Сельчане и цыгане вместе вышли со двора милиции.
Молча стояли мы друг против друга. Потом из толпы цыган вышел Никола, приблизился к Леварси Бережиани, приложился к его груди, постоял так с минуту, затем повернулся, пошел к своей кибитке, вскочил на облучок, и... табор цыган со свистом, криком, щелканьем кнутов умчался по пыльной дороге.
Ускакали милые, моему сердцу чачаны - веселые, неунывающие, неугомонные кузнецы, танцоры, гадалки, скрылись с глаз нечистые на руку, дорогие мои цыгане. Они унесли с собой крохотный кусочек нашего сельского добра, а оставили в Лашисгельской роще огромный костер надежды, который до сих пор горит в моей груди.
Ушли цыгане... А мы - грустные, но беспредельно довольные и счастливые своим поступком - потянулись домой по нескончаемому зенобанскому подъему...