- Само собой.

- А когда бедная Лиза выйдет из больницы, Руслан снова будет над ней измываться... Она ведь даже развестись с ним не сможет - он её вконец запугает и замордует. А Ленька будет валяться на нарах и уже не сможет её защитить.

- В том-то и дело.

- Ладно, напарник, не кручинься. - Боевая подруга заговорила деловым тоном. - Леньку мы, само собой, отмажем, а Лизу защитим. Женщин обижать нельзя!

- Ты что-то придумала?

- Ага. Как я понимаю, движущая сила всего это дерьмового дела продажный прокурор?

- Да. Если бы он не уперся рогом, все можно было бы уладить. С ним уже говорил наш с Ленькой бывший начальник. И из МУРа к нему приезжали, а тот стоит на своем - мол, я обязан соблюдать закон, а тут налицо состав преступления, сами посмотрите протоколы и акты экспертизы. У одной девицы разрыв влагалища, было сильное кровотечение. Эти ублюдки бутылку ей засунули. Она до сих пор в больнице. Кроме того, множественные кровоподтеки, ожоги, выбиты два передних зуба. У второй разбита бровь, и она чуть не лишилась глаза, и тоже множество следов побоев. У обеих взяты влагалищные мазки и подтверждено, что имел место сексуальный контакт с несколькими мужчинами. Обе подтвердили, будто бы Ленька с друзьями, угрожая оружием, насиловали их, в том числе, в извращенной форме.

- И, понятное дело, никто не стал проводить анализы, что сперма принадлежит отнюдь не Леньке со товарищи.

- Разумеется.

- Паспортные данные всех участников у тебя есть?

- Да. - Виталий полез в карман за записной книжкой и переписал все данные на листок.

- ФИО и адресок продажного прокурора тоже укажи, - попросила Алла. Когда сыщик записал все, что требовалось, верная боевая подруга многообещающе добавила: - Как говорил дон Корлеоне, я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

Яков Борисович Паршин пребывал в пресквернейшем расположении духа. Ну, надо же, какая незадача! - получить бытовые травмы, да не где-нибудь, а на пороге собственного дома, банальнейшим образом поскользнувшись! Кому сказать - засмеют. И самое печальное - так не вовремя. Через неделю предстоят очень важные деловые переговоры, завершающий этап работы, которой он посвятил целых три месяца. Осталась лишь самая малость, и контракт, а затем и две сотни зеленых кусков были бы у него в кармане.

И что теперь? А теперь он, Яков Паршин, состоятельный человек, валяется в какой-то вшивой загородной больнице, сломанная рука подвешена через систему блоков на вытяжение, правая нога в гипсе, от четырех передних зубов остались лишь пеньки. Правда, правая рука цела, и он может подписывать документы, да что толку! Напыщенный провинциальный миллионер Феликс Рогов не пожелает довезти свой жирный зад до этой Богом забытой больнички, чтобы подписать контракт. Да и нельзя его сюда приглашать пострадает его, Якова Паршина, реноме. Убогость обстановки произведет на миллионера Рогова нежелательное впечатление, а ведь столько денег, времени и сил угрохано на то, чтобы показать, какой он, Яков Паршин, богатый и надежный бизнесмен! И вот этот богач, владеющий солидным счетом в банке и двумя особняками - в Москве и за городом, - очутился в облезлой, давно не ремонтированной палате, стойко провонявшей мочой, больничной бурдой и запахом нищеты! Нет, Феликс Рогов не из тех, кто поверит, что это всего лишь роковая случайность.

Наверняка Вовка, мнящий себя его компаньоном, уже в курсе, что Яша Паршин валяется в подвешенном состоянии с тонной гипса на конечностях, сам от его имени обработает Рогова, сговорится с бухгалтером, и они на пару обтяпают дело, пока шеф не способен передвигаться и контролировать ситуацию. А валяться ему, судя по всему, предстоит не один месяц. За это время Вовка своего не упустит, сволочь, давно лелеет мечту урвать солидный куш. И ведь урвет, гаденыш, задатки у малого есть, далеко пойдет, если его не остановить.

Вот ведь попал, а! И винить некого. Разве что неудачливого ночного воришку, но того уже и след простыл. Попадись он сейчас ему в руки, Яша бы приказал своим охранникам так измордовать наглеца, что тот навек зарекся бы лазить по чужим гаражам. Даже на пьянчужке Захаре, исполняющем обязанности дворника, злость не сорвешь. Накануне он расчистил дорожку перед домом, а за случившееся ночью дворник не в ответе.

"Надо бы сторожа взять, что ли, - вяло размышлял Яша. - А где его поселить? Не в доме же? Еще не хватало, чтобы всякая рвань шлялась по моему особняку! Но пока меня нет, кому-то надо охранять дом... Этот чертов ворюга, узнав, что хозяина нет, может снова залезть. Свистнет мою тачку или пошурует в доме..."

Вчера, будучи сильно не в духе, он наорал на своего лечащего врача, не очень-то выбирая выражения. А чего церемониться со всякой нищей швалью! Хирурга Яша невзлюбил с первого взгляда, и, похоже, эта нелюбовь была взаимной. Алексей Петрович Сорокин, его лечащий врач, с точки зрения Якова Паршина, был озлобленным неудачником и потому не жаловал состоятельных людей, к каковым относил себя Яша.

Потом Яков одумался, решив, что с эскулапом надо договориться по-хорошему, а то застрянешь в этой чертовой больнице надолго. Велел медсестре позвать врача, а та с виноватой улыбкой сказала, что Алексей Петрович сейчас занят. Яша ещё пару раз велел ей передать врачу, чтобы тот зашел к нему в палату, и часа в четыре хирург заглянул и с ходу заявил, что столь возбудимому больному явно нужно подлечить нервишки. Он, мол, сделал для пациента все, что должен был сделать с точки зрения хирургической помощи, а его расстроенные нервы - в компетенции психиатра. Но поскольку консультанта-психиатра в их бедной специалистами больнице нет, он назначил ему консультацию невропатолога, а к нему очередь, но все же на днях его навестит невропатолог, чтобы назначить успокоительные. А сам, сволочь, смотрел на него с откровенной насмешкой. И никакого разговора не получилось. Только Яша попробовал приступить к делу, а врач с озабоченным видом посмотрел на часы и заявил, что его рабочий день уже закончился.

"Вот ведь гад, а! - злился Яков наедине с собой. - И глядит так, будто я у него просил взаймы без отдачи! Ну, погоди, сволочь, придут мои охранники, дам им инструкции, они быстро научат тебя уму-разуму".

- Напарник, мне нужна девица без комплексов и фотограф. Найдешь?

- Найду, - пообещал он.

- Наш продажный прокурор повторит бесславный путь бывшего генпрокурора. Увековечим его постельные забавы с платной жрицей любви. А для полной идентификации - сразу с двумя. Так что потребуются две симпатичные девицы, умелицы по части минета и прочих постельных забав. Пусть оденутся не по-проститучьи, а поскромнее, чтобы сойти за девушек из приличной семьи. У фотографа, помимо фотоаппарата, должна быть видеокамера. А журналистку, которая все это красочно преподнесет, я сама найду.

- Между прочим, в юности я увлекался фотографией. Да и в детективном агентстве львиную долю работы составляла слежка за неверными супругами и фотосъемка их развлечений. Так что могу все сделать сам.

- Годится, - одобрила верная боевая подруга. - Лишние свидетели нам ни к чему. А с видеокамерой ты и подавно управишься.

- Без проблем. Она у меня есть ещё со времен работы частным сыщиком.

- А для кого предназначались двадцать пять кусков баксов?

- Для милицейского наряда и дежурного отделения, куда доставили Руслана с друганами.

- Договоренность с ними уже есть?

- В общих чертах. Им и хочется, но очень боязно.

- Сколько человек в наряде?

- Двое и водитель.

- Получается чуть более шести кусков на брата? Нет, напарник, за такие бабки они против прокурора с его бандой не попрут.

- Потому они и боятся. Кашира город маленький, а им там жить. В Москве было бы проще - они могли устроиться в другое милицейское подразделение и быть под его защитой. А в Кашире прокурор царь и Бог. Да и банда там творит, что хочет.

- Значит, будем действовать с головы, с которой сгнила эта рыба. В принципе, можно было бы сунуть наряду и дежурному побольше зелени, но почему-то мне не хочется тратить свои трудовые деньги на эту мразь. Если они способны закопать своих по чьей-то указке, то им нужно дать не взятку, а по морде.