Он минуту поколебался. Стоит ли говорить про это Беатрис? Но потом все-таки продолжил:

– Ирен выгнала меня с фабрики за воровство. Она выставила меня вором, хотя я не был ни в чем виноват. Она и ее внучка Эжени были в сговоре! – Андре с трудом выдавливал из себя слова. Было похоже, что он едва сдерживается от гнева, будто вновь переживая стыд и отвращение, испытанные когда-то. Его гордое лицо исказила злобная гримаса.

Беатрис невольно отпрянула, столкнувшись с новой, темной стороной его натуры.

– Я заставлю их извиниться за все, что они сделали, – продолжал он сердито. – Я обещал матери очистить наше имя от клеветы. Это все, что тебе необходимо знать.

– Месть? Это так на тебя не похоже, – рискнула заметить Беатрис.

– Ты не представляешь, через какие унижения они заставили меня пройти. То, что я испытал, в сто раз хуже физической боли. Это все равно что быть прокаженным. Мне наплевали в душу. – Он перевел дыхание, чтобы прийти в себя. – И внучка хороша. Подложила мне деньги, пропавшие у рабочих. Их заработок за выходные. А потом объявила меня вором.

– Откуда ты узнал, что в этом замешана внучка? – Глаза Беатрис расширились от удивления.

– Ирен Лантье мне об этом рассказала.

– Странно, почему девушка так поступила? – Ее греческий акцент стал еще более заметен.

Андре стиснул зубы.

– Из-за обиды. Мы с ней поссорились. Она думала, что я изменял ей в то время, когда мы собирались пожениться. – Его глаза сверкали.

– Я уверена, ты не способен на это!

– Я был настолько шокирован, что не мог оправдываться. Ты можешь представить, что я чувствовал!

– О да. Она хорошенькая? – спросила Беатрис, немного спокойнее.

Андре вспомнил, какие эмоции охватывали его, когда он видел шестнадцатилетнюю Эжени: гибкую, длинноногую, сексуальную. Он грезил о ней ночами. Единственным изъяном был ее длинный нос, вечно являвшийся предметом насмешек в школе.

– Я любил ее, сам не знаю почему. Она была такая прелестная и наивная, так часто меня смешила. А на поверку она оказалась бессердечной маленькой стервой. – Андре пожал плечами.

Чем больше он думал о поступке Эжени, тем больше его охватывала злоба. Нет, он этого так не оставит. Он не знал, где она сейчас, но он найдет ее, найдет во что бы то ни стало. Он превратит жизнь Эжени в ночной кошмар, пока не насладится мщением.

Голубые глаза Андре сверкали. Казалось, из-под насупленных бровей летят золотые искры. По иронии судьбы семья Эжени потеряла и фабрику, и дом. В то время как он, сын уборщицы, выросший в нищете и убожестве, достиг всего, о чем грезил в детстве. А ему еще не исполнилось и тридцати!

Он рассмеялся, закинув голову, подставляя свое лицо под яркие солнечные лучи. Его черные волосы казались бронзовыми. Андре был похож на одного из греческих богов, спустившихся на землю. За десять лет жизни в Греции его оливковая кожа приобрела цвет темного липового меда.

Последняя выходка заставила Беатрис забеспокоиться о душевном здоровье Андре. Она осторожно дотронулась до его подбородка. Ее лицо было так близко, что он не смог удержаться от легкого поцелуя. Они поцеловались в молчании и даже крепко обнялись.

Нельзя сказать, что Андре был бабником. Его возбуждение быстро проходило. И в этом была виновна Эжени. Ни одна женщина в Греции не смогла занять даже маленького уголка в его сердце, все еще принадлежащем ей.

Ему бы хотелось полюбить Беатрис, он старался это сделать. Она была прекрасной хозяйкой, остроумна и хороша собой. Беатрис была его правой рукой, незаменимой помощницей в бизнесе.

Андре страстно желал обзавестись семьей и детьми. Но это было невозможно, пока он не выполнит свою клятву, пока он не убьет демонов в самом себе.

– Пошли, – сказал он хриплым голосом. Он чувствовал себя виноватым, что расстроил Беатрис. Однако его гнев исчез после поцелуя. Его голубые глаза стали холодными и безжалостными. Он вновь завел машину, устремившись обратно, в Париж, в свой центральный офис.

Эжени, стоя на коленях, выпалывала траву в маленьком палисаднике перед домом. Конечно, этот цветник не шел ни в какое сравнение с теми роскошными клумбами, которые были в их бывшей усадьбе.

А здесь. – Эжени окинула взглядом поле своей деятельности – не было и шести соток земли. Когда-то, девочкой, она часами бродила по усадьбе в одиночестве – нелюбимая и невлюбленная.

Задумавшись, она потерла нос грязными пальцами и улыбнулась. Нос, из-за которого она так переживала в школе, теперь был пропорциональным и нормальным. Ее уверенно можно было назвать хорошенькой.

Но время, когда она была некрасивой, оставило неизгладимый след в ее душе. Эжени выросла скрытной и осторожной, ни перед кем не раскрывала своих чувств. Случай с Андре Балле ее многому научил.

Эжени нахмурила брови и принялась ожесточенно выпалывать упрямые корни сорняков, стараясь заглушить боль, причиняемую воспоминаниями. Зачем ворошить прошлое?

Эжени безумно, глубоко и безнадежно любила Андре, хотя никогда ему в этом не признавалась. Она боялась быть осмеянной. Тем более что Андре Балле был первым парнем в колледже и имел репутацию донжуана. Девчонки только и сплетничали о том, где и с кем он проводит ночи.

Да, они целовались несколько раз, и Эжени не могла поверить своему счастью. Но подружки в школе и бабушка все уши прожужжали ей, что он только использует ее. И действительно, ведь Эжени была единственной наследницей, богатой невестой.

Андре был чертовски амбициозен. Почему ж еще такой красавец мог обратить внимание на нее, серую мышку? Она прикусила губу, страдая вновь и вновь от беспощадной правды.

Мир рухнул для Эжени, когда она поняла, что Андре лишь охотится за ее приданым. Она думала, что не переживет этого.

Эжени вновь нахмурилась. Об Андре говорили во вчерашних новостях. Если бы она была замужем, ее бы не волновал бывший возлюбленный. Она бы смогла забыть обиду. Прошлое делало ее неуверенной в себе, мешало жить дальше.

Слава богу, бабушка похлопотала и нашла ей хорошего жениха – Поля Леграна. Похоже, Полю нравились ее сдержанность и молчаливость. Он ненавидел ярких, независимых женщин: на их фоне тяжело было блистать.

Эжени было приятно, что кто-то оценил ее природные качества. Скорее всего, Поль Легран был сам достаточно холоден и неэмоционален. Но он был очень внимателен, обходителен, хотя и не вызывал у Эжени страсти.

Скрип тормозов подъехавшей машины нарушил тишину. Эжени не придала этому никакого значения. Рядом находились развалины средневекового замка, туристы по нескольку раз в день приезжали фотографироваться на их фоне.

О развалинах сочиняли разные мифы, в них охотно верили иностранцы. В одной из башен замка когда-то была заточена прекрасная дочь графа де Бри. Он пытался разлучить ее с пастухом, в которого та влюбилась. Несчастная девушка выбросилась из окна, и ее призрак частенько пугал одиноких ночных прохожих.

Совершенно непонятно, почему Ирен Лантье не выкупила этот кусок земли и не организовала сюда централизованные экскурсии. Возможно, она не предполагала, что ее обувной бизнес придет в упадок. Эжени задумалась. После банкротства с Ирен невозможно стало разговаривать, она стала еще более невыдержанной и злобной. Бабушка считала, что на нее ополчился весь мир.

Неудивительно, что ее хватил инсульт. Эжени очень переживала за бабулю, заменившую ей родителей. Раньше она обижалась на нее, грубоватую и властную, А сейчас, в больнице, Ирен Лантье казалась напуганной и беспомощной.

Эжени надеялась, что в следующий ее приезд бабушке станет немного легче.

Уже некоторое время Андре наблюдал за стройной рыжеволосой женщиной, копающейся в цветнике. Ошибки быть не может: это Эжени. Даже через десять лет он безошибочно узнал ее. В нем боролись противоречивые эмоции.

Андре был потрясен, что снова видит ее. Совершенно неконтролируемые, смешанные чувства пронизывали все его тело, наполняя его бешенством, страстью. Ни одну женщину он так не хотел, как Эжени. Ни разу за все это время.