— Почему, — удивлялся он, — почему мне кажется, будто вода меняет цвет? Она вдруг стала розовая, нет, красная. Все больше и больше красного цвета. Глядите-ка, на мгновение все окрасилось в красный цвет. Это цвет крови…

Он снова обернулся лицом к полутемной комнате и попытался улыбнуться, но губы ему не повиновались.

— Кровь? Нет! Столько крови не может быть во всем мире! Что происходит там, наверху? Что там случилось?

Бодум никак не реагировал на его крики. Он лишь кивал головой.

— Я кое-что вам покажу, — предложил он. — Только обещайте, что не будете об этой писать. Люди станут смеяться надо мной. Я живу здесь уже сорок лет и не вижу причины смеяться.

— Честное слово, не напишу ни строчки! Покажите. Вероятно, это имеет отношение к происходящему?

Бодум снял с полки тяжеленный том, положил его на стол, рядом с лампой, и раскрыл. Шрифт на страницах был очень черный и внушительный. Бодум листал книгу, пока не обнаружил между страницами обрывок обыкновенной бумаги.

— Я нашел ее на берегу. Зимой было дело. Несколько месяцев сюда никто не заглядывал. Ее мог принести только водопад. Я не утверждаю, что так оно и было, но это возможно. Вы согласны, что это возможно?

— Да, конечно, вполне возможно. Как еще она могла сюда попасть? — Картер потрогал клочок. — Согласен, это обыкновенная бумага. С одной стороны надорванная. Сморщившаяся там, где она подмокла, а затем просохла. — Он перевернул бумажку. — Здесь что-то написано.

— Да. Но это бессмыслица. Такого слова я не знаю.

— Я тоже, а ведь говорю на четырех языках. Какой в этом смысл?

— Просто невероятно. Что за слово?

— Это нечеловеческий язык. — Он попытался произнести буквы, выпячивая вперед губы. — Пе-о-эм-о-гэ-и-тэ-е.

— Это может означать ПОМОГИТЕ, — вдруг догадался Бодум. — Ребенок мог нацарапать. Бессмыслица…

Он схватил записку, скомкал и швырнул в огонь.

— Вы хотите написать обо мне рассказ, — с достоинством произнес он. — Я живу здесь уже сорок лет, если в мире существует хоть один человек, которого можно назвать специалистом, знающим этот водопад, так это я. Мне известно все о тех, кто живет наверху.

The Ever-branching Tree, 1969

© Перевод на русский язык, «Полярис», 1994

Иногда рассказы пишут по заказу. Чаще всего редактор или напишет, или скажет, что он ищет рассказы на определенную тему, написанные в определенном стиле: нет ли у тебя, мол, какой-нибудь идеи в этом направлении?

Энпюни Читэм, мой друг и редактор, написал, что он нуждается в рассказах по научной тематике, которые он мог бы поместить как в юношеский научный журнал, так, позднее, и в сборник рассказов. Это был как раз тот журнал, который я уже выписал для своего сына Toga. «Молодой ученый» — прекрасный журнал, ни в чем не уступающий своему прародителю, журналу «Современный ученый». Я заинтересовался, согласился с предложением и решил, что действительно мог бы написать рассказ об эволюции. Недостатка в материале не было. Но трудность заключалась в том, чтобы написать его в форме фантастического рассказа, увлекательного и доступного для юных читателей, — и одновременно интересного для взрослой аудитории, когда он выйдет в составе сборника.

Писательство — это большей частью искусство подсознательное или бессознательное, это мысли вслух и все такое прочее. Другим важным компонентом является вполне осознанный выбор техники или способа написания рассказа, то есть как спланировать его, с чего начать, в какую форму облечь. Я давно был поклонником Энтони Берджесса, писателя для писателей (если такие бывают), и начальная глава его «Эндерби» вызывает у меня искреннее восхищение. Это прекрасный и простой способ задать тон всему роману, к тому же способ научно-фантастический. А поскольку в романе содержится тонкая пародия Берджесса на писательские излишества Грэма Грина, то я решил, что автора не обидит мое самовольное заимствование его же приема. (Когда я спросил его об этом, он не только не обиделся, но, по-моему, даже развеселился.)

Вот он — мой фантастический рассказ, который, возможно, расскажет вам об эволюции немного больше, чем вам хотелось бы узнать.

Дети разбрелись по отмели, а некоторые даже отважились войти в прибрежную морскую пену, где высокие зеленые волны с грохотом обрушивались на них. Ослепительно сверкая с темно-голубого неба, солнце обжигало желтый песок. Далеко от берега волны вздымались в беззвучном разбеге и разбивались в пену. Учитель резко хлопнул в ладоши, нарушив тишину солнечного дня.

— Перерыв закончен — одевайтесь, Гросбит-9, занятия начинаются.

Дети медленно и неохотно побрели к Учителю. Купальщики выходили из океана сухими, и ни одна песчинка не прилипла к одежде или коже детворы. Они собрались вокруг Учителя, их болтовня постепенно затихла, а он театрально указал на крошечное создание, извивающееся на песке.

— Фи, червяк! — сказала Манди-2 и очаровательно вздрогнула, встряхнув рыжими кудряшками.

— Правильно, червяк. Первый червяк, древний червяк, прототип червя. Важный червяк. Хотя непосредственно он и не указывает на путь эволюции, который мы изучаем, но мы задержимся и поглядим на него. Побольше внимания, Чед-3, у тебя глаза слипаются. Вот здесь впервые мы видим деление на сегменты — важный шаг в развитии жизни; таким образом шло развитие многоклеточных. Видите? Взгляните внимательно на ряд колец на теле этого существа. Выглядит так, будто оно состоит из маленьких колечек ткани, сплавленных воедино, — впрочем, так оно и есть.

Они нагнулись ближе, сомкнув склоненные головы кружком над коричневым червем, оставлявшим на песке извилистый след. Он медленно продвигался к Гросбиту-9, который поднял ногу и с силой наступил на существо. Школьники захихикали. Червяк выполз сбоку от ботинка и продолжил свой путь.

— Гросбит-9, мне не нравится ваше поведение, — строго сказал Учитель. — Было потрачено много энергии, чтобы ваш класс смог отправиться в путешествие во времени и воочию увидеть чудеса эволюции. Мы не можем почувствовать, потрогать, услышать или изменить прошлое, но мы можем перемещаться в нем и лицезреть его своими глазами. Так что мы должны быть благодарны за возможность совершить это путешествие, оказаться на Земле, какой она была миллионы лет тому назад, взглянуть на океан, в котором зародилась жизнь, увидеть одну из первых форм жизни на вечном древе эволюции. И какова же ваша реакция на этот внушающий благоговейный трепет эксперимент? Вы наступали на кольчатого червя! Стыдитесь, Гросбит-9, стыдитесь!

Гросбит-9 без малейших признаков раскаяния откусил заусеницу на большом пальце, искоса глядя на Учителя с насмешливой улыбкой на губах. Учитель уже не в первый раз удивлялся, каким образом «9» сумел попасть в этот класс. Без сомнения, благодаря отцовским связям с высокопоставленными друзьями.

— Наверное, придется мне повторить для тех, кто слушал меня невнимательно. — Он пристально смотрел на Гросбита-9, но не дождался никакой реакции. — Эволюция — это путь к той высокой ступени существования, которой мы достигли. Это развитие жизни от одноклеточных к многоклеточным, к человеку мыслящему. Кто придет после нас, мы не знаем; что существовало до нас, мы видим сейчас перед собой. Вчера мы наблюдали, как молния ударила в первобытную химическую жижу морей и как образовались более сложные химические соединения, из которых развились простейшие формы жизни. Мы видели победу жизни одноклеточных над временем и вечностью, когда они впервые разделились на две клетки и стали развиваться в более сложные многоклеточные формы жизни. Что вы помните о вчерашнем?

— Расплавленная лава влилась в океан!

— Земля поднялась из моря!

— Молния ударила в воду!

— Извивающиеся как черви твари были так безобразны!