Тарантини снова улыбнулся, без возражений передал ему штурвал и спустился вниз. Через некоторое время он вернулся, забрал из ящика для карт свой револьвер и заткнул его за пояс.

— Вы наемный убийца? — робко спросил он.

Болан уступил ему место у штурвала и процедил сквозь зубы:

— Угадал.

— Я понял это сразу, как только вас увидел. После Манхэттена я больше не встречал вашего брата. Вы ведь не работаете на Тони, правда?

Болан презрительно фыркнул.

— Я так и думал. А вы шикарно смотритесь, мистер Ламбретта... Шикарно.

— Спасибо, — ответил Болан.

Через некоторое время он обратился к маленькому мафиози, который все еще находился под впечатлением от манер своего гостя.

— Слушай-ка, Черепаха, мы можем оказаться в затруднительном положении. Понял?

— Да, сэр. Я сразу все понял.

— Так вот, я хотел бы рассчитывать на тебя и твой экипаж, если обстановка ухудшится.

— Можете рассчитывать, сэр.

— Хорошо. У тебя неплохой экипаж. Пусть таким и останется.

— Ничего не изменится, мистер Ламбретта.

Болан дружески похлопал его по плечу, потом спустился на палубу. Прямо по курсу яхты возвышался мост Вентура Бульвар. Скоро они выйдут в открытое море. Но куда потом?

Болан сознавал, что поступает неразумно. Зачем так рисковать? А затем, что вся жизнь его состояла из риска.

Он прошел на корму, сунул руку под мышку и включил миниатюрную рацию, а потом, отвернувшись от мостика и поднеся руку ко рту, заговорил в микрофон.

— Гаджет?

— На связи.

— Есть новости?

— Еще бы! Ты можешь говорить?

— Пока да. Что ты узнал?

— Наша малышка обзвонила кучу народа и говорила странные вещи. Но больше всего тебя заинтересует ее звонок некоему Максу. Тебе это имя что-нибудь говорит?

— Да, это наша «особо важная персона». Я смотрю, долго ждать не пришлось.

— Да, раскрутка началась даже быстрее, чем ты думал. Ты должен сам прослушать весь материал. Там слишком много, чтобы сделать краткий отчет. Ты где?

— На борту «Безумства Тони», и мы выходим в океан.

— Черт возьми! Но зачем?

— Я хочу провести операцию вместо Тони.

— Ты очень рискуешь! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Знаю, Гаджет. Меня не вызывай, я сам свяжусь с тобой, как только вернусь на берег. Конец связи.

— Я остаюсь на частоте.

— Конец связи, — повторил Болан и выключил рацию.

Он закурил и неторопливо пошел на нос судна.

У леерного ограждения левого борта Мак увидел двух моряков, на лицах которых застыло выражение напряженного ожидания. Рукоятки револьверов торчали у них из-за пояса. Парни рассматривали Мака, как редкую экзотическую птицу.

Стоя на самом носу яхты и облокотившись на ограждение, Болан пристально вглядывался в катящиеся в бесконечную даль океанские волны.

Да, он надеялся, что не допустил ошибок, хотя на самом деле не имел ни малейшего представления о том, куда они направлялись и что он будет делать, прибыв на место встречи.

«Безумство Тони» — в этом названии что-то есть!

Правда, теперь речь шла скорее не о безумстве Тони, а о безумстве Болана.

Они плыли уже больше часа, держа курс строго за запад. Болан больше ни с кем не разговаривал. Он решил осмотреть судно, чтобы в случае необходимости мог легко сориентироваться в его отсеках.

Каюта владельца яхты была отделана с вызывающей роскошью. Не слишком большая по размерам, зато очень удобная, она вполне подходила для того, чтобы устраивать приемы в море. Болан обнаружил, что диваны и кресла легко превращались в кушетки, на которых хватило бы места по крайней мере для восьми человек.

В машинном отделении Болана поразила мощная силовая установка. Такой Мак раньше нигде не видел. Неудивительно, что яхта, словно дельфин, легко мчалась по океанским волнам.

Помещения для экипажа находились позади машинного отделения: небольшой кубрик на четыре койки, маленькая кухня и еще одна каюта для отдыха. Все содержалось в образцовом порядке.

Закончив осмотр, Болан устроился на юте в раскладном кресле и задумчиво устремил взгляд на пенистый кильватерный след, остающийся за кормой яхты...

Когда Болан увидел судно, идущее встречным курсом, позади осталось более двадцати миль. Это тоже была океанская яхта, оборудованная для спортивной рыбалки. Океанский ветер задорно трепал небольшие флажки, поднятые на ее мачте.

Болан встал с кресла и поднялся на мостик. Тарантини наблюдал в бинокль за действиями другого судна. Увидев Болана, он протянул ему бинокль.

— Это он, — объявил Тарантини. — И готов пойти на сделку.

Расстояние между судами не превышало полумили.

— Откуда ты знаешь? — буркнул Болан.

— Флажки. Это значит, что все идет хорошо. Если бы поблизости находился корабль пограничной охраны или возникла еще какая-нибудь помеха, они подняли бы сигнал тревоги.

Болан кивнул головой.

— Хорошо, следуй за ними.

Тарантини положил яхту на новый курс и пристроился в кильватер «рыболовам-спортсменам».

— Все в порядке, — сказал он. — Но мы никогда сразу не сближаемся. Можете пока расслабиться, я не вижу ничего подозрительного.

— Погоди-ка, — с угрозой произнес Болан. — Скажи своим парням, чтобы они были настороже. Ты будешь выполнять мои указания. Ясно?

Черепаха улыбнулся.

— Вы думаете, они попытаются вас надуть?

— Очень может быть, — ответил Палач и поднес бинокль к глазам, чтобы получше разглядеть свою цель.

Через пять минут обе яхты почти сошлись бортами и шли параллельными курсами. Второе судно называлось «Пепе» и было приписано к порту Энсенада. На мачте трепетал, хлопая на ветру, мексиканский флаг. Болан мельком взглянул на часы, прикинул скорость хода «Безумства Тони» и понял, что встреча произошла в международных водах.

Болану пришлось признать, что Тарантини был неплохим моряком — ему удалось выровнять и успокоить яхту, несмотря на сильное волнение. Оба судна шли со скоростью около десяти узлов, держась на расстоянии шести метров друг от друга.

Мак вычислил, что мексиканский экипаж состоял из четырех человек, включая и того, кто стоял у штурвала. Рядом с капитаном мексиканского судна он увидел коренастого лысеющего человека с красным лицом, одетого в спортивные брюки и пеструю рубашку с короткими рукавами. Американец или европеец?

Матросы обоих судов перебросили друг другу тросы и укрепили на них систему блоков.

Тарантини, стоя у штурвала, мастерски маневрировал яхтой. Не глядя на Болана, он сказал:

— Готово. Можете приступать к обмену.

Болан заметил, что человек в яркой рубашке, стоявший на мостике «Пепе», направился к трапу, ведущему на палубу, и остановился около моряков, крепивших тросы. Один из них протянул ему мегафон.

— Смотрите в оба, — тихо сказал Болан парням Тарантини.

Один из матросов кивнул головой и отошел.

Человек на борту «Пепе» поднял мегафон.

— Где мистер Тони «Опасность»? — крикнул он с заметным французским акцентом.

— Он не смог прибыть! — ответил Болан. — Товар у вас?

— Я должен был встретиться с мистером Тони.

— Ищите его сами, если вам так приспичило, — ответил Болан, высоко подняв дипломат, — но то, что вам нужно, находится внутри.

— Вы привезли сто тысяч американских долларов?

— Все, как и было условлено.

— Плюс еще пять тысяч для экипажа «Пепе».

— Да, конечно, но сначала я должен проверить товар.

Француз засунул руку в резиновый мешок, вытащил оттуда пакетик и протянул его стоящему рядом матросу. Тот положил образец в корзинку и переправил ее на борт «Безумства Тони».

Болан достал пакетик и открыл его. Взяв пальцами щепотку белого порошка, он понюхал, затем лизнул его — чистый героин. После купажирования порошка сто тысяч долларов превратятся в миллион.

Мак поднял мегафон.

— Я хочу видеть остальное.

— А я сначала хотел бы видеть ваши доллары.