Unknown

Доверяя его словам, я киваю головой. Сейчас я сделала первый шаг в моём тайном плане мести. Я мысленно ставлю галочку напротив имени Сальваторе, когда начинаю уходить.

— О… и Эйс, — он смотрит на меня, когда достает зажигалку из глубин своего кармана. Толстый окурок болтается между его губ. — Давай оставим этот разговор только между нами.

На этот раз он кивает, и я убираюсь как можно дальше от этого места. Солнце медленно и постепенно исчезает за линией горизонта, и я ощущаю, как растворяюсь вместе с ним. Я больше не та девушка, какой была раньше. Когда-то было время, когда я была счастлива. Я так устала от всего этого гнева и боли. И есть только один человек, который, как я думаю, может заставить всё это исчезнуть.

БЬЮ

— Я отвечу на один, последний вопрос, — я указываю на Бетти — репортершу из местной газеты в костюме из полиэстера. Эта пресс-конференция затянулась дольше, чем ожидалось, и я молюсь, чтобы она была помягче со мной.

— Этот вопрос от имени всех женщин-избирателей, Бью. Вчера Вас заметили обедающим с женщиной. Мы хотим знать: поставит ли она галочку напротив Вашей фамилии в день выборов? И если да, означает ли это, что Вы потеряете свой статус холостяка? — она стреляет в меня взглядом, говорящим: я должна была это спросить. Конечно же, ей пришлось. Она ищет историю, но я не собираюсь ничего давать ей.

— Ну, Бетти, если честно, я надеюсь, что Вы все поставите галочку напротив моего имени в день выборов, — в толпе раздаются смешки, и я дарю им мою фирменную улыбку. — Приятного всем вечера.

Поднимается ещё одна волна рук, которой я пользуюсь, как возможностью собрать свои заметки и как можно быстрее покинуть сцену.

Я пожимаю руки избирателям, когда замечаю моего отца, приближающегося с другого конца зала. Он останавливается каждые несколько шагов, приветствуя репортеров дружескими похлопываниями по спинам и теплыми приветствиями.

— Это была отличная речь, сынок, — он хлопает меня по спине, и я уверен, что для рассасывающейся толпы это выглядит как будто он гордится мной.

— Так и должно было быть — твои же люди написали её, — зал быстро пустеет, и гордый взгляд на лице моего отца пропадает.

— Последний вопрос чуть не погубил тебя, Бью. Разве я не предупреждал тебя насчёт девушки?

— Последний вопрос заключался в том, чтобы Бетти забыла, что работает в авторитетной газете, а не в журнале сплетен.

— А чего ты ждал, сынок? Мы живем в небольшом городке. Люди разговаривают, и слухи быстро распространяются. Избавься от девушки. Она не подходит ни тебе, ни предвыборной кампании.

— Если люди в этом городе так интересуются, с кем я обедаю, то я намекну им о необходимости завести себе хобби. В Саванне есть куда более острые вопросы, о которых все должны беспокоиться.

— Так дела не делаются, Бью. Если ты хочешь победить, ты должен дать людям то, чего они хотят, а они хотят — тебя.

— А я хочу, чтобы никто не вмешивался в мои личные дела, особенно — ты.

— Ты мой сын. Это моя работа — присматривать за тобой.

— Ну хватит! Я уже говорил тебе, мне не нужна твоя помощь. Это последнее предупреждение.

Его озлобленное лицо краснеет от моих слов, а я киплю, когда поворачиваюсь к нему спиной и ухожу. Тот факт, что он непреклонен насчет моих встреч со Скарлетт, беспокоит меня. Ему никогда не было дела до того, с кем я встречаюсь, и у меня возникает подозрение, что он пытается замести свои собственные следы. Его отношение к ней только усиливает мою потребность защитить её от любых секретов, которые они оба скрывают.

***

Бар «Мост» — одна из скрытых жемчужин в центре Саванны. Зажатый между двумя историческими кирпичными зданиями, он расположен прямо напротив тротуарного моста, хорошо известного в нашем городе. Местные жители упорно стараются сохранить это место в тайне от туристов. Это место предназначено для просмотра каких-нибудь игр со своими приятелями, для расслабления и отдыха с пивом. Однако, что по-настоящему делает это место особенным — так это частный сад, спрятанный на крыше бара.

— Я не ожидал, что ты придешь, — я прочищаю горло, когда мой взгляд кружит по её телу. Я пытаюсь умерить свои эмоции, но эта девушка умеет проникать мне под кожу.

— Что я могу сказать? У меня слабость к рукописным запискам, — она пожимает плечами. Её сладкий голос, как легкий захватывающий ветерок, направляющийся прямо к моему члену. Всё, о чем я могу сейчас думать, так это о том, как я хочу своим языком расписать любовными записками каждым сантиметр её тела. Я бы не остановился, пока она не смогла бы расшифровать каждое слово и не заучила наизусть каждое обещание, которое я намереваюсь ей дать.

— Спасибо за розы. Они потрясающие.

Раньше я никогда не тратил время на выбор цветов для женщины, не говоря уже о том, чтобы самому написать записку. Именно для этих целей у меня есть секретарша. Впрочем, я никогда не чувствовал необходимости произвести на кого-то впечатление, как хочу произвести на неё. Она по-прежнему улыбается, в то время, как её глаза блуждают по пространству, осматривая ближайшее окружение.

Лунный свет спускается с небес, освещая её фарфоровую кожу и каждый мягкий изгиб тела. Она выглядит потрясающе в обтягивающем красном платье. Оно короткое, с открытой спиной, и клянусь Богом, я убью любого мужика, если замечу, что он пялится на нее. Её волосы падают длинными белокурыми волнами на спину, а голодный взгляд в её глазах заставляет меня жаждать заклеймить её прямо здесь и сейчас.

Она незаметно подступает к низкому металлическому ограждению и не отрываясь смотрит на реку. Она спокойна, а ночь ясная. Я никогда не видел столько мерцающих звёзд в небе над Саванной.

— Вид открывается невероятный.

— Безусловно, — мои слова звучат глубоко и хрипло. Её щеки опаляет жар, когда она медленно поворачивается и находит меня глазеющим на неё. Я зарезервировал крышу так, чтобы мы могли уединиться. Свечи и мерцающие огоньки светятся во тьме, а мягкий ветер делает жаркую погоду вполне терпимой. Я открываю бутылку вина, охлаждающуюся в ведёрке со льдом, и наливаю ей бокал. Она принимает его, как только занимает место за нашим столиком, и я не могу перестать улыбаться.

— Я заставляю тебя нервничать? — посмеиваюсь я.

— Я никогда раньше этого не делала, — она облизывает нижнюю губу, а потом нервно прикусывает.

— Ты имеешь в виду не была здесь на крыше?

— Я имею в виду не была на свидании.

Внезапно ночной воздух становится ещё жарче, и я задыхаюсь в своём костюме. Я снимаю пиджак и вешаю его на спинку стула.

— Как прошел твой день? — я отчаянно хочу сменить тему, пока закатываю рукава. Ей требуется несколько минут, чтобы поразмыслить над своим ответом.

— Продуктивно… а твой?

— Не очень увлекательно, но сегодняшний вечер кажется многообещающим. — Мои глаза фокусируются на её губах, когда она делает глоток вина.

— Прости за вчерашний обед. Я не должна была так быстро уходить.

— Не нужно извиняться, Скарлетт. Почему ты решила прийти сюда сегодня вечером?

Она зажмуривает глаза и трясёт головой, как будто пытается стереть воспоминания, притаившиеся внутри. Когда она снова открывает глаза, они ярко горят от потребности.

— Иногда нам необходимы незнакомцы, чтобы починить наши самые повреждённые части, — шепчет она эти слова прямо мне в душу, пока мы продолжаем смотреть глаза в глаза друг другу.

— Я не хочу быть для тебя незнакомцем. Иди сюда, — я ставлю её бокал на стол и хватаю за руку. Я не могу игнорировать тот факт, что она идеально подходит мне. Её кожа горит, когда я подвожу её к краю перил и оборачиваю руки вокруг талии. Я притягиваю её ближе к себе, и она улыбается. — Посмотри.

И как будто по сигналу фейерверк взрывается в воздухе и озаряет ночное небо. Огненные цветы распускаются яркими мерцающими цветами и вспыхивают разноцветным дождем перед тем как осыпаться в реку под ними.

— Вау, — выдыхает она, явно испытывая благоговейный трепет перед великолепным зрелищем. Она наблюдает за фейерверками, переливающимися своим великолепием, пока я смотрю на неё, потерявшийся в её красоте. Она ощущает себя как дома в моих руках, но я знаю, что мне нужно больше.

— Скарлетт. — Её имя легко соскальзывает с моих губ, когда я обхватываю ладонями её лицо и заставляю посмотреть мне в глаза. Она медленно облизывает губы, и они немного раскрываются, когда я провожу по ним подушечкой большого пальца. Её дыхание набирает обороты, когда я слегка прикусываю местечко у основания ее шеи.

— Скажи мне остановиться, и я это сделаю, — это единственное предупреждение для неё. Она тихо постанывает, когда я выцеловываю дорожку поцелуев по её шее. Когда я облизываю чувствительное местечко за ушком — мурашки покрывают её кожу. Я воспринимаю их как одобрение.

Её глаза сверкают из-за отражения фейерверков, взрывающихся над нами, когда я запускаю свои пальцы в её волосы и притягиваю её губы к своим. Наше дыхание смешиваются, когда мой язык исследует её рот. На вкус она как мята, и мне чертовски нужно больше. Я поднимаю её своими руками, и её длинные ноги тут же оборачиваются вокруг меня, когда я отношу её к стене. Я готов зацеловать её до смерти, когда прижимаю к кирпичному фасаду.

Я посасываю её нижнюю губу и слегка кусаю, прежде чем требую больше её рта. Я так сильно и так долго целую её, что время больше не существует. Когда она полностью погружается в поцелуй, я чувствую, как влюбляюсь в неё.

Мы оба пытаемся восстановить дыхание, когда праздничные возгласы снизу доносятся по винтовой лестнице на крышу. Фейерверк прекратился, но я всё ещё не готов отпустить её.

— «Имперцы», должно быть, выиграли пробежку, — она улыбается, когда подносит кончики пальцев к распухшим губам.

— Откуда ты знаешь, что это не «Кометы»?

— Без обид, Бью, но «Кометы из Джорджии» не смогут выиграть игру даже, чтобы спасти свои жизни, — ее смех так же сладок как сахарная вата. — Все знают, что команда из Нью-Йорка победит в этом сезоне. — Она кажется такой уверенной в своих словах, что я не могу себя остановить, чтобы не испытать их.