ОСИНСКИЙ ВЛАДИМИР ВАЛЕРИАНОВИЧ

АСТРОПИЛОТ РОНГ ТРЕТИЙ

КРИСТАЛЛ ПЕРВЫЙ.

ГИБЕЛЬ "ЭФЕМЕРИДЫ"

Все, о чем расскажут эти кристаллы, началось с гибели "Эфемериды". Впервые в жизни я летел на межзвездном корабле не пассажиром, а в составе экипажа.

С одной стороны, должность третьего пилота числилась в штатном расписании корабля, и я, стажер университета космических сообщений Ронг Третий, занимал эту должность вполне официально. С другой-делать мне было ровным счетом нечего, потому что "Эфемерида", при своих малых размерах, была космическим лайнером высшего класса - с полностью автоматизированным управлением. С нею мог бы управиться даже ребенок, способный разобраться в надписях на панели. Поэтому сразу же после старта на Земле командир "Эфемериды" сказал мне совершенно честно, хотя и не без сочувствия в голосе:

- Придётся немного поскучать-тут ведь и для меня со Вторым дела в обрез... Впрочем, рекомендую заняться пассажирами.

Я не обиделся на это предложение. Обязанности космостюарда сложны и ответственны - правда, такими они становятся лишь в случае, если возникнет аварийная ситуация. Но подобных ситуаций в хронике космических сообщений. не фиксировалось уже восемьдесят три года.

Между прочим Ронг Третий-имя, кое к чему обязывающее. Говорят, в глубокой древности у людей был обычай нумеровать своих вождей. Потом он забылся. Когда же прошло порядочо времени с начала эры освоения космоса и появились астролетчики-дети и внуки первых, таких, как Гагарин и Армстронг, этот обычай возродился-правда, в измененном виде. Конечно, отнюдь не все поколения граждан Общества наследовали профессии своих отцов и дедов. Между мною и Ронгом Первым, например, лежит пропасть почти в два века. Однако обычай остался в силе, и я горжусь своей принадлежностью к династии Ронгов, хотя астролетчиков в наше время не меньше, чем, скажем, рабочих службы космической санитарии.

О Ронге Первом я знаю мало-и все же больше, чем о Втором, погибшем во время старта опытного образца новой ракеты больше ста лет назад. Ронг Первый мечтал открыть внеземную цивилизацию. Он участвовал в четырех межзвездных экспедициях и умер своею смертью, тихо и торжественно-просто остановилось на половине удара старое сердце. У меня хранится кристалл, на котором записаны его слова, сказанные незадолго перед концом. Ронг Первый завещал его тому из потомков, кто тоже станет астролетчиком. Я помню завещание наизусть. Вот оно:

"Придет время, когда внеземные контакты человечества превратятся в одну из составных частей его существования. Утверждать обратное значит основываться на тезисе о некоей исключительности Земли, то есть значит, по существу, впадать в религиозность. Все попытки обосновать не только теоретическую, но и практическую невозможность нашей встречи с братьями по разуму, в том числе и человекоподобными, ни что иное, как проявление косности и подсознательного или осознанного страха перед новым, ломающим рамки привычных представлений, а поэтому грозным. Новое-всегда грозно, ибо оно несет с собой гибель старому. Мечта человека о великом Контакте сбудется. Это вопрос времени, проблема обнаружения новых возможностей. Иными словами, это чисто технический вопрос".

Как видите, Ронг Первый умел верить. Мне кажется, я унаследовал эту его черту. Во всяком случае, я тоже верю, что время Контактов непременно наступит, хотя, казалось бы, весь ход освоения Космоса доказывает противное... Впрочем, вернусь к "Эфемериде", которую я успел полюбить, несмотря на двойственную роль, выпавшую мне в ее последнем рейсе.

Я последовал совету командира-занялся пассажирами. Вероятнее всего, это получилось не потому, что я так решил, а в силу самой моей природы. Недаром Сель утверждала, что при моей общительности я способен найти общий язык с самым нелюдимым представителем хищной флоры планеты СИ-5... К чему это я вспомнил о Сели? Кажется, все было решено раз и навсегда... Вот и хорошо. Вот и хватит..

На "Эфемериде" летели семь пассажиров, но двое изъявили желание остаться в анабиозе до конца путешествия. Поэтому мне досталось всего пятеро подопечных, из них одна женщина. Прежде чем приступить к обязанностям добровольного космостюарда, я использовал служебное положение третьего пилота и внимательно познакомился с картотекой. Пожалуй, на борту такого совершенства, как "Эфемерида", картотека была сплошным анахронизмом. К чему изучать подноготную пассажиров, если гарантирована стопроцентная безопасность полета? Тем более, что уж совершенно исключена ситуация, когда, как при аварии в древней шахте или на подводном корабле, знание людей помогало предотвратить панику, которая подчас страшнее самой опасности. Знакомясь с картотекой, я размышлял над тем, что человечество куда более расторопно в области технического прогресса, нежели когда речь идет об отказе от устаревших правил и всякого рода регламентации.

Итак, пассажиры "Эфемериды" (цитирую по пресловутой картотеке):

"Кора Ирви, 52 лет, принята Обществом на полное содержание, пользуется всеми правами активно работающего гражданина. Одинока. Двое сыновей, в возрасте 27 и 30 лет, погибли при испытании новой модели машины Времени. Склонна к мистицизму. Цель полета: "Хоть немного отдохнуть от воспоминаний-они так мучительны..." (приведен дословный ответ пассажира)".

"Сон Вельд, 60 лет, профессия-рабочий службы космической санитарии. Цель полета: отпуск".

"Тингли Челл, 26 лет, практикант Общества. Цель полета: "Разобраться, что к чему" (приведен дословный ответ пассажира)".

"Дин Горт, 41 года, профессия-художник, специальность-голограф. Цель полета: "Поиск-и только..." (приведен дословный ответ пассажира)".

"Сол Рустинг, 57 лет, служащий Департамента записи изменений в составе Общества. Подвержен меланхолии, острым приступам страха перед неизбежностью смерти. Цель полета: лечение".

Я присвистнул-и было от чего. Давным-давно, лет десять назад, когда я был четырнадцатилетним слушателем подготовительных курсов при Космоуниверсите, в одной старой книге мне встретилась фраза: "Сколько людей-столько характеров"-и я "заболел" ею.

Довольно продолжительное время она цепко сидела у меня в голове, заставляя к каждому новому человеку относиться с несколько высокомерным интересом: что, мол, там у тебя за душой? Потом я понял, что фраза в общем-то очень банальная (она встречалась и в современных кристаллокнигах и в древнейших романах;

писатели разных времен передавали ее друг другу словно эстафетную палочку). А кроме того, видимо просто повзрослев, отвык искать в прописных истинах универсальный ответ на загадки жизни. Но тут словa, поразившие когда-то неискушенное воображение подростка, вспомнились в их первозданной весомости.

Я поудобнее разместился в кресле третьего пилота и приготовился исподволь поразмышлять над полученными сведениями.

Рабочий пост Третьего находился во вспомогательной ракете "Эфемериды". Это был корабль-малютка, предназначенный для недолговременных выходов в Космос по разного рода служебным надобностям и приемавысадки транзитных пассажиров; он обладал весьма ограниченным радиусом действия и запасом автономии.

В этом полете ракетой не пользовались. "Эфемерида" шла по маршруту Земля-Утренний лес прямым курсом, без промежуточных посадок. Поэтому основная часть пути была пройдена ею в режиме субпространственного полета. Сегодня вечером корабль вышел из этого режима и теперь тормозил, приближаясь к пункту назначения, "Утренний лес"... Хорошее имя придумал для планеты тот парень, который около двух десятков лет назад первым высадился на ее поверхность. Название ассоциировалось со свежестью пробудившегося дня, птичьей перекличкой, журчанием ручья в низине, над которой стоит деревянный дом, и звонким запахом сосен. Так оно и было. Утренний лес, одну из шести колонизованных планет, где существовали условия для развития органической жизни, а на некоторых-и сама жизнь (к сожалению, неразумная), было решено сохранить в ее девственной нетронутости. Человечество испытывало растущий голод по природе, которой еще не коснулась преобразующая рука. Давным-давно была ликвидирована угроза гибели живого в результате загрязнения окружающей среды, но людям пришлось заплатить за это дорогой ценой. Логика технического прогресса привела к тому, что естественные заводы по производству кислорода-леса были уже не в силах выполнять свое назначение. Началось с примитивных очистных фильтров на дымовых трубах, а кончилось мощными установками по выработке кислорода. Человечество дышало воздухом, о котором оно раньше не могло и мечтать-даже в каньонах Калифорнии или в Боржомском ущелье. Однако дикая прелесть непальских джунглей, и суровая царственность таежных лесов, и захватывающее дух приволье великих северных пустынь остались жить только в виде остатков бережно сохраненной девственной природы - как щемящее напоминание человечеству о его далеком невозвратимом прошлом. И потому было решено сохранить Утренний лес таким, каким его открыли. И сюда летела сейчас с околосветовой скоростью "Эфемерида", неся на борту людей, каждому из которых было, по разным причинам, необходимо мудрое и доверчивое общение с Природой, еще не оглушенной гремящими раскатами человеческого вторжения.