— Это и ее жизнь тоже, — ответил Вайд. — У нее есть право.

— Она не хочет отдать берсеркеру эту проклятую машину! Она хочет сидеть здесь и играть с ней, в то время как все взорвется! Что она в конце-концов теряет? Она как-нибудь умрет и… — Вайд зарычал и вскочил на ноги.

— Дискуссия окончена. Мы остаемся.

— Голосование было вничью-самое большее.

— Я принимаю всю полноту власти и я говорю, что будет именно так.

Мак-Фарланд засмеялся.

— Всю полноту власти! Это вшивый контрабандный рейс, а не служба, где можно схлопотать разжалование, Вайд. Ты не можешь командовать.

Вайд дважды ударил его, в живот и в челюсть.

Мак-Фарланд упал, сложился вдвое и стал ловить ртом воздух. Вайд наблюдал за ним, оценивая его состояние. Если он встанет в течение десяти секунд, это будет тяжело, решил он.

Но Мак-Фарланд поднял руку только для того, чтобы потереть челюсть. Он тихо сказал:

— Черт побери! — и потряс головой. — Ты не должен был делать этого, Вайд.

— Я думаю, должен был.

Мак-Фарланд пожал плечами и поднялся на одно колено.

— Ладно, принимай свое командование. Но я все-таки думаю, что ты делаешь большую ошибку.

— Я позову тебя в следующий раз, когда будет что обсуждать, — сказал ему Вайд.

Дорфи потянулся помочь было ему, но тот протестующе поднял руку.

Вайд бросил беглый взгляд на Джуну. Она выглядела бледнее, чем обычно, ее глаза сверкали. Она стояла перед люком как будто бы охраняла проход.

— Я собираюсь принять душ и лечь, — сказал Мак-Фарланд.

— Хорошо.

Джуна прошла вперед, как только двое покинули помещение. Она ухватилась за руку Вайда.

— Он лжет, — снова тихо сказала она. — Вы понимаете? Он мог бы расстрелять нас и получить машину, но он не хочет этого.

— Нет, — сказал Вайд. — Я не понимаю.

— Это выглядит так, как будто он боится этой вещи.

— Берсеркеры не знают страха.

— Ну конечно. Я все очеловечиваю. Как будто существует что-то, что сдерживает его. Я думаю, что мы имеем дело с чем-то очень специфическим, чем-то, что представляет необычную проблему для берсеркера.

— Что бы это могло быть?

— Я не знаю. Можно было бы попробовать найти какой-нибудь выход, если бы у меня было достаточно времени. Уклоняйтесь от ответа как можно дольше.

Он медленно кивнул и уселся. Его сердце стучало как у загнанной лошади.

— Вы сказали, что почти половина его памяти повреждена.

— Это только догадка, но, видимо, так. Я собираюсь попытаться восстановить ее из того, что есть.

— Как?

Она подошла к компьютеру.

— Я собираюсь подвергнуть то, что осталось, сверхбыстрому Винеровскому анализу. Это мощнейший нелинейный метод для обращения с таким необычайно высоким уровнем шума, с которым мы столкнулись. Но может оказаться, что для такой системы нужно сделать очень большие вычисления. Я не знаю, сколько на это потребуется времени и даже выполнима ли эта работа.

Грустные нотки послышались в ее голосе.

— Но у нас есть возможность реконструировать то, что пропущено и починить его. Вот почему мне нужно столько времени сколько возможно, — закончила она.

— Я попытаюсь. А вы двигайтесь вперед. И…

— Я знаю, — сказала она, кашлянув. — Спасибо.

— Я могу принести вам что-нибудь поесть, пока вы работаете..

— В моей каюте, в верхнем ящике столика у кровати — там три маленьких бутылочки с лекарствами. Принесите их и немного воды.

— Хорошо.

Он ушел. По пути он зашел в свою каюту, чтобы взять револьвер, который держал в шкафчике, единственное оружие на борту корабля. Он обшарил ящик несколько раз, но револьвера не нашел. Он тихо выругался и пошел в каюту Джуны за ее лекарством.

Берсеркер удерживал дистанцию и размышлял. Он учел некоторые данные, чтобы объяснить предполагаемые действия. Не будет вреда в том, чтобы напомнить капитану Келману о серьезности его положения. Это может даже ускорить решение. Соответственно, гидравлика сработала и поверхностные заслонки были открыты, чтобы вытолкнуть добавочное оружие. В них проскользнули заряды и орудия были наведены на маленький корабль. Большинство из них были слишком тяжелыми, чтобы поразить корабль без вреда для его соседа. Однако их вид мог подействовать деморализующе.

Вайд наблюдал за работой Джуны. Люк должен был быть защищен, в то же время из многих мест корабля его можно открыть, пользуясь дистанционным управлением. Поэтому он держал засов за поясом и вполглаза посматривал за открытым люком. Казалось, самое большее, что он может сделать, это не спешить с развитием конфронтации.

Периодически он включал модулятор звука и слушал бессвязные речи машины, то на околосолнечном, то на странном чужом языке, который тем не менее был чем-то знаком. Он размышлял об этом. Иногда смотрел на поверхность берсеркера. Джуна была права относительно него, но…

Зажужжал интерком. Дорфи.

— Час прошел. Он хочет снова поговорить с тобой. Вайд, он направил на нас больше орудий.

— Подключи его, — ответил он. Помолчал, затем сказал: — Алло?

— Капитан Келман, час прошел, — возник уже знакомый голос. — Сообщите мне ваше решение.

— Мы пока еще не пришли ни к какому, — ответил он. — Наши мнения разделились. Нам нужно время, чтобы обсудить это.

— Как много времени?

— Я не знаю. По крайней мере, несколько часов.

— Хорошо. Я буду связываться с вами каждый час следующие три часа. Если вы не решите за это время, я пересмотрю свое решение рассматривать вас как союзников.

— Мы спешим, — сказал Вайд.

— Я вызову вас через час.

— Вайд, — сказал Дорфи, когда передача кончилась, — все новые орудия направлены в точности на нас. Я думаю, он готовится расстрелять нас, если мы не дадим ему то, что он хочет.

— Я так не думаю. Кстати, у нас еще есть время.

— Зачем? Несколько часов ничего не изменят.

— Я скажу тебе через несколько часов. Как там Мак-Фарланд?

— В порядке.

— Хорошо.

Он прервал связь.

— Проклятье, — затем сказал он.

Ему хотелось выпить, но он не хотел затуманивать мозги.

Он вернулся к Джуне и терминалу.

— Как дела?

— Все на своем месте и я сейчас работаю, — сказала она.

— Как скоро вы узнаете, работает ли он?

— Трудно сказать. — Он снова включил модулятор звука.

— Квиббиан-квиббиан-кель, — раздался голос. — Квиббиан-квиббиан-кель, макс квиббиан. Квиббиан-квиббиан-кель.

— Интересно, что это значит?

— Это рекуррентная фраза, или слово — или целое предложение. Анализ, который я провела недавно, заставляет думать, что он может так себя называть.

— В этом есть определенный ритм.

Он начал тихо мурлыкать. Затем насвистывать и постукивать своими пальцами по терминалу в качестве аккомпанемента.

— Нашел! — внезапно воскликнул он. — Это было правильно, но ошибочно.

— Что? — спросила она.

— Я должен проверить, чтобы быть уверенным. Я сейчас вернусь. — Он поспешно вышел.

— Правильно, но ошибочно, — возник голос из переговорного устройства.

— Как так может быть? Противоречие.

— Ты пришел в сознание! — сказала она.

— Я пришел в себя, — через некоторое время прозвучал ответ.

— Давай поговорим, пока идет процесс, — предложила она.

— Да, — ответил он и затем снова послышались бессвязные звуки.

Доктор Джуна Байел скорчилась в туалетном отсеке и ее вырвало. После этого она прижала края ладоней к глазам и постаралась глубоко дышать, чтобы преодолеть тошноту и дрожь. Когда ее желудок успокоился, она приняла двойную дозу лекарства. Это было рискованно, но у нее не было выбора. Она не могла сейчас позволить себе короткую передышку. Большая доза могла слишком сильно подействовать. Она стиснула зубы и кулаки и ждала.

По истечении часа Вайд Келман получил вызов берсеркера и сообщил ему о следующей часовой отсрочке. На этот раз машина-убийца была настроена более воинственно.

Дорфи радировал берсеркеру после того, как он прослушал последнюю передачу, и предложил сделку. Берсеркер немедленно согласился.