Перед выходом из школы стояли милиционеры. Хитрые мужики оторвались от них на метров двадцать назад и, стоя перед избой, покуривали самосад.

- Хонди, взять.

Собачка от крыльца сделала толчок и вцепилась в руку капитана с пистолетом. Оба они покатились по земле. Я мгновенно вскинул ружье и сделал два выстрела, по двум молодым милиционерам. Их фуражки сорвало с головы и унесло к ногам изумленных мужиков. Успеваю перезарядить свою двустволку.

- Хонди, отпусти его.

Собака неохотно отпускает руку капитана, он пошатываясь встает, кровь течет по его пальцам. Остальные два милиционера, стоят открыв рот.

- Что ты сделал, сопляк? - стонет капитан.

- У меня ружье может взять только бог. Идем собачка, ты хорошо поработала.

Мы опять пошли в лес.

Дома молча выслушали и уже отец сказал.

- И правильно сделал. Сдашь все в следующий раз.

- Может ты пойдешь с ним? - спросила мать.

- Зачем. Он парень взрослый, сам понимает, что к чему.

Мой папа воспитывал меня самостоятельным человеком.

Но гости к нам приехали на телеге через три дня, после моего посещения школы.. Меня как раз не было, я обходил западный участок заповедника и только вечером появился домой. В светелке сидела знакомая женщина из школы и немолодой гражданский.

- Здравствуй, Толя, - уважительно сказал неизвестный.

- Здравствуйте.

- Вот, Толя, следователь пришел к нам, по поводу безобразий, которые ты учинил в деревне, - сказал отец.

- Я их не начинал.

- Толя не врет, я знаю, - подтверждает отец.

- Он напал на трех представителей власти, - говорит следователь.

- Неправда. Они напали на меня. Они угрожали мне, собирались отнять двустволку.

- Милиционеры представители власти и вправе требовать сдачу оружия, тем более, если окружающим гражданам представляется угроза жизни.

- Я чего то не понимаю о каких окружающих гражданах шла речь. Пол деревни в отдалении наблюдало, как все было и каждый может подтвердить, что милиционеры пытались отобрать у меня двустволку, даже не по интересовавшись, имею я право ношения оружия. Они даже не могут похвастать, что я кому то угрожал.

- Браво, сынок, - восклицает отец. - Он у нас уголовный кодекс наизусть знает. Вон на полке толстая книжка стоит.

- У меня есть разрешение на право ношения оружия, - продолжаю я.

Я вытаскиваю из своего кошелька бумажку, сделанную мне по просьбе отца, зам министром внутренних дел, четыре года назад, когда я сопровождал его по заказнику бить волков.

Следователь читает ее.

- Чья это подпись?

- Зам министра.

Он держит бумажку и задумчиво смотрит на меня.

- Ты прострелил фуражки милиционеров, понимаешь ли ты, что на сантиметр ниже и это же смерть людей.

- Толя, никогда бы не ошибся, - вступает на мою защиту отец. - Если он выстрелил на сантиметр выше, значит так должно и быть. Не верите? Выйдем на улицу, сынок вам покажет как надо стрелять. С пяти десяти шагов в любую точку попадет.

- Я не про это...

- Слава богу, а то я подумал, что вы не поверите.

- Верю, но стреляли по представителям власти.

- Вам же сын сказал, они превысили полномочия. Пытались отнять двустволку, разрешение на ношение которой, допущено самим зам министра. Если нужно, мы возместим ущерб.

- Мда. Я должен взять с собой эту бумажку.

- Что же буду иметь в замен я?

- Мы ее тебе потом вернем.

- Когда? Я же должен оберегать с ружьем лес и без документа мне нельзя...

- Я ее оставлю в сельсовете. Можешь взять от туда послезавтра.

Все поняли, что разговор окончен. Учительница заманила меня к книжной полке.

- Это ты все читал?

- Все прочел.

- И помнишь?

- Попытайте. Вытащите любую книгу.

Она с улыбкой берет Эвклидову геометрию, раскрывает первую попавшую страницу.

- Ряды.

- Значит так...

Я беру лист бумаги и начинаю ей по простому объяснять, потому что по глазам вижу, что она ничего этого не понимает.

Вечером все ложатся спать, а утром, мы их провожаем в дорогу.

- Приезжай в следующий год, Толя, - говорит учительница. - Мы тебе комиссию из ГОРОНО устроим. Только..., можно без ружья?

- Нет. Зачем зря по лесу шататься, и так с южных поселков все время браконьер идет. Без ружья их не остановишь.

- Хорошо. Приезжай с ружьем. Мы с Капитонычем договоримся, что бы в этот раз не приставал.

- А кто это?

- Капитан, которого твоя собачка потрепала.

Следователь отводит отца в сторону. Они о чем то разговаривают, потом тепло прощаются.

- Что он тебе сказал? - спросил я отца, когда телега отъехала.

- Просил отвести один раз на охоту.

- Хорошо бы хоть раз побывать в Тунисе, - мечтаю я.

- Мечтать невредно, - замечает мать.

- Мам, ты в приметы веришь?

- Вообще то и да, и нет. Кое в какие, как в черную кошку, пустые ведра, верю, а вот в бантики, узелки - нет.

- А вот если домовой или кто-нибудь в течении пяти минут откроет дверь, поверишь? Откроет, поеду в Тунис, не откроет- нет.

- Чушь, - говорит бабушка, которая все слышала, - все наши дома, а приезжих в это время, не бывает.

В это время, дверная ручка дернулась. Мы замерли. Отец даже подскочил. Дверь чуть-чуть приоткрылась и появилась кошка.

- Мур..рр..р., - добродушно вякнула она и как опытнейшая манекенщица, закидывая передние лапу за лапу, пошла к дивану.

- Уф, - выдохнула бабушка. - Мыра, иди сюда.

Кошка остановилась и повернула голову на 80 градусов, удивленно поглядела на нее.

Лет шесть тому назад, отец всерьез занялся моим обучением по стрельбе из двустволки.

- Учись стрелять, не целясь, - учит отец, - от бедра, на вскидку, на звук. Здесь от тебя особой точности не требуется. Сантиметр, влево или вправо, лишь бы попасть в цель. Для этого нужна крепкая выверенная рука, которая в паре с глазом должна составлять единое целое. Смотри, приклад моей двустволки, почти под мышкой, но две руки участвуют в процессе. Левая у цевья ищет цель по горизонтали, правая, на курке - по вертикали. Ими командует глаз. Теперь цель. Вон ворона, я веду ствол за ней. Нет, я ее не убью, но вот ветку на которую она сядет - срежу.

Ворона тяжело садится на ветку сосны и тут же отец стреляет. От неожиданности ворона кувыркается и падает вместе с веткой в сугроб. Потом отчаянный звук вырывается из ее горла и она тяжело отталкиваясь, разбегается по насту, и взлетает.

- А с пистолета, так же?

- Естественно. Все дело в руке. Для этого нужна длительная тренировка. Вон, у нашего дома сосулька, сними ее.

- Там же дом?

- Вот и старайся не промазать.

Я беру в руки ружье и неуверенно наставляю на сосульку.

- Э... нет, - говорит отец, - здесь нужен дух боя. Так стрелять нельзя. Соберись, как перед охотой, настрой себя.

Я решаюсь. Выстрел и сосулька разносится в дребезги.

- Молодец, - хвалит отец, - а я думал, что ты не попадешь.

Сегодня тревожно. По полевому телефону, проложенному из правительственного охотничьего домика, отца предупредили. Банда из трех человек с оружием в руках, ушла в наш лес. Требуется его помощь.

- Ты, Толя, остаешься здесь, - наставляет отец, - смотри, будь внимательным. На тебе дом и мама с бабушкой.

- А ты куда?

- Я поведу военных в Южный район. По идее они должны проскользнуть туда. Сейчас идет снег и следов за ними нет, поведу по интуиции.

Отец на лыжах уходит в медленно падающие хлопья снега.

Первыми заволновались собаки. Хонди сразу подала предупреждающий сигнал. Я сорвал со стенки ружье, выдрал из коробки горсть патронов и выскочил на крыльцо. Хонди тянул нос на запад.

- Хонди, веди. Ищи.

Отбрасываю от стенки дома лыжи и накидываю ремни на валенки. Собака стоит метрах в пяти и терпеливо ждет. Теперь вперед. Метрах в пятидесяти от дома мелькнула фигура.

- Эй, кто такие? - кричу я.