- Чего изволите? - напомнил "моряк" о своем существовании, прервав воцарившуюся тишину.

- Что ты можешь сказать о поломке подъемника?

- Прямо ума не приложу, милорд... - Усмешка читалась еще явственней, и Георг неожиданно разъярился.

- Нельзя приложить то, чего нет! - рявкнул он и, вскинувшись, разрушил свое гнездышко.

Ему очень хотелось дать волю рукам - высечь кого-то из слуг или, на худой конец, хотя бы швырнуть чем-нибудь в стену, разбив вдребезги.

- Вам виднее, милорд. - Главный механик снова склонился в поклоне.

- Так ты ничего не собираешься объяснить?! - продолжал кипеть Георг. У поломки всегда есть конкретная причина: одряхление механизма, диверсия или ошибка механика! Ну так что на сей раз? Говори!

- ИЗМЕНЕНИЕ, милорд... - В словах "моряка" просквозила даже не усмешка, а откровенное презрение.

- Что?!! - Домард вскочил на ноги и, не удержав равновесие, спрыгнул на пол. Пружины кровати скрипнули, она заходила ходуном. Посыпались на пол подушки, съехало одеяло. Будь Георг простолюдином, он, верно, двинул бы главному механику в челюсть. - Повтори!

- Вам лучше знать, милорд... - выцедил сквозь зубы тот, без разрешения повернулся и пошел к выходу из опочивальни. Спина его была прямой как палка

Это была невероятная наглость - откровенный вызов Домарду. И Георг фор Белкин почувствовал: если он немедленно не накажет бунтовщика, то в глазах многочисленных слуг раз и навсегда потеряет ореол хозяина. Пропадет и уважение, и страх - две необходимые стороны медали. Над ним станут насмехаться, за глаза называя каким-нибудь тут же придуманным смешным прозвищем. С этого и начнется крах Дома фор Белкиных.

- Дворецкий!!! - во все горло прокричал Домард.

Тот немедленно возник в проеме дверей: преданнейший пожилой селенит, проведший в Доме добрую половину из своих пятидесяти лет, - правая рука Георга.

- Пять розог главному механику за строптивость!

- Ничего не могу поделать, милорд. Рано утром он разорвал контракт и полностью заплатил неустойку. - Голос у дворецкого был не то что бы виноватый или хотя бы ошарашенный, а, скорее, просто усталый.

Георг только беззвучно открывал и закрывал рот: "Как?! В моем Доме?! Да я!.." Привычная, казавшаяся абсолютно надежной, бесконечно прочной реальность, которая окружала его с самого детства, начинала расползаться на глазах, словно гнилая ткань. "Что-то неладно в Датском королевстве..."

Дворецкий терпеливо ждал, когда гнев Домарда утихнет. На его длинном лице с седыми бакенбардами не отражалось ничего.

"Каков негодяй!.. Может быть, он сам все и подстроил?.. Куплен, мразь! Откуда иначе он мог взять такие деньги?!" Здесь была своя логика, и Георг поспешил за нее спрятаться. Конечно, в глубине души Домард сознавал, что подобные объяснения - всего лишь попытка спрятаться от несравненно более грозной действительности. Но сегодня он явно не осмелится посмотреть правде в глаза и потому старался не думать об ИЗМЕНЕНИИ.

- Одеваться, - наконец потребовал Георг, затем, покорно подняв руки (с него уже стягивали ночную рубашку), повернулся к дворецкому: - Мне нужен новый главный механик.

- Слушаюсь, милорд.

3

Прием посетителей (а вернее, просителей) прошел как обычно. Начатый с небольшим опозданием, он не занял слишком много времени. К счастью, на сей раз обошлось без скандалов и истерик, ведь на каждую просьбу сделать ИЗМ был дан более или менее положительный ответ.

Георг никогда не вдавался в суть всех этих ВЫПРЯМЛЕНИЙ и ИСКРИВЛЕНИЙ. Он вообще плохо разбирался в физике мировых линий, как, впрочем, и в любой технике. Истинный Небожитель - аристократ не только по крови, но и по духу. Путаться в хитросплетениях академической науки и мараться в машинном масле не его дело. Роль Небожителя - вдохновлять, одушевлять происходящие ИЗМы, заряжать их положительной энергией - на благо всем этим человечишкам, земляшкам. Последних Домард хоть и не любил (уж больно далеки и ничтожны), но, по крайней мере, искренне жалел. Когда мог (без ущерба для Дома), Георг старался удовлетворить их примитивные и весьма однообразные запросы. Порой он даже был готов бесплатно поддержать оригинальные земные начинания, да вот только Высший Свет не одобрит подобного расточительства.

Во всяком случае, до сих пор Магины делали свое дело, никто не приходил к Георгу фор Белкину с претензиями, не требовал вернуть впустую истраченные деньги. Заказ был принят, и заказ был исполнен. Как, почему - какая разница? Посредством магической внутренней силы Домарда, воздействующей на объективный природный процесс, или же путем приложения грубой энергии машин - не все ли равно?.. К тому же расценки в Доме фор Белкиных были весьма умеренные.

- Обед готов, милорд, - объявил дворецкий и поклонился хозяину.

Георг посмотрел на часы: ровно три. Как нельзя лучше - он уже успел заработать зверский аппетит. Служебные обязанности на сегодня исполнены, а стандартный день еще в самом разгаре. Радоваться бы надо, но на душе все равно кошки скребут.

- Прекрасно, Эдуард. А что слышно насчет механика?

- Ищем, милорд. Хорошего специалиста теперь ведь днем с огнем... - В голосе дворецкого не было искренности, но Домард на сей раз не вслушивался в интонации.

Перемен блюд было не меньше дюжины. Даже феноменальный обжора не съел бы за один присест все выставленное на стол. Но главное - наличие выбора! К тому же не пропадет ни кусочка. Многочисленной обслуге тоже ведь кушать хочется, а в смете на содержание замка традиционно отсутствует статья расходов на кормежку челяди.

Георг ел быстро, почти не замечая кулинарных тонкостей. Ему хотелось поскорее утолить голод, поэтому он, не раздумывая, хватал куски то с одного, то с другого блюда- заливную севрюгу чередовал с ломтиками ананаса, а жареного кроля - с клубничным желе. Открывала обед рюмка аперитива, затем в его бокале смешалось красное и белое вино, а в завершение и вовсе пошла "Смирновская". Хотя от этой смеси наверняка заболит голова, фор Белкину было наплевать.

Сколько домашний шут Пафнутий в колпаке с бубенцами ни пыжился, стараясь развеселить хозяина, все впустую. Шутки его казались Георгу плоскими, а гримасы уродливыми. В конце концов Георг разозлился и прогнал этого бездаря, запустив ему вослед обгрызенной костью. Жаль только, не попал.

Как всегда, под занавес обеда раздался мелодичный клекот, потом бодрое бульканье, и из фрамуги под потолком начали один за другим выплывать, вяло помахивая плавниками, лягваны. Они были похожи на летающие зеленовато-бурые бурдюки с большущими, младенчески ясными небесно-голубыми глазами. Рудименты лапок с перепончатыми пальцами развевались позади, словно газовые шарфики. Толстые влажные розовые губы плотоядно причмокивали, надутые щеки были румяны, а маленькие мохнатые ушки чрезвычайно потешны... Лягванов специально вывели из земных лягушек методами генной инженерии по приказу деда Георга Майкла фор Белкина.

Лягваны поочередно целовали Домарда за ухом - по-коровьи, изрядно обслюнив хозяина, а затем дружно требовали наваристой похлебки с куриными потрошками. Огромная лохань с горячей похлебкой уже стояла наготове. Наблюдать за трапезой ненасытных летучих созданий Георг не собирался - уж больно громко чавкают, брызгаются и толкаются, оттесняя друг дружку от лохани. Порой и вовсе падают в дымящийся сосуд, но луженой шкуре лягванов от этого купания хоть бы хны.

После обеда Домард решил спуститься в подземелье - собственноручно покормить Змея. Он хотел, чтобы тот признавал своим хозяином лишь его одного...

Многие Небожители и просто состоятельные селениты (в подражание первым) содержали экзотических "зверюшек", выведенных серийно или по специальному заказу в лабораториях компании "Зоолун". И Георг не был исключением - он строго следовал традициям Семьи.

Его любимый Змей был не просто гривастым удавом-переростком, он мог загипнотизировать жертву любого размера, так что при необходимости с его помощью можно было защищать Дом от вторжения.