— Просто обедала, — произносит она так обыденно, как будто её решение увидится с ним не имело бы никаких последствий, но в жизни нет кнопки перезагрузки. Последствия принятых решений следуют за Вами, как медведи за мёдом, и одно решение может изменить всю вашу жизнь. Она облажалась и должна быть осторожнее. Я поднимаю её лицо за подбородок и заставляю посмотреть мне прямо в глаза.

— Ты думала, что это хорошая идея быть замеченной на публике с человеком, баллотирующимся в мэры? — она морщится, а затем кладёт руку на мою грудь и пытается оттолкнуть меня. С большим успехом она может сдвинуть гору.

— Почему тебя волнует: что или с кем я делаю?

— Потому что, милашка, — говорю я, обхватывая её запястье и снимая руку с моего тела, — если с тобой что-то случится — я умру, — её глаза расширяются, и она собирается что-то сказать, но с меня достаточно её грёбаных вопросов.

— Располагайся поудобнее, сегодня ты останешься здесь.

— Что? Нет! Я ухожу. У меня есть планы.

— Похоже их только что отменили.

***

— Ты из Нью-Йорка, — это первые слова, которые она произнесла за всю ночь. Она весь вечер лежала на моей кровати, вытянувшись, закинув одну чертову голую ногу на другую, и смотрела повтор «Я люблю Люси» по моему пиксельному телевизору (прим.: американский комедийный телесериал 1951-1957). У нас тут молчаливое противостояние. Но это взаимно. Она не смотрит на меня, а я игнорирую её. Уже поздно, и я устал. Я весь день искал в интернете её снимки и до сих пор ничего не нашёл, но я знаю, что это только вопрос времени, когда её фотография где-то проявится.

— Ты когда-нибудь там была? — я сволочь, что спрашиваю ее об этом; её акцент явно даёт понять откуда она.

— Пару раз, — она делает глоток диетической колы, которую чуть раньше принёс ей Эйс. Она держит её двумя руками, пока пьет из сексуальной розовой соломинки. Я понятия не имею, где, бл*дь, он смог её найти, но то, как Скарлетт оборачивает свои губы вокруг этой тонкой пластиковой трубочки, заставляет мои яйца болеть.

Сначала Эйс колебался из-за того, что я привел её сюда. Потом он увидел, как она встала на цыпочки и потянулась за дополнительной подушкой на верхней полке моего шкафа. Это и одни надутые губки, брошенные через её плечо, — всё, что потребовалось, чтобы ублюдок попался. Он достал грёбаную подушку для неё, а также ужин и десерт.

— На кого ты работаешь? — она опускает вниз свой напиток, но я не упускаю того, что она ни разу не отвела от меня своих глаз.

— Что заставляет тебя думать, что я на кого-то работаю?

— Даже не знаю, — она пожимает плечами, и одна из лямочек её платья скользит по плечу. — Давай посмотрим… Ты клянёшься, что защищаешь меня, и никто не делал бы это бесплатно. К тому же тебе присуща вся эта атмосфера плохого парня, — она указывает на меня пальцем и проводит им вверх-вниз по моему телу. — Тёмные джинсы, тёмная рубашка, напряженный взгляд... две выпуклости в штанах. Ты не можешь быть так счастлив видеть меня, — она подмигивает мне с притворной невинностью. — И я догадываюсь, что одна из них скорее всего — пистолет.

«Бл*дь».

Я едва мог справиться с этой девушкой на расстоянии, но теперь, когда она здесь, в моей комнате, разговаривает со мной так, как никогда не разговаривала ни одна девушка, и смотрит на меня такими глазами, я чувствую, что падаю головой вниз с обрыва.

— Подвинься, — я встаю с жесткого стула и подхожу к кровати. Поднимая одеяло, я заползаю рядом с ней. Она откатывается в сторону и утыкается половиной лица в подушку, когда я выключаю прикроватную лампочку и желтое флуоресцентное свечение сразу исчезает из комнаты.

— Не стащи всё одеяло, — произносит она, застигнув меня врасплох. Она тянется, а потом закутывается в одеяло. Я представлял себе, больше раз, чем когда-либо признался бы, каково это… находиться с ней рядом в моей постели. Как бы она чувствовалась в моих грёбаных руках... или подо мной. Я хочу провести рукой вдоль каждого дюйма её обнажённой кожи так, чтобы она узнала, каково это, бл*дь, хотеть большего.

Это так выматывает — хотеть чего-то, что ты никогда не сможешь иметь.

СКАРЛЕТТ

Настойчивый скрип жужжащего потолочного вентилятора, растопырившего свои лопасти, помогает мне считать секунды, оставшиеся до утра. Он раскачивается и крутится постоянными кругами, каждая лопасть вентилятора непрерывно гонится одна за другой, но так никогда и не сможет догнать ту, что впереди.

Я никогда не сплю. Вместо этого я сосредотачиваюсь на тишине.

Мой непрерывный взгляд улавливает перекошенные лица в пузырях краски на потолке. Они смеются надо мной, издеваются… напоминая мне о том, что у меня когда-то было. Высвобождая воспоминания о моём прошлом и подогревая мою потребность в мести. Подтверждая мою клятву — свергнуть и уничтожить убийц моих родителей самым болезненным и необратимым образом. Я хочу вцепиться в потолок своими ногтями и разорвать его на части за то, что он знает мои самые тёмные секреты.

Я ощущаю его дыхание на себе, как только он просыпается. Он ворочался и вертелся всю ночь. Он тоже не спит.

За несколько часов до рассвета, когда вокруг все спокойно и тихо, именно тогда Вы можете проникнуть в самые уязвимые уголки человеческих душ. Именно тогда Вы можете задавать им вопросы и узнать их секреты.

Ощущая, как каждая пружина этого тонкого матраса врезается мне в спину, я понимаю, что его, должно быть, тоже убивают эти металлические завитки. Я переворачиваюсь в постели и обнаруживаю его пристально наблюдающим за мной. Он смотрит на меня с такой тоской, как будто ему нечего мне дать и это убивает его изнутри.

— Чего ты боишься? — шепчет он свой вопрос в темноту комнаты. Его голос глубокий и хриплый, но его рука такая неожиданно нежная, когда убирает волосы с моих глаз. Пугающая вещь в доверии — это то, что Вы должны кое-чем поделиться, если ожидаете чего-то взамен.

— Никогда так и не обрести покоя, — отвечаю ему максимально честно, понимая, что он, скорей всего, разделяет тот же страх. Я прижимаю подушку к груди, подавляя зевок.

— Тебе стоит немного отдохнуть.

— Я не сплю.

— Попытайся.

— Моя жизнь — кошмар. И нет причин засыпать и оказаться в той жизни, которую я не могу контролировать.

— Ладно, но здесь ты в безопасности, — его слова звучат как обещание.

— Скажи мне свое имя.

— Пожалуйста, не начинай это дерьмо снова, — он вздыхает, когда ложится на спину и разочарованно проводит рукой по лицу. Лунный свет, проникающий через окно, придаёт теплое сияние его суровым чертам лица.

— Я в твоей постели, ты не думаешь, что я хотя бы заслуживаю узнать твоё имя?

— Ты знаешь скольких шлюх я трахал в этой постели, милашка? Никто из них не знал моего имени, — он делает глубокий вдох и медленно выпускает воздух, словно жалеет о своих словах.

— Просто дай мне хотя бы одну причину доверять тебе, — умоляю я. Моя мольба тяжело зависает в воздухе на несколько долгих минут.

— Блэк (прим.: в дословном переводе фамилия героя переводится как чёрный).

— Что?

— Меня зовут Лиам Блэк.

«Скарлетт и Блэк. Цвет смерти в дождливый день».

— Спасибо, — я прижимаю шершавую подушку к груди и закрываю глаза, и впервые практически за год я засыпаю. К сожалению ненадолго, и призраки по-прежнему появляются, но я решаю, что это всё равно важно.

Должно быть около четырех утра я чувствую, как матрас пружинит, и вижу, как Лиам тихо выскальзывает из спальни. Через несколько минут я слышу небольшой гул водопроводных труб и понимаю, что это мой единственный шанс обыскать его комнату. Мой план мести зависит от каждого кусочка доказательств, что я смогу собрать.

Его телефон лежит на прикроватной тумбочке, подпертой к стене и видавшей лучшие дни. Свет наполняет комнату, когда я включаю телефон, но после нескольких тщетных попыток его разблокировать, я выключаю его и двигаюсь дальше. Шкаф пуст, кроме какой-то одежды в нём, и он вернул Эйсу ноутбук, который использовал ранее. Я запускаю руки под матрас и чувствую что-то холодное. Когда я приподнимаю матрас, то обнаруживаю девятимиллиметровую пушку, какие-то квитанции и документы, а также немного налички. Возможно, это не лучшее место, чтобы прятать свои ценности, особенно в районе, в котором он живет.

Большая часть документов кажется мне бесполезной, и я готова отказаться от поисков, когда вижу знакомое имя, написанное на небольшом клочке бумаги, который быстро и суетливо падает на пол.

Сальваторе Джованни.

Это имя я встречала раньше, когда разговаривала с людьми в городе, а также в дневнике моего отца. Он владеет мужским клубом здесь в Саванне, под названием «Вью».

Место, которое я планирую посетить сегодня.

Гул водопроводных труб замолкает, поэтому я быстро всё складываю как было и заползаю в постель с возрожденным чувством надежды.

Свет из коридора заполняет комнату в момент возвращения Лиама. Капельки воды стекают по его голой груди и превращаются в лужицу на ковре. Его глаза пристально смотрят на меня, когда он вытирает полотенцем тёмные взъерошенные волосы.

— Готова отправиться домой?

Я сажусь в постели, притворяясь, что протираю сонные глаза.

— Да, но если ты не возражаешь, мы по-быстрому заскочим в магазин? Есть несколько вещей, которые я должна прихватить.

— Что тебе может понадобиться в такой час в магазине? — он медленно делает шаг ко мне, протягивает пальцы и приглаживает мои растрёпанные волосы. Я резко выдыхаю, когда холодная капля воды приземляется на мою обнажённую ногу.

— Бекон и яйца? — я пожимаю плечами, а он усмехается.

— Ладно, — сдаётся он, выхватывая одежду из шкафа и возвращаясь в ванную. — Но сначала сделай что-нибудь с волосами, — он качает головой и смеётся, закрывая за собой дверь.

***

— Доброе утро, милая, — миссис Перл улыбается, когда входит на кухню. — Что это?

— Я чувствовала себя ужасно из-за того, что пропустила наш ужин прошлым вечером, поэтому приготовила нам завтрак, — я возвращаю ей улыбку, когда она занимает своё место в расшатанном кухонном кресле. Я подаю ей тарелку яиц всмятку, которые она так любит, и смеюсь, когда она скептически рассматривает мой не подгоревший бекон.