Еще далеко от города Эрфурта Александр встретил Наполеона. Увидев карету царя, Наполеон оставил огромную и блестящую свиту и галопом помчался навстречу своему гостю и союзнику. Он сошел с коня и сердечно обнял вышедшего из кареты Александра. Затем два императора верхом поехали по дороге в Эрфурт и въехали в город под звон колоколов и грохот артиллерийского салюта. Здесь их уже ждали десятки немецких королей, герцогов и владетельных князей, съехавшихся по случаю этой встречи. Однако министру иностранных дел Австрии князю Меттерниху во въезде в Эрфурт было отказано.

Начались встречи, балы, смотры и празднества. Наполеон всячески пытался обольстить Александра, расточал ему восторги и ласковые улыбки. Он пытался склонить царя к тому, чтобы продиктовать Австрии угодные Франции условия без войны и без победы над нею, но Александр не поддавался на увещевания Бонапарта и оставался тверд. Однажды, настаивая на своем, Наполеон так разволновался, что бросил на пол свою шляпу и стал топтать ее. Александр молча улыбнулся и спокойно пошел к двери. Наполеон опомнился, взял себя в руки и закончил разговор в спокойном тоне.

Однако несдержанность, да и то весьма редко, Наполеон проявлял лишь при встречах наедине. На людях императоры демонстрировали нежную дружбу и предупредительность, но все же некоторые эпизоды обратили на себя внимание участников встречи в Эрфурте.

Однажды во время смотра своих войск Наполеон быстро помчался вдоль фронта, оставив Александра далеко позади, так что русский император оказался похожим на нерадивого адъютанта, плохо выученного кавалерийской езде, а не на царствующего монарха.

Затем Наполеон остановился и сошел с коня, а навстречу ему вышли офицеры и солдаты, образовав возле него широкий полукруг. В это время подъехал Александр, и Бонапарт пригласил его встать с ним рядом. После этого свита Наполеона замкнула круг, и оба императора оказались в центре пестрой оживленной толпы солдат, офицеров и генералов. Командир полка, участвовавшего в смотре, шагнув вперед, стал по очереди представлять императорам своих молодцов.

Полк отличился в сражении под Фридландом, и церемония награждения началась с того, что первый из французских солдат громко перечислил, сколько русских он убил и взял в плен. Второй рассказал, как захватил полковое знамя, третий – как захватил орудие, четвертый – как загнал группу русских в болото. Так продолжалось чуть ли не полчаса, а Александр вынужден был молча выслушивать все это, не показывая, насколько неприятна ему придуманная французами церемония награждения.

Переговоры в Эрфурте завершились подписанием секретной Конвенции, по которой Наполеон признавал присоединение к России Молдавии и Валахии в обмен на совместные боевые действия против Австрии.

2 октября 1808 года Александр, все еще сопророждаемый Наполеоном, выехал на Веймарскую дорогу. Здесь императоры распрощались. На сей раз – навсегда. А еще через две недели царь возвратился в Петербург.

Ф. Ф. Берг о переходе через пролив Кваркен

Во время русско-шведской войны 1808-1809 годов самой выдающейся операцией был ледовый переход корпуса Барклая-де-Толли через Ботнический залив, из финского города Васа к шведскому городу Умео. Переход происходил в марте 1809 года в исключительно тяжелых условиях и по своему значению и героизму, проявленному солдатами и офицерами, приравнивался к переходу Суворова через Альпы.

Приводим здесь свидетельство одного из участников этого перехода – генерал-майора Ф. Берга: «Насколько мог видеть глаз, простиралась обширная снежная пустыня; гранитный остров казался природной каменной могилой. Нигде не видно никакой жизни – ни кустов, ни деревьев, ничего, что могло бы защитить от ветра и холода. Было 15 градусов мороза, но войска расположились лагерем, частью которого был пролив Кваркен, без палаток и не зажигая костров. С самых первых шагов по ледяному полю солдаты столкнулись с почти непреодолимыми трудностями. Несколько недель назад могучий ураган взорвал лед, нагромоздив целые горы из огромных глыб. Эти ледяные горы создавали впечатление морских волн, внезапно скованных морозом. Переход становился все тяжелее и тяжелее. Солдаты вынуждены были взбираться на ледяные глыбы, а иногда и убирать их с пути, борясь к тому же и со снежной бурей. Брови солдат побелели от инея. В это время поднялся сильный северный ветер, угрожая превратиться в ураган, способный сломать лед у них под ногами…

Продвижение вперед к тому же задерживалось из-за великих трудностей транспортировки по льду тяжелых артиллерийских орудий».

Договоры 1809 года со Швецией и Австрией

Между тем, война России со Швецией продолжалась. В марте 1809 года войска Барклая-де-Толли перешли по замерзшему проливу Кваркен на шведский берег, совершенно внезапно захватили город Умео и заставили Швецию капитулировать. К этому времени Финляндия была уже занята русскими войсками, а 16 марта в городе Борго в присутствии Александра был открыт финляндский сейм, присягнувший на верность России.

В июне этого же года Александр назначил главнокомандующим русской армией в Финляндии и одновременно генерал-губернатором новой российской территории героя минувшей кампании Барклая-де-Толли. В июле Александр еще раз приехал в Борго на закрытие сессии сейма, а затем вместе с Барклаем уехал в Свеаборг, где шесть часов осматривал казематы, подземные галереи, могучие бастионы, гигантские арсеналы, казармы и склады, высеченные в гранитных скалах, способные вместить и на многие месяцы обеспечить всем необходимым двенадцатитысячный гарнизон. Проведенный затем парад завершил поездку царя в Финляндию, а 5 сентября 1809 года в городе Фридрихсгаме (ныне город Хамина) Н. П. Румянцев и шведский генерал Стединг подписали мир, по которому Швеция официально признавала переход Финляндии с Аландскими островами под юрисдикцию России.

Почти в то же время, когда русские вели переговоры со шведами, австрийцы переговаривались с Наполеоном, успевшим за весну и лето 1809 года разбить армию императора Франца, вступить 30 апреля в столицу Австрии – Вену, а еще через два месяца нанести страшное поражение под Ваграмом. Так как русские были союзниками Наполеона, то в сентябре 1809 года по мирному договору, подписанному в Альтенбурге, за чисто символическое участие в войне, Россия прирезала одну из областей Галиции – Тернопольскую.

Создание Государственного совета

Успешно завершив дипломатическое наступление подписанием договоров со Швецией и Австрией, Александр в конце ноября уехал в Россию и по дороге заехал в Тверь к Екатерине Павловне и ее мужу. Отсюда вместе с сестрой и шурином Александр выехал в Москву и 6 декабря был уже там. Восторженно, как и в дни коронации, встреченный москвичами, царь провел здесь всего неделю, но она была наполнена важными делами: Александр в глубокой тайне, внимательно, по многу часов, каждый день читал проект учреждения Государственного совета, разработанный М. М. Сперанским в условиях сугубой секретности. Никто, кроме Александра, не знал о его работе. Государственный совет должен был стать высшим законодательным учреждением Российской империи, призванным рассматривать все законопроекты и давать заключения по ним перед тем, как они поступят на подпись к царю.

В Петербург Александр возвратился с готовым документом и тут же отдал его для рассмотрения, поправок и одобрения Н. И. Салтыкову, П. В. Лопухину, В. П. Кочубею и Н. П. Румянцеву. Последнего Александр предлагал назначить председателем Госсовета, а всех других – его членами. Как видим, среди них не было Аракчеева, и следует заметить, что Александр работал со Сперанским втайне от него. Более того, Аракчеев узнал о существовании проекта не от императора, а от других и, смертельно обидевшись, написал августейшему повелителю: «Не гневайтесь на человека, без лести прожившего, но увольте его из сего звания». В конце концов Александр уговорил Аракчеева принять в Госсовете пост Председателя департамента военных дел, который стоял над Военным и Военно-морским министерствами, сдав свой прежний пост генералу от инфантерии Барклаю-де-Толли.