Антон понял, что все над ним смеются, а ведь он ничего плохого не говорил, просто хотел опыт провести: сколько метров напишет шарик, если обвести все линейки в тетради...

Антон решил выть внутри себя: найти самый глухой угол внутри себя, забиться в него и там выть, чтоб папа не смеялся над ним.

Умнее всех

"Как всегда, я умнее всех", - думала Настя.

Как всегда, Настя оказалась умнее всех: она нашла способ сделать ручку Антона - своей (провела ножом нарезку-зарубку и на ней, и все!). Но Света уронила пробку на кухне, полезла ее искать под шкаф, а там серебряно блестела ручка. И она была с зарубкой. В самом деле кошка Безымянка построила себе великолепное гнездо из немецкой ручки, жеваной бумаги, двух тряпочек и трех перьев голубя. Безымянка оказалась превосходным архитектором: Нимейер или Корбюзье позавидовали б ее идее совмещения несовместимого, а уж Гауди бы прямо закричал: моя идея, плагиат, караул, грабят!

- Миша! Миша! Иди сюда! Скорее! - закричала Света.

- Скорее?! - оскорбленно переспросил он, словно этим словом его призывали на что-то страшное, словно его пригласили украсть что-нибудь.

- Цвета! - прибежала на кухню Настя. - А вы, когда были маленькие, об камень огонь зажигали, да?

А был солнечный осенний денек с зайчиками: зайчики от лужи бегали по стене кухни Ивановых. Или это Настина ручка в руках Цветы пускает их? И в такой день мир напал назло и коварно на Настю. Мир иногда бывает специально плохой, специально против. Иногда, конечно, он специально "за". Вот когда она придумала ручку Антона "зарубить" ножом и выдать за свою! Казалось, само время-пространство покровительствует ей: на кухне есть нож, нет Ивановых в эту минуту... а чем все кончилось?! Ивановы не дают ей быть хорошей - взяли, чтобы мучить ее. Ведь когда у нее была ручка, она была лучше. "Чтоб сделать меня лучше, мне нужно что-нибудь давать в руки".

- Как же так? - вопрошала Света у Насти. - Почему теперь две ручки с зарубками, а?! Ты украла у Антона ручку... сделала зарубку...

- А Антону выгодно мое воровство, да! Он будет впредь... внимательнее, бди...тельнее. Он развивается...

Миша сунул ей бумагу, карандаш: пиши расписку, что больше не будешь воровать! Эту расписку можно на стену повесить, чтоб... видели!

- Ага! Расписку! А потом что - на магнитофон будете записывать? А еще после что - на видеомагнитофон запишете и по телевизору?!

Света и Миша, переглянувшись, молчали. Миша и Света, Заумец и Главздравсмысл, хором закричали:

- Ты что, планируешь надолго вперед воровать, да? - это Света, Главздравсмысл.

- А по телевидению показать выгодно - за это платят больно много! вступила в разговор Настя.

Глупые Ивановы еще не знали тогда, что деньги за выступление по советскому телевидению получить ничуть не легче, чем рукой радиоволну поймать.

Обмены

Свою злополучную ручку Настя невзлюбила и поменяла ее на пудреницу, которая была у Лады. Зачем пудреница, восклицала Света, когда есть в квартире большое зеркало, на стене висит, как раз на уровне роста Насти, специально так повесили!

- Как ты не понимаешь? - ехидно вставил Миша. - Если из зеркала кто-нибудь полезет, то Настя успеет захлопнуть пудреницу, и все! В пудренице есть крышка.

Настя в ужасе посмотрела на Мишу и убежала гулять с пудреницей. Там она поменяла ее на серебряную цепочку. Цепочка была с пробой!.. Света просто ошалела: такая дорогая вещь! Где же Настя ее взяла? Со Славкой поменялась? А где он взял? Во Дворце Свердлова нашел на полу? Во время киносеанса? Надо пойти и проверить... спросить. Она ушла. А Настя колебалась: говорить или нет, зачем цепочка. Ведь все пьют, кругом пьют по-черному, а Ивановы никогда почти не выпивают, так, пригубят если... она уж видит. Но! И они ведь могут запить вдруг? А тогда она цепочку дорогую продаст и на эти рубли будет еду покупать. Но если Ивановым сказать всю правду, они что? Получится, что она им только напомнила! Что можно и запить... Запросто напомнила. "Сама же и буду себя винить после". Миша скажет: кстати, можно ведь и запить.

- Цвета, что тебе сказал Славка?

- Что нашел во Дворце... Слушай, Настя, ведь если так дело пойдет далее, то у тебя к весне - в результате всех этих обменов - будет дача!!! Нельзя же, а? За какую-то ручку, шариковую, рублевую, - дача!

Но сама при этом она понимала, что Настю не остановить. Одна надежда пока на то, что круг знакомых ее ограничен и жизнь сама прекратит цепочку выгоды... Но пока жизнь ничего не прекращала, потому что вскоре Настя принесла импортную новую сумку. Где взяла? А поменяла на цепочку. Вот.

- Знаешь! Так уж нечестно! Отнеси ее обратно, а? Она очень дорогая вещь, сумка. Настя, ты меня поняла?

- Да, - сказала Настя, надела пальто, добавила: - Прощайте! - и хлопнула дверью.

Таких дураков, как эти Ивановы, много на свете, а сумка-то у меня одна, думала Настя, выбегая из подъезда. Весь светодень она носилась по городу, раза два подходила близко к дому Ивановых, а когда совсем стемнело...

Настю похитили

Дорогой читатель! Ты уже покачал головой и усомнился в таланте авторов романа: мол, все те же старые романные приемы завлечения читателя погони, похищения... тому подобное. Но что нам делать, если Настю в самом деле похитили? Кто? Зачем? В том-то и неожиданность, что не кто, а что... старая жизнь похитила ее. Зачем? А вот сейчас вы это узнаете.

Настя только уселась на скамейку отдохнуть. И вдруг поняла: здесь живет тетя Фая! А вот и сама тетя Фая - откуда ни возьмись. Подошла к Насте, потрогала воротник пальто.

- Новоселиха? Матушка ты мое! Дед мой помер. Пойдем ко мне?

Настя побежала впереди тети Фаи. Чувство пермского подъезда у нее было развито удивительно. Она не только не запиналась в полной темноте, но еще и тараторила при этом:

- Приутили и выгнали! - Настя так и произносила "приутили": она думала, что "у" от "утенок гадкий", которого в сказке все не любили... Всю свою сучность они показали мне... (а слово "сучность" она тоже произносила именно так, с буквой "ч", думая, что оно от слова "сука", "сучьи дети").

- Ах, сердце занялось... - бормотала тетя Фая. - Вот они, ученые-то люди! Вышарили девку. Простые-то так не сделают, нет. Народ, он не такой...

Настя сразу заметила, что квартира изменилась: стены выпученные, в клопиных веснушках. Или ей после квартиры Ивановых здесь так?.. Память вытолкнула, как Настя здесь делала чертиков и рыбок, чертиков и рыбок... Тетя Фая включила радио и укорила его:

- Ты утром говорило, что снега не будет, что ветер стихнет! А ничего не потеплело. Зачем ты меня обманываешь?

Ответило радио:

- ...честь и совесть простого народа. В эфире передача пермского радио "Писатели у микрофона". Выступает писатель К-ов...

- Добрый вечер! - немного не своим голосом начал писатель. - В литературе сегодня чувствуется забота партии о нас, молодых...

Ничего себе, подумала Настя, писатель К-ов старше Цветы на десять лет, а считает себя молодым писателем... у Ивановых он критикует эту партию, а тут благодарит... А Настю приучают правду говорить еще...

Тут тетя Фая выключила радио.

- Ой, скота, скота... Вышарили девку. - Она пощупала пальто и поморщилась: - Шерстишка-то плохонькая, никто не возьмет.

Но Настя уже не слушала ее - она сомлела, задремала. Тетя Фая бросила на пол фуфайку, Настя повалилась на нее и захрапела.

Утром тетя Фая начала упрекать радио: оно говорило, что хлеб не подорожает, а хлеб подорожал ведь! В ответ послышался голос артиста Леонова, сдобный такой, какой у него бывает в ролях пьяниц. Голос сказал:

- Курица свежая... и яйца свежие, вчера еще были в жопке... рынок это рынок...

Настя открыла глаза и увидела, что "Леонов" сидит здесь и считает деньги. Красные его глаза окружены коричневыми кругами, как на иконах. Будто он что-то вредное для здоровья, но полезное для народа вытерпел.

- Теть Фай, где мое пальто? Пойду я...