Ступа мчалась вперед. Кошка мяукала, Сова улюлюкала, а Клоанца хохотала, потрясая корзиной:
- Ага, попался?!..
Светило солнышко. В траве стрекотали кузнечики. Мариука любовалась грибами. Корзина была переполнена, но целая дивизия отличнейших боровиков стояла в ожидании погрузки.
- Вас слишком много!- веселилась девочка.- Вас больше, чем на тысячу супов! Но подождите, мы еще вернемся! Григораш, помоги поднять корзинку! Григораш, ау! Куда же ты спрятался, Григораш?.. Ау! Ау!
- Ау! Ау!- откликнулось далекое эхо.
Встревоженная девочка выбежала на тропинку.
- Григораш, Григора-аш!
- А-а-а!-стонало эхо.
Забыв о корзине, Мариука бросилась вперед. Она бежала, металась по тропинкам, мелькала под высокими деревьями, звала. Но кругом было тихо, и только черный дрозд, взобравшись на высокую сосну, равнодушно постукивал клювом.
Нечаянно-негаданно девчурка увидела перед собой ярко-желтый Ореховый куст. Вокруг все было зелено, и только он один стоял перед ней в осеннем наряде. Было полное безветрие, но куст дрожал как в лихорадке, и золотые листья с печальным звоном падали на зеленую траву.
- Милый Ореховый куст! Ты не видал ли братца моего, Григораша?- едва переводя дыхание, спросила Мариука.
- Н-н-нет! М-м-мариука, не в-вид-дал! М-м-мне оч-че-чень хол-хо-лодно!- дрожащим голосом ответил Ореховый куст.
- Ты заболел? Ты простудился?- заботливо спросила девочка.
- Я погибаю, Мариука! Мои кор-корни грызет какой-то з-з-злой ч-червяк!
- Сейчас я прогоню его,- сказала Мариука и, схватив заостренную палочку, лежавшую поблизости, наклонилась к корням. Но не успела она расковырять землю - из-под корней выползла белая раскормленная гусеница с золотой короной на голове.
- Эй ты, девчонка!- запищал Червяк.- Ты не мешай мне завтракать, не то пожалуюсь Клоанце! Я ее двоюродный племянник.
- Уйди!- отрывисто сказала Мариука.
- Сама уйди!- нахально пискнул Червяк.
- Ну, знаешь ли, голубчик!- возмутилась Мариука и раздавила Червяка. И и тот же миг Ореховый куст ожил, встряхнулся и зазвенел, как сотня звонких колокольчиков.
С легким серебристым перезвоном распускались молодые ярко-зеленые листья, бодро выпрямлялись опустившиеся ветки и, потянувшись к Мариуке, ласково гладили ее но лицу и но плечам, а в правую руку доверчиво втиснулся свежий цветущий прутик.
- Спасибо, Мариука!- радостно смеялся Ореховый куст.- Возьми с собой вот эту веточку и вспомни обо мне, если понадобится помощь!
Куст выпрямился, а веточка осталась в руках у Мариуки. Девочка бережно спрятала ее на груди.
- Спасибо, Ореховый куст! До свиданья! Бегу искать моего братца!..
- Счастливый путь!- прозвенел в ответ Ореховый куст, а Мариука побежала дальше.
Уютное хорошенькое гнездышко помещалось в самой середине Тернового куста. В гнезде сидело пятеро серебряных птенцов. Никто из них не двигался и не пищал. Казалось, что, открыв рты, они окаменели, и только глаза в смертельном страхе следили за надвигавшейся бедой. Перед кустом, медленно раскачиваясь, поднималась из травы большая черная змея, на голове у нее сверкала изумрудная корона.
- Опять ты здесь, противный червячишка, а?- закричала Мариука, врываясь в куст и закрывая гнездышко обеими руками.
- Ф-ш-ш-ш! Прош-шу не смеш-шивать! Я не червяк, я настоящ-щая змея! Меня зовут Шарп! Я с-с-сватья бабушки Клоанцы!
- Уйди! сказала Мариука.
- Ф-ш-ш-ш! С-с-сейчас я тебя с-с-съем!
- На помощь, ореховый прутик!- вскричала Мариука и, выхватив из-за пазухи ореховый прутик, прикоснулась им к Терновому кусту.
- Что прикажешь, Мариука?- густым спокойным басом спросил Терновый куст.
- А разве ты не видишь? Разве ты не видишь?!..
- Все ясно!- прогудел Терновник и тотчас же скомандовал: Барабаны, бей бой!.. Штыки, вперед!
Затрепетали сухие коробочки, наполненные семенами, раздался барабанный бой - и вмиг, в одно мгновенье. Терновый куст ощетинился штыками - длинными острыми иглами.
Змея Шарп подпрыгнула и бросилась в атаку, но штыки и барабаны заставили ее с позором отступить.
- Штыки, вперед!- кричала Мариука.
- Ф-ш-ш-ш! Ну, погоди, презренная девчонка! Сейчас я прыгну!- прошипела змея, свернувшись упругой спиралью. Но в воздухе раздался тихий свист, и тотчас же над головой Мариуки появилась острокрылая красавица -Серебряная птица.
- Спасай своих птенцов!- вскричала Мариука.
- Спасибо, Мариука!- отозвалась птица и, молнией сверкнув на солнце, упала на змею, пронзив ее голову своим серебряным, как шпага, острым клювом.
- Отбой! Победа!- скомандовал Терновый куст.
Штыки исчезли. Все утихло. Серебряные птенчики веселым писком приветствовали мать…
- Ты ищешь брата, Мариука? Я все знаю - его украла злая баба Клоанца!- немного погодя сказала девочке Серебряная птица, лаская своих птенчиков. - Но где ее найти, об этом скажет только великан Фаурар. Он старый враг Клоанцы, он тебе поможет!..
- А где же этот добрый великан?
Серебряная птица наклонила голову и вырвала из-под крыла красивое серебряное перышко.
- Возьми вот это перышко - оно покажет путь к Фаурару. Положи его на ладонь…
Девочка положила перышко на ладонь, оно завертелось, засверкало и. вдруг остановившись, указало путь…
- Вперед, малютка Мариука!- крикнула Серебряная птица.- До свиданья. Мы, вероятно, еще встретимся!
Поклонившись птице, Мариука радостно побежала вперед, не спуская глаз с серебряного перышка. Лес поредел. Деревья словно расступились перед Мариукой…
А в полутемном и угрюмом логовище бабы Клоанцы тем временем происходило следующее.
Крючконосая костлявая Клоанца. в старом домашнем халате и в туфлях на босу ногу, сидела в кресле и курила длинную турецкую трубку. Синий табачный дым улетал в огромный, почерневший от копоти очаг, где пылали сосновые поленья.
На спинке кресла над косматой, нечесаной головой бабы-яги торчала ее любимая Сова, а черная Кошка, растянувшись во всю длину, сладко нежилась у ног своей хозяйки.
Поближе к очагу на сосновом полене сидел маленький Григораш. Он не унывал: вид у него был не только независимый, но и дерзкий.
Еще раз затянувшись дымом, Клоанца наконец заговорила. Ее голос скрипел, как старая телега.
- Во-первых, будешь сторожить моих мышей…
- Мяу!- облизнулась Кошка, с удовольствием взглянув на круглую большую клетку, стоявшую неподалеку. В ней сидели, жалобно попискивая. мыши.
- Угу!- согласилась Сова и на секунду приоткрыла свои янтарно-желтые глаза.
- А во-вторых.- продолжала Клоанца,- следить, чтоб не прокисло молоко. Не вздумай его пить, я все равно узнаю.
- Мяу!- подтвердила Кошка, вытягивая лапы и выпуская когти.
- Потом, - проскрипела Клоанца. ткнув крючковатым пальцем в глубину избы, где возвышалась тусклая, давно нечищеная ступа,- до ослепительного блеска вычистишь мою коляску… помело… и эту трубку…
Старуха с грохотом швырнула трубку к ногам Григораша, потом привстала, потянулась и оглушительно зевнула.
Сова и Кошка тотчас же последовали ее примеру.
- О-хо-хо-хо! А мы устали, поэтому поспим денек-другой! Что будет дальше, я еще подумаю, возможно, что я съем тебя.
- Я тоже подумаю!- громко ответил Григораш.
- О чем же ты подумаешь?..
- Как мне отсюда убежать!- спокойно объявил Григораш.
- Отсюда, милое дитя, еще никто не убегал!- сквозь смех промолвила Клоанца, звеня над головой Григораша тяжелой связкой золотых ключей.- Сиди, дружочек, смирно и не шали!
Старуха поднялась и, опираясь на клюку, направилась к своей кровати, которая стояла в отдалении под огромным балдахином из синего бархата. Бархат был в заплатах. Вся обстановка логовища напоминала склад старых вещей-ненужных, нелепых.
Вслед за Клоанцей вспорхнула Сова и. взлетев на балдахинную раму, застыла в полной неподвижности.