— Да!

— Извинись за меня перед Наташей. Что так получилось…

— Обязательно.

В понедельник утром Марголин приехал ко мне домой. Как и Красильников, он прошелся по квартире, поигрывая ключами в кармане пальто, хмыкнул, заметив брошенный в кресло новый мой пиджак, и присел на диван:

— Собирайся, есть новости. Лучше сам все увидишь.

Я почувствовал, что новости для меня хорошие, и оделся быстро.

Мы доехали до автостоянки, расположенной недалеко от дома, где находилась его штаб-квартира. Оставили БМВ у ворот. Я вспомнил его обещание и догадался, зачем мы сюда приехали. Ни радости, ни хотя бы любопытства это у меня не вызвало. Хотелось быстрее вернуться домой.

— Нравится?

Мы остановились перед обычной «восьмеркой». Белого цвета, без всяких наворотов, в приличном состоянии. Я молчал.

— Держи!

Марголин подал мне конверт. Документы на машину, ключи, доверенность. С правом продажи. На мое, естественно, имя от какой-то Пуговкиной Зинаиды Николаевны.

— Не беспокойся, все чисто. Она действительно хотела ее продать. Деньги все потратил?

— Кое-что осталось. Около двух.

— Да, ну и запросы у тебя! Ты раньше, часом, не в ГАИ работал? Ладно, не обижайся!

Отдашь мне полторы, потом, когда сможешь, еще две с половиной, годится?

— Угу.

— Сегодня и завтра можешь обкатывать тачку и решать свои семейные проблемы. В среду жду тебя ровно в девять. Есть новая тема, подключишься. И деньги не забудь. Все, успехов!

За два дня я успел вдоволь накататься на машине, а свои семейные дела так и не решил. Более того, я еще больше усугубил кризис, когда лихо подкатил к Наташкиному институту на «восьмерке», с букетом цветов. До дома она всю дорогу молчала, потом вернулась с полпути до подъезда и швырнула цветы в салон. Я психанул и уехал, плюнув грязным снегом из-под колес…

У ларьков я купил пиво, четыре банки, и, возвращаясь к машине, заметил знакомую фигуру.

Михалыч. Виктор Михайлович Яковлев, глава «Спрута», милицейской охранной организации. Невысокий и коренастый, одетый в наглухо застегнутую длинную кожаную куртку, в меховой шапке, он щеткой отскребал снег с крыши своей красной «семерки». Выражение его морщинистого лица было, как всегда, недоверчивым и настороженным, меня он заметил давно, еще когда я крутился у ларьков, но не подал виду, ожидая, пройду я мимо или остановлюсь.

Я остановился. Хотя надо было пройти.

— Привет. — Не отворачиваясь от автомашины, он пожал мне руку. — Как жизнь?

— Ничего.

— Черт! — Поддернув брюки, он присел на корточки. — Сука, спускает все-таки… Нашел себе место?

— Так, перебиваюсь.

— Ага… — Открывая багажник и роясь там в поисках насоса, он дважды стрельнул взглядом в мою «восьмерку». — Значит, нормально все?

— А вы что, надумали взять меня?

— Так ты ж пропал куда-то! — Сказано было так фальшиво, что мне стало неловко. — Не звонишь, не заходишь. Я так и понял, что у тебя все наладилось!

— Да, наладилось.

— Ну, так я ж и говорил тебе тогда, что все у тебя нормально будет… Ты у нас парень хваткий! У тебя насоса случайно нет?

— Чего?.. А, нет.

— Черт, не хочется домой ползти… Ну ладно, а что делать?

— Да, кому сейчас легко? — Я открыл пиво и сделал несколько глотков.

— Верно, сейчас всем тяжело. Ну, бывай!

Он захлопнул багажник, попрощался и пошел к дому, озабоченно оглядываясь на свою машину.

Я сел за руль своей, выбросил в окно пустую банку и закурил.

Я не знал, куда мне ехать.

Марголин опоздал на целый час и выглядел так, словно по дороге напоролся на банду басмачей и только за углом дома застрелил последнего.

Когда мы зашли в комнату — ту самую, с несколькими столами и сейфом, — он яростно выругался и зашвырнул в угол свое пальто, а немного позже сбросил и пиджак. Оказалось, что в хитроумной плечевой кобуре из толстой белой кожи у него пистолет — что-то большое и серьезное, «беретта», насколько я разбирался в зарубежном оружии. И пока шеф метался по комнате и рвал воротник рубашки с таким видом, будто его пытался задушить собственным галстуком человек-невидимка, я курил и рассматривал незнакомую машинку.

— Дай сигарету!

Он закурил и встал у окна, роняя пепел и вполголоса матерясь. Потом выпутался из наплечных ремней, небрежно бросил кобуру на сейф, подошел и сел за стол напротив меня.

— Дело дрянь. Мне не хотелось подключать тебя к этому, но теперь ничего другого не остается. Ты наименее засвечен в определенных кругах, так что придется нам двоим это расхлебывать. В основном, конечно, тебе. Все детали обговорим позже, сейчас слушай основное.

Он замолчал и уставился глазами в пол. В кино такие сцены заканчиваются тем, что актер медленно падает на стол, с пятном красной краски на спине, и говорит что-то крайне важное и непонятное. Марголин не упал. Посидев так несколько минут, он поднял глаза на меня и заговорил:

— Дело очень серьезное. У нас идет утечка информации. Около трех месяцев. Естественно, как и в каждой нормальной большой конторе, у нас есть не одна «крыса», но в большинстве своем это — мелочь, которая не стоит затраченных на них денег. Мы их не трогаем, подсовываем дезу, которую они и сдают с чистой совестью своим хозяевам. Но есть «крыса» другого масштаба.

— Ондатра, — подсказал я, и Марголин усмехнулся.

— Пусть будет ондатра. Так вот, сведения, которые она сдает, стоят десятки и сотни миллионов. Эта ондатра сидит высоко, скорее всего это кто-то из начальников отделов или даже замов генерального. Ты понимаешь, насколько деликатная ситуация? Есть множество аспектов, про которые даже я не все знаю, а тебе лучше и вообще не слышать. Мы понесли колоссальный ущерб. А что может быть дальше — подумать страшно. Мы определили примерный круг подозреваемых. Совсем немного. — Марголин усмехнулся. — Всего одиннадцать человек. У нас были определенные наработки, но теперь все придется менять. Ночью погиб парень, который этим занимался.

Марголин замолчал. Играл желваками, сжимал кулаки и молчал.

— Якобы дорожно-транспортное происшествие. Но он звонил мне за двадцать пять минут до смерти и говорил, что раздобыл какие-то важные документы, обещал их подвезти. Мы договорились встретиться у мотеля, я не стал ждать, поехал ему навстречу, а он уже… Понимаешь, Вадим машину с закрытыми глазами водить мог… А тут он якобы вылетел на встречную и сразу — под «КамАЗ». Грузовик этот в тот вечер со стройки угнали, так что кто им управлял — сам понимаешь. В машине Вадима — никаких документов. Не знаю, что он там раздобыл…