У входной двери раздался длинный звонок. Бабушка отложила в сторону вязание, шлепая старыми тапками, заторопилась по длинному коридору.

— Иду, Гешенька, иду!

Но это был не Гешка, а его одноклассник Витька Синицын. В повседневном обиходе для простоты и удобства его называли просто Синицей. В руках он держал ветхий, потерявший цвет и форму, латаный-перелатаный футбольный мяч.

— Гешка дома? — Быстрые сметливые глаза стрельнули мимо бабушки вдоль коридора.

— Мы сегодня с тобой, вроде, еще не виделись. — Бабушка поправила очки.

— Ой, здрассте! — Он шмыгнул носом. — Я забыл!

— Как Гешенька может быть дома, если он у тебя?

— Не-е! — Витька Синица затряс головой, рассыпая вихры. — Нет его у нас.

— И не приходил?

— Не-е! Обещал, но не пришел. Из-за него тренировка срывается.

— Футбол твой? — Бабушка неодобрительно смотрела на мяч. — Опять стекла бить?

— Не-е!

— «Не-е», «не-е»… А кто, интересно, у нас в то лето окно высадил?

Опустив голову, он водил ногой по порогу.

— Я его в Шлепины ворота, а он как отскочит.

— Ох, все бы эти мячи да на помойку!.. Ну иди уж, иди! Гешеньку увидишь, скажи, чтобы домой шел.

Витька Синица обрадованно рванул к лестнице. По ступеням ударила каблучная дробь. «До свидания!» — донеслось снизу.

Бабушка закрыла дверь и снова отправилась на кухню довязывать воротник будущего Гешкиного свитера — он просил, чтобы до самого подбородка.

— Сколько же времени? Ого, шестой час!

Бабушка забеспокоилась. Где Гешенька? Где внучок? Почему не идет?

Посмотрела через окно на двор.

Нет!

Выглянула на балкон, окинула улицу своим орлиным, всевидящим взором.

И здесь нет!

Где же он может быть?

Бабушка заразила своим беспокойством маму. Ведь Гешка еще даже за уроки не садился, безобразник!

Обе они двинулись на поиски. Обшарили двор, заглянули за сарай. В погреб спустились. К Леньке, лучшему Гешкиному дружку, мама сбегала. Нет, не заходил Гешка. Леня ведь в школе, на сборе пионерских активистов.

Мама вздохнула украдкой. У других дети как дети. В активистах ходят. А Гешка… И снова вздохнула.

Разделились, пошли по соседским дворам — мама по одной стороне улицы, бабушка — по другой.

Примерно в это же время, хорошо отдохнув после утомительного школьного дня, из дому, звучно хлопнув дверью, в превосходнейшем настроении вышел Шлепа. Он еще точно не знал, чем заняться. Мяч погонять с малышней и опять наколотить им сорок три — ноль, как вчера? В сыщики-разбойники поиграть, тоже с малышней? Отправиться шастать по улицам в поисках приключений — опять же во главе малышни.

Так и стоял в приятном раздумье. Руки глубоко засунуты в карманы брюк. Напевал гнусаво себе под нос:

Увидел девочку. Зажав в одной руке сетку, в другой деньги, она торопилась в гастроном. Шлепа свистнул пронзительно.

— Эй, девочка-припевочка, чулок обронила!.. Нет, не с этой ноги, с той!.. Да нет же, не с той — с этой, мелюзга бестолковая — хо-хо-хо!

Вот тут-то и увидела его Гешкина мама. Она обегала все ближние дворы — и без всяких результатов.

— Слушай, Шлепин, Гешу не видел?

— Видел… Во сне. — Он хмыкнул. — Это я пошутил. А что?

— Ушел давно — и нет.

У мамы был озабоченный вид.

— Может, сбежал? — И тут же, вспомнив, сам забеспокоился. — А кто тогда мне чемодан вернет?

Мама не поняла:

— Какой еще чемодан?

— Который ваш Гешка у меня спер! — выпалил Шлепа. — Такой чемоданчик — м-м-м! Только что из магазина подарков. Ручка из капрона. Кожа из нейлона, вся в пупырышках, как у крокодила… Не верите? Честное шлепинское!..

Только мама ушла в новый поиск — появилась бабушка. И тоже прямиком к Шлепе; он все еще стоял посреди двора в трудном раздумье.

— Шлепа, а Шлепа! Гешеньку нашего не видел?

Шлепа обиженно поджал губы:

— Па-апрашу!.. Кому Шлепа, а кому Шлепин!

Бабушка недоуменно посмотрела на него.

— А какая разница?

— Разница такая, что там «а», а тут «ин».

Хоть Шлепа и старался говорить солидным грубым голосом, но сквозь его ломкий бас то и дело прорывались визгливые петушиные нотки.

— Так видел или не видел?

— Если бы видел, он бы от меня целым не ушел.

И тут же пожалел о сказанном. Бабушка взялась его честить на виду у всего двора.

— Что за моду взял привязываться к маленьким? Верзила такой! Жених! В каждом классе по два года! И что из тебя только выйдет?

На счастье Шлепы с улицы снова возвратилась Гешкина мама. Увидела бабушку.

— Ну, как? — заторопилась к ней.

— Нет нигде… Да ты не расстраивайся, Ленок. Сидит у кого-нибудь из своих друзей, играет.

— Или под трамвай попал, — злорадно бросил Шлепа, зайдя на всякий случай за мусорный ящик — там он чувствовал себя в безопасности.

— Типун тебе на язык! — Бабушка сплюнула в сердцах.

А вот мама расстроилась. Представила себе Гешку под трамваем, под автомобилем, под мотоциклом…

— У тебя монета двухкопеечная есть? Пойду позвоню в скорую помощь?

— Да слушай ты больше этого олуха! — Бабушка погрозила кулаком в сторону мусорного ящика. — Говорю тебе — заигрался, и все тут.

— Нет, я пойду.

Но, не успев сделать и двух шагов, уставилась удивленно на дверь третьего подъезда.

Удивилась не одна мама. Туда, как по команде, повернули головы все, кто был во дворе.

Из третьего подъезда выбиралось поразительное существо. Ноги и полголовы с горящими от возбуждения глазами у существа были явно человеческие. Больше того, глаза, нос с веснушками и рыжая косичка с голубым бантом напоминали Катьку, и очень даже здорово. Зато все остальное, прямоугольное и массивное, было удивительно похоже на большой дорожный чемодан.

Странное существо пролезло с трудом через дверь и двинулось по двору. Но сделав два-три шага, запнулось, с грохотом повалилось на асфальт и сразу же разделилось на свои составные части. Чемодан остался лежать посреди двора, а Катька, проворно выбравшись из него, запрыгала, заскакала:

— Ага! Испугались! Испугались! А я только что с Марса! Привет вам всем от марсовиков и марсовичек!

— Катька! — кинулась к ней мама. — Что это значит?

— Космический сфакандр, — авторитетно пояснила Катька, указывая на чемодан. — Его надевают и летают.

Бабушка всплеснула руками:

— Батюшки!

А мама забросала Катьку вопросами:

— Кто летает? Куда летает?..

Материнская интуиция безошибочно подсказывала ей, что все это — и Катькино неожиданное появление, и «сфакандр», и космические полеты — каким-то образом связано с исчезновением Гешки.

Из-за мусорного ящика с воплем выскочил обрадованный Шлепа:

— Чемодан! Мой чемодан нашелся!

Радость его тут же испарилась, когда он поднял чемодан с земли.

— Дырки какие! — И без того маленькое лицо Шлепы обиженно сморщилось, собралось в кулачок. — Все кишки наружу!

Вокруг чемодана уже собралась падкая до происшествий малышня. Началось детальное изучение зиявших со всех сторон круглых дыр, знатоки повели жаркие споры о том, чем они все-таки сделаны: ножом, стамеской или же лобзиком выпилены.

Отведя Катьке в сторону, мама в присутствии бабушки учинила подробный допрос:

— Где нашла?

— На чердаке.

— Как вошла?

— Через дверь.

— Там же закрыто.

— Ну и что? Я подсмотрела, как Гешка открывал, и открыла тоже.

— Значит, Гешенька там, на чердаке? — Бабушка облегченно вздохнула. — Что я тебе говорила, Ленок?

Вот что выяснилось в ходе дальнейших расспросов. Не поверив Гешкиным сообщениям, Катька, расставшись с ним, лишь сделала вид, что бежит домой. На самом деле она, как только за Гешкой захлопнулась дверь третьего подъезда, вернулась и потихоньку прокралась вслед за ним на чердак.