Глотаю книжные тома,
Лекарства-яды для ума.
И судорожно мой язык
Ко вкусу странному привык.
И с искривленных губ моих
Слетали сонмы слов лихих.
Но интересна мне не речь.
А то, что можно в речь облечь.
И чувств отчаянных накал,
И мистика чужих зеркал,
Когда в них просто так глядишь:
То притворяешься, то спишь.
И время — зыбкая стена
Иные кажет имена.
Где все не этак и не так,
Где все — нелепица, пустяк.
Ни с кем себя я не сравню,
Я жизнь люблю, как западню,
И иронический кивок,
Меж пары-тройки тонких строк
Мне всем становится порой,
И одурманенный жарой,
Лежу без сна иль в полусне,
Идущем от меня, ко мне…
Я продолжаю бред глотать:
Ходить по улицам, мечтать.
Тревожа жителей больных
Иллюзией миров иных…
Так в лунной технике поэт,
Рисует свет и тени лет.