— Не будем его трогать, — сказал первый разбойник. — У него и так неприятности.

— Плачет, — заметил третий разбойник.

— Ладно, — заявил второй, самый кровожадный, — мы вас пощадим.

— Живите, — великодушно прибавил третий.

Не сделали они и десяти шагов, как пьяный догнал их.

— Друзья, у вас есть оружие, — сказал он. — Отдайте мне его… Я сам с ними расправлюсь. О, я разыщу их хоть на краю света и застрелю обоих! Я выпущу в них всю обойму, а последнюю пулю приберегу для себя…

— Идите, уважаемый, своей дорогой, — посоветовал второй разбойник, с пистолетом.

— Я должен совершить этот справедливый акт… — продолжал артист. — Отелло задушил Дездемону лишь за одно подозрение, а я подло обманут! Я отомщу им!

— Он сумасшедший, — сказал третий разбойник.

— Я отниму у вас наган! — заявил пьяный и вцепился в разбойника. — Вы, чудовище с каменным сердцем, отдайте мне оружие!

Грабитель молча стал вырываться, маска упала на мостовую, и пьяный наступил на нее. Гошка (это был он) с трудом высвободился из цепких рук артиста и крикнул:

— Полундра!

Три храбрых разбойника что было духу припустили ни мостовой. А позади них громко топал артист и кричал на всю улицу:

— Куда же вы?! Куда, куда вы удалились?..

В последний раз хлопнула тяжелая дверь дежурного гастронома, и уборщица набросила крючок. Из магазина вышла девочка лет тринадцати в коротком платье и белых босоножках. В руке — вместительная продуктовая сумка. Девочка легко сбежала вниз по ступенькам и зашагала по тротуару. У старой часовни она свернула на тропинку.

Из-за кустов вышли трое в масках. Луна освещала утоптанную дорожку, мохнатые, неподвижные ветви.

— Что у тебя в сумке? — спросил Гошка. Маска у него помята: отверстие для носа соединилось с отверстием для рта.

— Булки, — шепотом ответила девчонка, с радостным изумлением глядя на грабителей.

— А пирожные есть? — спросил Саша Ладонщиков, грозно тараща глаза из крестообразной прорези.

— Есть конфеты «Раковая шейка», — охотно сообщила девчонка.

— Мои любимые, — ликующим голосом сказал Ладонщиков.

— А деньги? — басом спросил Гошка.

— Три рубля, — сказала девчонка. Глаза у нее возбужденно блестели. В волосах белая лента.

— Давай выкладывай! — потребовал Гошка.

— Вы воры, да? — спросила девчонка.

— Мы шайка «Черный крест». — с гордостью сообщил Саша.

— Трепач! — сказал Гошка.

— У вас есть наган? — спросила девчонка. Она все еще говорила шепотом.

— А это что? — Гошка покрутил перед носом оловянным пугачем со сломанным курком.

— Он стреляет?

— Бабахнет — дырка насквозь!

— Выпали, пожалуйста! — попросила девчонка. — Здесь никого сейчас нет…

— Хватит болтать, — оборвал Гошка. — Отдавай сумку и деньги…

— И «Раковую шейку» тоже, — ввернул Саша. Девчонка послушно достала из большой белой сумки три французских булки, кулек с конфетами и маленький кошелек с кнопкой.

— Сумку не отдам, — твердо сказала она. — За сумку тетя мне голову оторвет…

— Вы слышали, она не отдаст сумку!.. — ухмыльнулся Гошка.

— Зачем нам лишняя улика? — подал голос Витька. — Все равно ведь выбросим.

— Ну, вот видите, — обрадовалась девчонка. — Эта сумка приметная…

— Черт с ней, с сумкой, — подумав, согласился Гошка. Он сунул каждому по булке, а кошелек положил в карман. Конфеты забрал Саша.

— Скажи спасибо, что жива осталась, — на прощанье сказал он.

— А платье? — спросила девочка. — Вы его разве не возьмете?

— Это еще зачем? — удивился Гошка.

— Оно совсем новое. Ни разу не стиранное.

— Какие-то люди нам попадаются ненормальные… — пробурчал Гошка.

— Платья мы не берем, — заявил Сашка и запихнул в рот конфету.

Не прошли они и пяти шагов, как девчонка окликнула:

— Я совсем забыла… В сумке еще есть мелочь! Подбежала и протянула Витьке Грохотову несколько белых монет. Тот отскочил в сторону и засунул руки в карманы.

Тогда она отдала мелочь Гошке.

— Ты что, дурочка? — спросил он, но деньги взял.

— Я не дурочка. У меня ни одной плохой отметки нет, — обиделась девчонка.

— Просто я в первый раз вижу живых воров.

Гошка крякнул и не нашелся, что ответить. Витька покачал головой и решительно зашагал прочь, а Саша Ладонщиков сказал:

— Какие мы воры? «Мы бандиты… Погляди, какой у меня нож!

Он достал из-за пояса тонкий длинный нож, которым мать режет по праздникам пироги.

— Знаешь, сколько я человек зарезал? — скрежеща зубами, сказал Саша. — Двадцать! Нет, двадцать три с половиной… Одного не дорезал.

— Вот это да! — поверила девчонка. — И они кричали?

— Кто кричал? — не понял Саша.

— Жертвы…

— Даже не пикнули. Раз — и лапки кверху!

— Он острый?

— Бумагу на лету режет.

Девчонка вздохнула и, с опаской глядя на нож, протянула Ладонщикову тоненькую руку.

— Зарежь меня, пожалуйста, немножко, — попросила она. — А то тетя не поверит, что на меня воры напали… То есть бандиты.

Саша спрятал нож и попятился

— Я не умею немножко… — сказал он. — Только наповал.

— Не пугай, — не выдержал Витька, — ребенок заикаться будет…

— Насмерть — пожалуйста, это мне раз плюнуть.

— Ты идешь, наконец, убийца, или нет? — разозлился Гошка.

— На мокрое дело идем, — понизив голос, сообщил девчонке Сашка.

— На мокрое? — удивилась та. — А что это такое/ — Кончай травить… мокрица! — усмехнулся Витька.

— Можешь свечку поставить за упокой их душ, — не мог остановиться Сашка. Ему очень нравилось с девчонкой разговаривать.

— Можно, я с вами? Я только посмотрю…

— Детям до шестнадцати лет не разрешается, — ухмыльнулся Сашка.

— Я сейчас кричать буду, — сообщила девчонка.

— Раньше надо было, — сказал Витька — он ожидал в сторонке.

— Ладно, кричи, — разрешил Ладонщиков. — Теперь можно.

Девчонка поставила сумку на землю и, присев, заорала на всю улицу таким пронзительным голосом, что мальчишки вздрогнули. Поблизости хлопнула дверь, вторая, послышались голоса, по мостовой затопали тяжелые сапоги. А в сапогах в такую жару мог быть только постовой милиционер.

Грабители мчались по узкой тропинке вдоль огородов, а душераздирающий крик преследовал их по пятам. Сашка за что-то зацепился и располосовал одну штанину чуть ли не пополам. «Мамка убьет», — пробормотал он на ходу. В крик вплелся длинный милицейский свисток. Гошка — он бежал впереди — налетел на дерево и остановился. Чертыхаясь, стал щупать шишку на лбу.

— Какие дураки на дорогах деревья сажают? — пробурчал он.

— Чего встал? — ткнул его кулаком в спину Сашка. — Сцапают ведь!

Позади все явственнее был слышен топот, голоса. Увидев прямо перед собой сколоченную из досок уборную, Гошка вскочил на ступеньку и дернул за ручку. Дверь распахнулась. Вслед за ним в соседнее отделение влетел толстый Сашка. В последней кабине укрылся Витька Грохотов.

Не успели отдышаться, как совсем рядом послышались голоса преследователей.

— Они не могли далеко уйти, — говорил густой мужской голос. — Нужно искать здесь…

— Девочка, а ты узнаешь их в лицо? — спросил другой голос, потоньше.

— У них лица нет, — бойко ответила ограбленная девчонка. — Что-то черное с дырками для глаз.

— В масках, — сказал первый голос. — Видать, опытные…

— Говоришь, вооружены? — спросил голос потоньше.

— У всех наганы и большущие ножи, — ответила девчонка.

— Это какие-нибудь приезжие, — заметил густой голос. — У нас давно ничего не было слышно.

— Один сказал, что уже зарезал сто человек. У него весь ножик в крови!

— Ну и темень, — сказал голос потоньше. — Глаз выколи… Пойду-ка, пожалуй, домой. Жена, поди, волнуется.

— Прочешем огороды, — сказал густой голос. — Мое чутье подсказывает, что они где-то поблизости.

Послышались еще голоса. Это подоспели остальные. Чиркали спички о коробки. Говорили все разом, вернее, спрашивали: кого убили? Девчонка снова стала рассказывать, как на нее напали страшные бандиты без лиц и, размахивая наганами и ножами, стали требовать деньги, а потом хотели платье забрать, но тут она закричала.