Мечи звенели в «Красном Кинжале», где крепко сложенный юноша сражался против четырех стражников Заморы. Лезвия мерцали в свете ламп, когда сражающиеся ругались и наносили удары, раздвигая толпу точно так же, как атакующая кобра.

Факелы, валяющиеся среди разбросанных стульев и перевернутых столов, окрашивали сцену в зловещие тона. Юноша был черноволосым, как заморийцы, но на этом сходство заканчивалось. Они были среднего роста, худые и жилистые, в то время как юноша был выше их на полголовы, широкогрудый и с мощными плечами. Их кожа была естественного для жителей Заморы темного цвета, он же был северянином, чья кожа стала коричневой под лучами палящего солнца.

Юноша сражался, как дикий кот, и плохо тренированные стражники начали отступать под его свирепыми атаками. Трое рухнули под градом его ударов, а последний повернулся и побежал жалобно воя сквозь толпу, истекая кровью из раны на руке. Юноша опустил тяжелый меч, зажатый в украшенном шрамами кулаке, и кровь медленно закапала с лезвия в опилки на полу таверны.

Он наклонился, чтобы очистить лезвие о плащ одного из павших мужчин, а затем вложил его в ножны из шагреневой кожи, висевшие у него на поясе. Он повернулся и направился к бару, а толпа заморийских воров и бандитов, чванливых жуликов и проходимцев, разошлась, чтобы пропустить его.

Их глаза налились хищным светом, когда они обратили свои взоры на амуницию павших, затем они бросились вперед, как стая голодных шакалов, чтобы ограбить трупы и забрать все ценное. Не часто было, чтобы неподкупные стражи появлялись на улицах Маула.

За стойкой бара стоял немедиец крепкого телосложения и наливал зингарское вино, которое сам же и поглощал в один заход. Он взглянул на приближающегося юношу и предложил кружку и бутыль. Юноша взял протянутый напиток и сделал большой глоток из бутыли с нескрываемым удовольствием.

— Кто-то охотится за твоей шкурой, Конан, — сказал немедиец. — Стражники рыщут по всему Маулу, а купец Верустес объявил тысячу монет за твою голову. Что такого ты натворил в этот раз? — Спросил он по-дружески.

— Проклятье, если бы я знал, — проскрипел Конан. — Я не выходил на дело уже луну или больше. И никаких дворян не тревожил в последнее время, я думаю. Этих избалованных богачей не устраивают мои манеры. Что же касается этого змея Верустеса…

Его голубые глаза яростно вспыхнули.

— Тебе бы лучше всего покинуть Замору сейчас, Конан, — сказал немедиец. — Как только слова о тысяче монет разнесутся повсюду, каждый наемник и шакал отсюда до Шадизара будет идти по твоему следу. Бел и Бубастес, парень, я бы сам так сделал, если бы не знал, что ты выпотрошить меня первым.

Конан хмуро кивнул. Без дальнейших слов он повернулся и прошел сквозь толпу, задумчивая зловещая фигура, растаявшая внутри грязных пустых лабиринтов Маула.

Кроме немедийца было еще трое иноземцев в баре «Красного Кинжала»: тощий кофиец с ястребиным лицом в порванной кольчуге, светловолосая красавица из Бритунии и последний — высокий рыжеволосый гандерландец — офицер наемников, который сидел спокойно и выпивал на протяжении всего конфликта, который разгорелся вокруг него. Вот гандерландец допил свое вино и поднялся. Он шел целенаправленно к дальней части таверны, где женщина-бритунийка легкой тенью скользнула по направлению к задней двери. Она зашипела, когда он схватил ее за руку, и ее прекрасные серые глаза сверкнули с вызовом.

— Пусти Нестор, ты, воняющая пивом свинья!

— Сейчас Аркавия, я не потащу тебя в постель в этот раз. Просто скажи мне, в какую дыру направился Конан. И я дам тебе небольшую долю от той тысячи серебряных монет после того, как передам его голову купцу.

— Я не знаю! Отпусти!

Нестор усмехнулся:

— Как насчет сотни серебряных?

— Отпусти меня, ты, пес! — Аркавия изогнулась и дернулась как дикая кошка, но не смогла побороть захват гандерландца. Она потянулась за ножом, спрятанным в ее широком ярком поясе, но Нестор схватил ее руку прежде, чем она смогла добраться до рукояти. Он заставил ее согнуться, избегая жестокой атаки коленом в пах.

— Даже если бы я знала, я бы не предала его немытому наемнику, как ты.

— Как насчет того, что я расскажу дозорному сержанту, или магистрату, как много времени ты провела с Конаном за последние дни, а?

Аркавия вскрикнула и отпрянула.

— Демон тебя дери! Конан разобьет твой череп за это!

Нестор подошел к узкому ущелью легкой походкой давно привыкшего к путешествиям человека. Под полуденным солнцем воздух в ущелье был душный, и гандер наклонил назад свой шлем, чтобы вытереть пот со лба. Но жара была не единственной причиной, от чего он вспотел. Высокие стены ущелья были разрушены многочисленными оползнями, признак того насколько неустойчивы здесь скалы. В дополнение к этому, Нестор знал, что его добыча, юноша по имени Конан, был киммерийцем, рожденный в землях варварской расы мрачных горцев. Что еще хуже, он направился в сторону Катайфона. Нестор выругался, когда проститутка Конана рассказал ему, что киммериец планировал проверить слух о сокровище, сокрытом в том зловещий городе. Даже самые смелые воры Заморы остерегались того места, избегали его с суеверием, которое граничило со страхом.

Нестор остановился и поднес бурдюк к пересохшим губам. Он сделал глубокий глоток крепкого вина, что приятно обожгло, когда проникло в горло и живот. Он был высокий, крепкого телосложения и имел характерные рыжеватые волосы и серые глаза, свойственные жителям Гандерланда. Его шлем, нагрудник и поножи были хорошей аквилонской работы, как и его длинный меч, что висел на бедре, и все это носило следы частого использования. Он посмотрел вниз туда, где его отряд заморийских солдат шел вверх по ущелью неровной линией, и ждал их приближения. Потом он повернулся и направился дальше по ущелью во главе отряда.

Нестор вспомнил цепь событий, которые привели его сюда в горы за Заморой Проклятой. Он вспомнил сейчас, как присоединился к наемникам Гандерланда, которые отправились из Шадизара с небольшой армией сатрапа Заваса на границу Турана разорять и грабить. Но коварный туранский полководец, Йилдиз, догнал их на равнинах со своей легкой конницей, которая появлялась внезапно, накрывая их адским дождем стрел, а затем исчезала в облаке пыли, когда Завас пытался атаковать их своей тяжелой кавалерией, поэтому Завас приказал войскам отступить в сторону горных границ Заморы.

Второй туранский отряд появился с северо-запада, чтобы отрезать им путь к отступлению, и армия Заваса был зажата между туранскими войсками. В сражении, которое было после, потери с обеих сторон были просто ужасающими, но к концу дня победа туранцев стала неизбежна. Наемники гандерландцы, с которыми был Нестор, вырвались из окружения и, упорядочив строй, направились обратно к горам на границе Заморы.

А потом, уже в предгорьях, бойня повторилась. Йилдиз послал отряд пеших воинов в предгорья изматывать гандерландцев, пока они отступали. Из двух тысяч воинов Гандерланда, отправившихся с Завасом, выжили около сотни, среди них Нестор. В Шадизаре их сочли дезертирами, так как сатрап Завас был взят в плен, и туранцы требовали выкуп за него, и тогда пошел слух, что гандерландцы дезертировали, оставив Заваса во время боя. Поэтому они бежали в Йезуд и Замору Проклятую, единственные оставшиеся в живых из того злополучного войска, кроме тех, кто был порабощен или ожидал выкупа.