Предисловие автора:

Иногда идеи приходят по частям. Первая половина пришла ко мне, когда я ехал в машине по автостраде и слушал прогноз погоды: а что, если эти постоянно меняющиеся цифры были бы годами, а не градусами, подумал я. Доехав до первого же места, где можно было остановиться, я записал эту идею. Она предоставила мне канву для рассказа, но прошло еще два года, пока не оформился сам сюжет. Результат вы сейчас прочитаете.

* * *

Том Кроуэлл вошел в тесную кухню своей квартирки и достал из холодильника пиво. Он экономил, и кондиционер на кухне был настроен на середину семидесятых. Том оторвал от банки кольцевую петельку и бросил ее в мусорник, потом вернулся в комнату и включил телевизор на программе новостей. Кушетка заскрипела - она была далеко не новой даже для середины семидесятых.

Как и всегда, его больше всего заинтересовал прогноз погоды, особенно для прочих районов страны: "Старый атмосферный фронт, спускающийся со стороны Канады, продолжает захватывать наши северные штаты. Он уже вызвал многочисленные обрывы линий связи. Местные власти делают все, что в их силах, чтобы противостоять стихии, но неполадки слишком многочисленны, и портативные генераторы не могут решить все проблемы. Эта кинопленка - один из немногих материалов, доставленных из района стихийного бедствия - снята в Милуоки."

Изображение диктора на экране сменилось дергающимися и зернистыми кадрами черно-белого фильма. На обсаженных деревьями узких улицах теснились запряженные лошадьми фургоны и угловатые автомобили. Мужчины носили шляпы, юбки женщин почти касались тротуара.

Уже в который раз Том порадовался тому, что живет в южной Калифорнии, где температура редко опускается ниже пятидесятых.* [Имеются в виду градусы по шкале Фаренгейта. 32 F соответствуют нулю по Цельсию, 50 F равны 10 С, 68 F - 20 С, 86 F - 30 С. (Здесь и далее примеч. пер.)] Неудивительно, что сюда переехало так много людей, подумал он.

Вновь появившийся на экране диктор начал передавать местный прогноз. Ожидалась нормальная для апрельского Лос-Анджелеса погода: в основном конец шестидесятых. Он решил, что завтра в машине кондиционер можно не включать - Том неплохо выглядел с длинными бакенбардами.

Он не стал выключать телевизор после новостей. Похоже, ящик теперь работает паршиво все время, как ни устанавливай кондиционер, подумал он, но глаз от экрана так и не отвел. Наконец он сдался и отправился спать.

* * *

По дороге на работу он оставил окно в машине открытым. "Дорз", "Стоунз" - когда они настоящие "Стоунз", "Эйрплэйн", "Криденс" - музыка, звучащая из радио в машине нравилась ему больше той, что придет ей на смену. Динамик, однако, дребезжал как жестянка. Наверное, заменили перед продажей, решил Том.

Приехав в офис, он настроился на более деловой лад. Босс гонял кондиционеры на всю катушку, утверждая, что компьютерные технологии восьмидесятых оправдывают затраты. Том не жаловался на жару, но все же сомневался - стоит ли тратиться на компьютеры, если с северными штатами Среднего Запада можно связаться лишь по телеграфу и по телефону с оператором на коммутаторе?

Вздохнув, он уселся перед своим терминалом. Пусть об этом голова болит у начальства. Кстати, все могло оказаться куда хуже. Он вспомнил ту ужасную зиму, когда Европа на несколько недель застряла в начале сороковых и понадеялся, что подобное не повторится хотя бы в ближайшие годы.

Когда он торопливо шагал к машине после работы, брюки начали хлопать по лодыжкам. Том ухмыльнулся - он любил брюки-клеш. Вспомнив, что у его двоюродной сестры скоро день рождения, он решил заехать в универмаг по дороге домой.

Казалось, у всех в городе есть сестры, ожидающие подарка ко дню рождения. Ему пришлось минут десять ездить вокруг универмага, пока не отыскалось местечко для стоянки. Том заторопился к ближайшему входу. "И до этого ближайшего еще топать и топать", - в сердцах бросил он. Холостяцкая жизнь одарил его привычкой разговаривать с самим собой.

Том заметил, что многие подходят ко входу в универмаг, потом поворачиваются и возвращаются к своим машинам. Он удивлялся, пока не подошел сам. К двери было прилеплено объявление: "ИЗВИНИТЕ, НАШ КОНДИЦИОНЕР СЛОМАЛСЯ. НО ВСЕ РАВНО ЗАХОДИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА". Наверное у тех, кто уходил, все-таки не было сестер с приближающимся днем рождения. Том вздохнул. У него-то есть сестра. Он толкнул дверь и вошел.

Кондиционер, естественно, не работал - он не почувствовал привычной струи теплого воздуха, не услышал обычного гула, воспринимаемого почти на уровне подсознания. Универмаг, как и все на улицах, застрял в конце шестидесятых.

Том уловил запахи ладана и ароматических свеч. Да, давненько он уже не бывал в торговом центре, застрявшем так далеко в прошлом. Интересно, попадется ли сейчас что-нибудь интересное для сестрички? Том слегка улыбнулся, проходя мимо отдела фирмы "Джинсы Вест", где висели брюки в полоску и битловки, но входить не стал. Сестра предпочитает одежду более позднего покроя и майки.

Том поднялся на второй этаж. В отделах импортных товаров больше шансов отыскать что-либо стоящее. Какая бы ни стояла погода, там всегда отыщется любопытная вещичка. Длинноволосый продавец кивнул ему из-за прилавка.

- Помочь подыскать что-нибудь, приятель?

- Спасибо, я пока просто погляжу.

- Нет проблем. Свистни, если потребуюсь.

Звуки ситар из колонок стерео хорошо сочетались с висящими на стенах индийскими коврами и хлипкой плетеной мебелью, выставленной в центре отдела, но никак не подходили к глиняным пивным кружкам из Германии или бижутерии из оправленной в серебро бирюзы "импортированной из страны индейцев навахо".

"Не те у вас индейцы, ребята", - подумал Том.

Он задумчиво повертел в руках литровую пивную кружку, поставил обратно. Сойдет, но только если не отыщется чего получше. Свернув за угол, он миновал стопки дешевых тайваньских тарелок, еще раз свернул за угол и очутился перед витриной с греческой керамикой: современные копии древних ваз.

Он и раньше видел подобные поделки, но большинство из них было сработано слишком грубо. В этих же ощущалась безошибочная достоверность - четкие и совершенные контуры, элегантная простота росписи и рисунков. Том взял вазу, медленно повернул в руках. Такой у сестры нет, но она будет хорошо сочетаться с другими ее вазами.

Том уже собрался направиться на поиски кассы, затерявшейся в лабиринте прилавков, когда из-за угла вышла девушка. Заметив Тома, она внезапно остановилась и повернулась к нему.

- Том! - воскликнула она, бросаясь в его объятия.

- Донна! - удивленно воскликнул он в ответ. В ней было что обнять - ростом она не уступала Тому с его пятью футами и восемью дюймами, а фигура имела все то, что полагается иметь девушке, у которой "все на месте".

Она тряхнула головой, характерным движением отбрасывая с лица длинные прямые черные волосы, потом поцеловала его в губы. Когда Том снова смог дышать, он взглянул в знакомые серые глаза всего в нескольких сантиметрах от его лица и спросил:

- Ты пришла купить что-нибудь?

- Да нет, просто потратить деньги, - улыбнулась она. Ответ как раз в ее стиле, подумал Том.

- Тогда давай я заплачу за твои покупки, и, если хочешь, поедем ко мне?

Ее улыбка стала шире.

- Я думала, ты так и не спросишь.

Взявшись за руки, они направились к выходу. Донна насвистывала "Идем с тобою вместе". Теперь улыбался и Том.

Когда он поставил вазу на прилавок, чтобы продавец выбил в кассе чек, Донна воскликнула:

- Ой, а я ее даже не заметила! Потому что не сводила с тебя глаз.

Услышав ее слова, Том почувствовал, что словно стал вдвое выше ростом, пока длинноволосый отсчитывал сдачу.