Полицейские в автобусах зашевелились, будя друг дружку. Скоро возвращаться в казармы. Санкционированный митинг благополучно подходил к концу. И тут один из тысяч Глаз, развешанных по городу, задвигался на вершине фонарного столба, точнее нацеливаясь на эстраду.

Судя по всему, лидер "Союза правозащиты" был готов бесстрашно позировать Глазу, вовсе не ожидая репрессий. ИЗМы обрушивались на людей скорее как стихийное бедствие, а не в качестве наказания - в равной мере поражая и правого, и виноватого. А впрочем, почему только поражая? Кого-то ИЗМ возносит до небес, одаривает миллионным наследством, знакомит с прекрасной девушкой, спасает из-под развалин в землетрясение. Он просто меняет человеческую жизнь без чьего бы то ни было согласия - вот и все.

В толпе заметили движение Глаза, и кто-то завопил истошным голосом:

- Зырит, сволочь! Бей сучьи зенки!

Тотчас в Глаз полетели камни, палки, бутылки из-под колы и чей-то портсигар. Хотя даже дети знают: Глаз защищен бронестеклом и практически неуязвим. Знали в толпе и о возможной ответной реакции Глаза, но гнев и азарт народный были слишком сильны.

Большинство людей вовсе не замечают Глаза - слишком привыкли к этой непременной детали любого пейзажа: на карнизах и крышах домов, на телеграфных и фонарных столбах, на ветках деревьев и заводских трубах, на скальных выступах и геодезических вышках - всюду они, десятки и сотни тысяч недреманных ок с дополнительным объективом ночного видения. Они год за годом прилежно собирают и передают на Луну информацию обо всем, что творится на старушке Земле.

Женщины с грудными детьми тоже смирились с зенками небесными, научившись бороться против сглаза. Его, по поверью, вызывают эти зловредные штуковины - по сути, обыкновенные телекамеры, установленные согласно договору ООН с Небожителями. Пока ребенку не исполнится восемь недель, мать, вывозя его на улицу, прячет детское личико за специальными шторками коляски, закрывает его марлечкой или тюлем.

И вот после очередного попадания камнем Глаз нанес ответный удар. Мощный плазменный разряд ударил в тротуар, расплавляя асфальт. Раскаленные брызги осыпали толпу, обжигая руки и лица, прожигая одежду. Люди кричали и визжали. Толпа отшатнулась, кто-то бросился бежать, в возникшей давке нескольких человек сбили с ног. Высыпавшая из автобусов полиция принялась оттеснять людей в сторону. Офицер рявкнул в мегафон:

- Стоять! Без паники! Опасности нет!

В результате возникла еще большая сумятица. Люди убегали со всех ног, оставляя позади раненых и просто упавших. Поваленный столик с так и не подписанной петицией валялся на боку. Ветер гонял по асфальту разграфленные листы бумаги. Из-за деревьев стали одна за другой выезжать заранее сосредоточенные у парка "скорые".

Сама Лика, по счастью, почти не пострадала - только поцарапала новенькие туфли да какой-то "слон" отдавил ей левый мизинчик. Однако она опоздала на работу на целых два часа.

2

Лика - это ведь сокращенное от Гликерии. Гликерия - ужасное имя, не правда ли? Хоть и мало кто знал ее полное имя и на работе все называли ее просто Ликой, жизнь молодой и красивой девушки с таким именем порой становилась сущим кошмаром.

Когда счастливый рождением дочери Сергей Степанов уже было хотел произнести в районном загсе звонкое имя Элис, язык его вдруг повернулся сам собой, и он брякнул: "Гликерия". Потом батя уверял, что никогда даже и не слышал такого имени, ну да что поделаешь?.. Родители написали жалобу на произвол Небожителей. Она пошла по инстанциям и, конечно же, осталась без ответа. Вернее, формальный ответ был таков: "Согласно пункту... Инструкции... в соответствии с Законом об обязательной регистрации граждан, при получении паспорта в возрасте шестнадцати лет каждый гражданин России имеет право сменить имя, избранное родителями при рождении". Пришлось Лике потерпеть.

Вы думаете, ей нет еще заветных шестнадцати? Отнюдь - давно перевалило за роковые двадцать. И кто она теперь? Элизабет? Людмила? Снежана? Марыся?.. Нет, глубокоуважаемый читатель. Еще раз нет. Перед вами все та же Гликерия Сергеевна Степанова - роковая жертва микроскопического в масштабах планеты ИЗМа.

Шариковая ручка в ее руке в тот долгожданный миг вдруг дернулась, неподвластная более пальцам, и в графе "новое имя" аккуратно вывела: "Гликерия". Чиновник выругал ее за испорченный бланк: "Хулиганить, барышня, будете в другом месте. Это вам не детский сад, а государственное учреждение!"

Ей удалось убедить старого крючкотвора, что это досадная ошибка исключительно от волнения. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Чиновник внимательно посмотрел на нее, побледневшую, как канцелярский бланк, и сказал беззлобно: "Знать, не судьба, милая. Идите, идите. И позовите следующего..."

Потом с ней была истерика, но это уже дома - только дома. На людях Лика еще лет с пяти не позволяла своим слабостям одержать над собой верх.

3

В обеденный перерыв в пропахшей тушеной капустой столовке Лика наслушалась дурацких слухов, - уши ведь ватой не заткнешь.

- Говорят, новый закон в Думе готовят: если у тебя стаж больше тыщи ИЗМов, то выйти на пенсию можно на пять лет раньше срока.

- Да не ври - что людям зря голову морочишь? Вечно все перепутаешь. Я сама по телевизору слыхала: в ООН хотят запретить больше ста раз в год на человека. Иначе компенсация положена - по десять долларов за каждый лишний.

- Да мы бы уж давно озолотились! Вот только доллары-то эти кто нам даст? Небушники, что ли? Ха-ха!

- А я о стабиле слыхал... - Разом воцарилась тишина. Магическое это слово.

- Ну говори скорей! Не томи! - не выдержал собеседник.

- Так вот... Никакой досрочной пенсии не будет, и долларов тоже. Зато те, у кого больше тыщи натикает, получают право пять лет прожить на островке стабила. По жребию, само собой: кто в пятьдесят пять туда попадет, а кто и в восемьдесят. Хотя можно и вовсе не дожить до такого счастья.

Некоторые тут же начали строить планы, ну а заведомые пессимисты разом поникли: "Мне-то уж точно не дожить. Разве мне хоть раз повезло? Да ни в одной лотерее..."

"Слухи, слухи... Небушникам наверняка смешно слышать этот детский лепет", - думала Лика, доедая макароны под хреновым соусом. У нее не было иллюзий относительно ИЗМов и возможных поблажек их жертвам. А ведь на ее нагрудном счетчике уже давно отщелкнулась заветная тысяча, и теперь число ИЗМЕНЕНИЙ, превысив все рекорды, приближалось к двум тысячам. Лика явно была "любимицей Неба", как называли таких вот - молодых, да ранних, кого Луна с самого рождения непрерывно потчевала ИЗМами. Виталий Тернов уже которую неделю штурмовал преграды, разделявшие его и Лику, но безуспешно. Сейчас он в очередной раз попытался сесть за стол рядом с ней, но поскользнулся на ровном месте, дернул руками, поднос, понятное дело, накренился, и жирный, остро пахнущий борщ плеснул Тернову на грудь и живот. Виталий чертыхнулся и, бросив залитый борщом поднос на транспортер для грязной посуды, устремился в туалет приводить себя в порядок. Впрочем, его серый, безукоризненно отглаженный костюм был безнадежно испорчен.

Лика проводила Тернова сочувственным взглядом. Она уже поняла: ничем хорошим их знакомство не кончится. Ее небесный покровитель не позволит. Уж если небушники берутся за кого-то всерьез, то хватка у них мертвая: ни за что не отступятся, не дадут пощады.

Потом Лика поглядела на уносимый транспортером Виталии поднос, и ее вдруг охватило удушающее чувство бессилия... Одно дело - случайные ИЗМы, когда тебя время от времени мотает, как цветочек в проруби, а совсем другое - стать марионеткой в чьих-то руках. Да еще на всю жизнь...

Как натура деятельная, способная на решительные поступки, Лика не могла смириться с таким положением. Рано или поздно она обязательно что-нибудь предпримет. Но что может изменить в безжалостном подлунном мире обыкновенная девушка-землянка? По крайней мере, путь в подпольщики для Гликерии Сергеевны Степановой был заказан. Еще в школе, читая книги о палестинских моджахедах-смертниках и геройских партизанах Полесья, она осознала, что слишком хочет жить и не станет приносить в жертву те малые радости, которыми наделил ее Создатель.