Когда и какъ исперва произошло начало Москвы, когда и какъ она зародилась на своемъ мѣстѣ, объ этомъ книжные люди стали гадать и разсуждать только съ той поры, когда Москва явилась сильною и славною, царствующимъ великимъ городомъ, крѣпкимъ и могущественнымъ государствомъ, когда у книжныхъ людей, изъ сознанiя этого могущества, сами собою стали возникать вопросы и запросы, какъ это случилось, что Москва-городъ стала царствомъ— государствомъ?

Такимъ именно вопросомъ начинается одно изъ сказаній о ея началѣ, болѣе другихъ сохраняющее въ себѣ несомнѣнные слѣды народныхъ эпическихъ преданій.

Отвѣтомъ на этотъ вопросъ, конечно, могли появиться только одни неученыя и, такъ сказать, деревенскія гаданія по смутнымъ преданіямъ, или же, съ другой стороны, ученыя измышленія по источникамъ старой книжности. Такъ и исполнилось.

И не въ одной Москвѣ зарождался этотъ любопытный вопросъ. Едва ли не съ большимъ вниманіемъ старались разрѣшить его и западные книжные люди, у которыхъ имя Москвы стало разноситься съ нескрываемымъ любопытствомъ еще со временъ Флорентинскаго собора (1439 г.), на которомъ Европа впервые узнала, что на далекомъ глухомъ Сѣверѣ существуетъ непобѣдимая Православная сила, именуемая Москвою. Съ того времени начались и ученыя толкованія, откуда происходитъ самое имя этой невѣдомой дотолѣ Московіи. Писавшій о Москвѣ въ тридцатыхъ годахъ ХVІ ст. ученый историкъ Павелъ Іовій обратился за этимъ толкованіемъ даже и къ древнему Птолемею и писалъ между прочимъ: «Думаю, что Птолемей подъ своими Модоками (Амадоками) разумѣлъ Москвитянъ, коихъ названіе заимствовано отъ рѣки Москвы, протекающей чрезъ столичный городъ того же имени».

Наши московскія доморощенныя гаданія о происхожденіи города Москвы ограничивались очень скромньми домыслами и простыми здравыми соображеніями, согласно указаніямъ лѣтописи, существенная черта которой описанiе лѣтъ всегда служила образцомъ и для составленія произвольныхъ полусказочныхъ вставокъ. Такъ самое скромное домышленіе присвоило основаніе города Москвы древнему Олегу, несомнѣнно, руководясь лѣтописнымъ свидѣтельствомъ, что Олегъ, устроившись въ Кіевѣ, нача городы ставити и устави дани Словеномъ, Кривичемъ и Мери. Если Олегъ уставлялъ дани Мерянамъ и городы сооружалъ, то въ области Мери (Ростовъ, Суздаль) онъ долженъ былъ изъ Кіева проходить мимо Москвы и очень немудрено, что могь на такомъ выгодномъ для селитьбы мѣстѣ выстроить небольшой городокъ, если такой городокъ не существовалъ еще и до временъ Олега. И вотъ въ позднѣйшихъ лѣтописныхъ записяхъ появляется вставка: «Олегъ же нача грады ставити многіе и прииде на рѣку глаголемую Москву, въ нея же прилежатъ рѣки Неглинная и Яуза, и постави градъ не малъ и прозва его Москва и посади на княженіе сродниковъ своихъ».

Впрочемъ, съ такимъ же вѣроятіемъ можно было постройку города Москвы присвоить и Святославу, который ходилъ на Оку и на Волгу и затѣмъ побѣдилъ Вятичей, жившихъ на Окѣ; но о Святославѣ начальный лѣтописецъ не сказывалъ, что онъ городы ставилъ. Объ Олегѣ же догадка впослѣдствіи пополнилась новымъ свидѣтельствомъ, что древній князь, построивъ Москву, посадилъ въ ней княжить своего сродника, князя Юрія Владиміровича. Здѣсь выразилась еще неученая деревенская простота въ составленіи догадокъ, далекихъ еще отъ явнаго вымысла. Она не въ силахъ была удалиться отъ лѣтописной правды и позволила себѣ только нарушить эту правду невѣрнымъ, но весьма существеннымъ показаніемъ о князѣ Юрьѣ, все-таки прямомъ основателѣ города Москвы. Въ народной памяти хронологія отсутствуетъ.

Въ томъ же родѣ были обработаны и ходившія въ Москвѣ народныя преданія, перепутавшія событія и имена въ одну связь особаго сказанія, о которомъ упомянуто выше.

Но вскорѣ къ деревенской простотѣ собственно Московскихъ гаданій пришла на помощь Кіевская, то-есть въ сущности Польская историческая ученость въ лицѣ Ѳеодосія Софоновича, составившаго въ 1672 г. цѣлую » Хронику зъ Лѣтописцевъ стародавныхъ, зъ Нестора Печерскаго и иншихъ, также зъ хроникъ Польскихъ о Русіи, отколь Русь ночалася», а вмѣстѣ съ тѣмъ и особую статью «Отколь Москва взяла свое названіе». Потомъ въ лицѣ Иннокентія Гизеля, повидимому, сократившаго это сочиненіе въ своемъ знаменитомъ Синопсисѣ или «Краткомъ (собраніи) описаніи о началѣ Словенскаго народа» съ нѣкоторыми своими прибавками въ томъ же родѣ [25]; затѣмъ и въ лицѣ дьякона Холопьяго на Мологѣ монастыря, Тимоѳея Каменевича-Рвовскаго 1684–1699 гг., который хотя и былъ Москвичемъ, но по прозванію, несомнѣнно, принадлежалъ къ ученымъ Кіева; который поэтому въ сочинительствѣ, какъ и когда произошли Словены и Руссы, превзошелъ своихъ ученыхъ братій богатствомъ фантазіи и необыкновенною смѣлостью вымысла. Конечно, его трудъ былъ только сборникомъ тѣхъ литературныхъ измышленій, какія въ то время появлялись въ Кіевскихъ школахъ по указанію и подъ вліяніемъ Польской учености.

А эта ученость, разыскивая и объясняя, откуда взялась Москва-народъ, очень усердно и съ обширною начитанностью (у Стрыйковскаго) толковала, еще съ конца XVI ст., что «Мосохъ или Мезехъ, шестой сынъ Іафетовъ, внукъ Ноевъ, есть отецъ и прародитель всѣхъ народовъ Московскихъ, Россійскихъ, Польскихъ, Волынскихъ, Чешскихъ, Мазовецкихъ, Болгарскихъ, Сербскихъ, Карватскихъ, и всѣхъ, елико есть Славенскій языкъ; что у Моисея Мосохъ, Московскихъ народовъ праотецъ, знаменуется (упоминается) такожде и у Іосифа Флавія въ Древностяхъ; что ни отъ рѣки, ни отъ града Москвы Москва именованіе получила, но рѣка и градъ отъ народа Московскаго имя воспріяли; что имя сіе: Мосохъ, Мокусъ, Моска, Моски, Москорумъ, Московитарумъ, Модокорумъ и проч. всѣ древніе историки, Еврейскіе, Халдейскіе, Греческіе и Латинскіе и новѣйшіе Мосоха, Москвы праотца и областей того имени, во многихъ мѣстахъ непрестанно и явно поминаютъ; что третій братъ Леха и Чеха, Русъ, истинный наслѣдникъ Мосоховъ отъ Іафета, великія и пространныя полуночныя и восточныя и къ полудню страны размножилъ и населиль народами Русскими…» и такъ далѣе.

Передъ такою ученостыо о чемъ возможно было помышлять Московскимъ простымъ книжнымъ людямъ, начитанность которыхъ ограничивалась церковными только книгами и боязнью прикоснуться къ писаніямъ внѣшнихъ для Церкви мудрецовъ.

И вотъ ученица Польской учености, знаменитая для Москвы Кіевская ученость, заполонившая Москву и ея деревенское невѣжество ученымъ ужасающимъ Славянскимъ языкомъ, обстоятельно и взаправду стала толковать о происхожденіи Москвы-народа и имени Москвы-города, а также и всѣхъ Славянъ прямо отъ праотца Мосоха.

Поэтому въ Синопсисѣ Гизеля были отдѣлены особыя главы «0 Мосоху прародители Словено-Россійскомъ и о племени его» и другая «0 нарѣчіи Москвы, народа и Царственнаго Града», — въ которой «Нарѣчіе это Москва, отъ имени праотца Мосоха исшедшее, аще оно искони вѣстно древнимъ лѣтописцемъ: бѣ, обаче на мнозѣ и въ молчаніи пребываше», — но впослѣдствіи «величествомъ славы престола княженія отъ Владиміра града пренесеннаго, Богоспасаемый градъ Москва прославися и прародительное въ немъ имя Мосоха въ народѣ Россійскомъ отновися».

Воспитанникъ Кіевской ученостн, упомянутый дьяконъ Каменевичъ-Рвовскій, пошелъ далѣе и разсказываетъ слѣдующее:

Мы приводимъ въ подлинникѣ его сказаніе, какъ образецъ литературной работы, водворенной въ Москвѣ Кіевскою ученостію:

«Пріиде же Мосохъ Іафетовичъ, шестый сынъ Іафетовъ, господарь нашъ и князь первый, въ страну Скиоскую великую и Землю нашу сію, такъ предъименуемую, на мѣста селенія сего Московьскаго, на ней же землѣ мы нынѣ жительствуемъ.

«И тогда же той Мосохъ князь Іафетовичъ сотворилъ убо себѣ и всему роду своему, иже суть съ нимъ пришедшему, первобытную селитву свою и основаніе начальное жительства своего, — патріархъ бо онъ бывъ первый той и отецъ нашъ, князь великій Мосохъ Іафетовичъ, и господарь всѣмъ намъ.

«Начатъ же селиться на семъ предъизбранномъ и предлюбезномъ его и пренадвысочайшемъ и всепрекрасномъ мѣстѣ своемъ Московскомъ, надъ двѣма рѣкама, на немъ же и нынѣ есть мѣстѣ всепреславномъ, святый и предцарствующій и славою предъименитою предъвозсіятельствующій и предпреименованный всепревеликій градъ Москва по имени рѣки тоя Москвы, подъ нимъ сущія и текущія, стоитъ. Сію же рѣку тогда сущую безъимениту бывшую отъ исперва, онъ Мосохъ князь, во пришествіи своемъ къ ней и поселеніи прекрасномъ и излюбленномъ, преименовалъ ю Мосохъ князь по имени своему, самаго себя и жены своея княгини прекрасныя и предлюбезныя, нарицаемыя Квы. И тако по сложенію общекупному именъ ихъ, князя нашего Моса и княгини его Квы красныя преднаречеся тогда рѣка та до нихъ самихъ изначала безъименитая предбывшая, Москва рѣка прозваніемъ ихъ и отъ тогда, даже убо и до днесь тако зовома она есть. Вторую же меншую рѣку, впадшую и текущую въ ту же въ Москву рѣку, преименовалъ ю Мосохъ вмѣсто чадородій своихъ честныхъ, сына своего первороднаго, именуемаго сице Я, именемъ и прозваніемъ своимъ такъ зовома Я, тогда же съ нимъ предприбывшаго, и во имя дщери своея Вузы прекрасныя и прелюбезныя, тако предзовомыя, съ нимъ же тогда предприбывшія. И тако же назва ю, рѣку ту безъименитую вторымъ прозваніемъ, и тѣхъ же дѣтей своихъ общекупнымъ ихъ именованіемъ Явуза рѣка. И та рѣка Явуза, даже и до нынѣ такожде звашеся.