его поймаем!

И с этими словами доктор ринулся вслед за таинственной фигурой. Я, конечно, последовал за ним, но, сколько мы не искали, сколько ни заглядывали во все углы, казалось, там не было ни единой живой души. Совершенно сбитые с толку, растерянные, мы, в конце концов, были вынуждены вернуться. И тут же обнаружили, что за время нашего отсутствия Пуаро принял весьма энергичные меры, правда, на свой лад, для обеспечения собственной безопасности. Не обращая ни на кого внимания, он лихорадочно разрисовывал песок вокруг нашей палатки какими-то загадочными иероглифами и диаграммами. Среди этих рисунков я тут же узнал пятиугольник, или пентаграмму, которая повторялась много раз. При этом, следуя своей привычке, Пуаро читал толпившимся вокруг него слушателям нечто вроде импровизированной лекции о ведьмовстве и вообще о магии. Белая магия, по его словам, противостояла черной. При этом он то и дело с загадочным видом упоминал Ка и Книгу мертвых.

Похоже, сумасбродство Пуаро вызвало нескрываемое презрение доктора Тоссвилла. Он оттащил меня в сторону, буквально кипя от возмущения

- Чушь собачья! - гаркнул он. - Полная чушь! Этот человек - мошенник и шарлатан! Он не знает даже элементарной разницы между верованиями, существовавшими в древнем Египте, и суевериями, которые пришли к нам из средних веков. Никогда в жизни мне еще не доводилось слышать такой невероятной смеси невежества и суеверия.

Кое-как успокоив взбудораженного знатока древности, я присоединился к Пуаро в палатке. Мой маленький друг лукаво посмеивался.

- Теперь мы можем спать спокойно, - радостно объявил он. - Надо хоть немного отдохнуть. Моя голова просто раскалывается от боли. О, мой травяной отвар, где ты?

И, словно в ответ на его молитвы, полог палатки вдруг распахнулся, и на пороге появился Хасан. В руках у него была чашка с каким-то дымящимся пойлом, которую он протянул Пуаро. Это оказался отвар ромашки, без которого маленький бельгиец просто жить не мог. Поблагодарив услужливого Хасана и отказавшись от второй чашки, которую он предложил мне, мы отослали его и снова остались одни. Раздевшись, я какое-то время еще постоял у входа в палатку, наслаждаясь видом бескрайней пустыни.

- Удивительное место, - громко объявил я, - и удивительная работа. Сколько во всем этом очарования! Жить в пустыне, иметь возможность проникнуть в самое сердце древней цивилизации, приподнять завесу тайны...как это восхитительно! Послушайте, Пуаро, неужели вы не чувствуете ..?

Ответа не последовало. Немного раздосадованный, я обернулся. И моя тревога тут же сменилась уверенностью в том, что случилось нечто ужасное Пуаро, упав навзничь на свой тюфяк, корчился в судорогах. Лицо его было искажено гримасой нестерпимой боли. Я бросился к нему, потом вскочил на ноги, выбежал из палатки и стрелой помчался через лагерь к палатке доктора Эймса.

- Доктор! - крикнул я, - Скорее!

- В чем дело? - зевая, спросил высунувшийся из-за полога доктор Эймс. На нем не было ничего, кроме пижамы.

- Мой друг...ему плохо! Он умирает! Настой из ромашки... - прохрипел я, - Задержите Хасана. Он не должен ускользнуть из лагеря.